Фигаро тут, Фигаро там...

Даже опытному мистику тяжело быть в пяти местах сразу, знаете ли. Особенно если его внимания в равной степени требует парочка капризных и опасных дам, не капризная, но драгоценная сестра, слежка в Альянсе и тупое стадо фанатичных баранов тайная организация поголовьем в три сотни пока не пойманных гвардейцев кардинала и ещё пятьсот неосторожных идиотов - обитателей казематов. Да, Кайлеб был полон лютой любви к своим драгоценным последователям. И немного замотался в последнее время, даря свою "любовь" разным Иудам.
Из-за них у мужчины совсем не оставалось времени на, пожалуй, единственное дорогое и по-настоящему любимое им существо во вселенной - сестру.
Он отсылал ей письма исправно, но никак не мог просто собраться и встретиться. Дело в том, что Кайлеба Ворлака никогда не видели в Северных землях. А те, кто видели - не были заинтересованы, либо не дожили до момента, чтобы рассказать об этом миру. В этом году не дожить предстояло и некоторым из информаторов в Мирдане и Саонесе, поэтому к Алисии приближаться Кай не мог до последнего. Для своих последних жертв он плыл под личиной ликвидированного в конце осени контакта из Остебена на корабле, с которым те, конечно, не имели ничего общего. Кроме собственных имён в Списке Килбурна. Ах, знали бы агенты, что письма, которые они передавали, и отдалённость от основной зачистки совсем не гарантировали их безопасность.

Но теперь всё было кончено, маскировка не испорчена, место назначено. Осталось только ждать.

Спать днём - хорошая идея. В землях вампиров после полудня на улицах царит тишина и порядок, даже люди подстраиваются под ночной образ жизни, точно они живут где-то в тропиках и им нужна дневная сиеста. И никто не задаёт вопросов, почему во-он тот постоялец в маске спит, когда нормальным людям положено бодрствовать и что он делает по ночам.
Однако врачи рекомендуют отдыхать не более получаса в послеобеденное время, а Кай... Когда Кай открыл глаза, край тяжёлой шторы уже окрасился в закатно-рыжий, а мир за его глазами - красно-сине-фиолетовыми кругами и рябящими точками. Голова гудела, мышцы не слушались, кости и хрящи похрустывали.
Заспался, - подумал некромант меланхолично, неловко выпадая из тёплого, мягкого, не качающегося гнезда. Кайлеб так соскучился по нормальному сну, что даже такое безобразие рассматривал неплохим отдыхом.
Тенька ждёт, - стукнула заработавшегося серого кардинала по затылку несуществующая записная книжка, не давая распробовать ни остатки сна, ни ужасный вкус по рту. Ворлак подскочил, поскрёб колючий подбородок и, одёрнув смятые рубашку и подштанники, стал собираться.

Ровно через четыреста сорок два удара сердца маг спускался в зал обыкновенно душной таверны. Застёгнутая на все крючки и затянутая на тесёмки одежда понемногу согревала всё ещё немеющее после сна тело, но грозила в следующий же час стать мучительной ношей. Особенно толстая накидка-пончо из дублёной шкуры. Кай дышал в прорези железной маски, ощущая кончиком носа испарину на изгибах, где обтянутая тканью внутренняя сторона переходила в пластины с внешней. Его собственное дыхание казалось холоднее воздуха в таверне. Ворлак сам был бы рад этот маскарад прекратить, но конспирация обязывала. В конце концов, есть гораздо меньше шансов намозолить людям глаза настоящей физиономией, представляясь им незнакомцем в странных одеждах и маске.
Кайлеб проверил кинжал за поясом и осмотрелся. Они с сестрой договаривались на вечер, а Алисия редко опаздывала. Традиционный вечерний бардак в забегаловках уже лет шесть как не вызывал у некроманта ничего, кроме желания выжечь всех адским огнём миновать око очередного дерьмошторма, угнездиться где-нибудь в углу у камина и спорить с демоницей, кому же первому, как, кто и что разобьёт. Вот что сделали время, культ и бессонница с весёлым экстравертом Кайлебом "Мочи его! Да не скрипкой, идиот!" Ворлаком. Судьба жестока, тщетно бытие.
...он нашёл Лис на полу у камина. Одна из многих странностей воскрешённой сестры, которых он не мог понять, но с коими смирялся: она часто отказывалась вырывать себе место под солнцем (в любом смысле) и погружалась в созерцание. В руках девушки отражало блики огня на вещах простое зеркало. Кайлеб вздохнул и покачал головой.
- Господин? - спросила прислуга, наткнувшись на него, огибая толу по боковым проходам. - Ищете место?
- Не ищу, - ответил мужчина, его голос ударился о маску и прозвучал глуше и жёстче, чем обычно. Он указал рукой в перчатке на ближайший стол, за которым спал какой-то тип. - Уберите его и протрите место как следует.
- Но...
- Я могу навести порядок огнём.
Кайлеб не был шантажистом (или был, но чуть-чуть), но настроение спросонья было так себе, в разборку в центре зала втянули музыкантов (и они больше не играли), да и вид сестры на полу вызывал где-то внутри гневное клокотание.
Два шлепка по лицу и пьяница бодрствует. Щелчок кинжала и демонстрация - пьяница уже трезв. Кивок в сторону зала, блеск железной маски - пьяницы больше нет на горизонте. Только прелый запах остаётся. Но ничто не может омрачить радости наконец увидевшего родную макушку Ворлака.

- Свет мой, зеркальце, скажи... - дав время девице с тряпкой, некромант склонился над сидящей у камина сестрой. Его покрытая капюшоном и маской голова отразилась в зеркале. Кай приподнял последнюю рукой, фиксируя на петлях внутри капюшона и открывая лицо. Усталое, заспанное, невыбритое (и как, даже с наследственностью, позволявшей ему терпеть эту повинность всего дважды в неделю, он умудрялся себя запустить?). Какое есть, - почему, именем Безымянного, ты тут сидишь?
Он, хрустнув суставами, сел на корточки и приобнял сестру руками, опустив подбородок на её плечо. Бесцеремонное вторжение в личное пространство, может быть, излишне интимный жест для публики, но Кайлеб слишком соскучился, чтобы думать о подобных мелочах. С сестрой всегда было хорошо, и тревоги немного отступали. Он бы замурлыкал и забодался, как кот, будь лет на десять моложе.
- М-м-м? - Кай немного сжал пальцы на плечах Шэдоу и посмотрел на её профиль. В её спокойствии, близком к равнодушию, тоже виделось что-то родное.
- Вставай, - сказал некромант, поднимаясь и опуская маску. Девушка с тряпкой нервно переминалась с ноги на ногу.
- Вы что-нибудь будете заказывать? - спросила она нерешительно, отстраняясь от мужчины в маске на шаг неосознанно. Кайлеб ещё раз посмотрел на Лис. Честно признаться, его от голода просто мутило, но забывать о сестре было невежливо.
- Составишь мне компанию? Я плачу.

- Конечно, конечно... - Кайлеб отодвинул тяжёлый дубовый стул, не осквернённый задом вонючего пьянчуги, и предложил сестре сесть. Сам он не спешил опускаться, а обратил внимание к обслуге.
- Что у вас есть? Из свежего.
- Луковый суп, печёная картошка, тушёные овощи, поросёнок...
- Жирный? - резко оборвал девицу Ворлак. Что? Он не мог не спросить. Для некроманта вкусовые пристрастия были не просто очередной придурью, а вопросом, решающим "быть или не быть".
- Б-баранину на вертеле придётся ждать... - проблеяла в ответ разносчица, затравленно глядя снизу вверх на посетителя в маске.
- Не важно. Неси супы, картошку, овощи. Чай есть?
- Обижаете, господин.
- Тогда чай, мне как можно крепче.
- А госпожа...
- На двоих, - раздражённо отрезал Кай, желая как можно скорее избавиться от мышиной девичьей рожицы. Её обладательница побледнела, закрыла рот и поспешила прочь. А гроссмейстер Культа Безымянного облегчённо-раздражённо выдохнул и, сделав шаг вбок, упал на сидение стула. Его рука опять потянулась под капюшон, чтобы поднять маску. Неудобно, но что поделать: из требуемых для дел его организации "не светиться" и "держаться в образе" Кайлебу Ворлаку, артисту по натуре, удавалось, в основном, второе без первого.
- "Б-баранину п-придётся жда-ать..." - передразнил он официантку, как можно правдоподобнее изменяя голос, и фыркнул. - Ей самой место на вертеле. Ты не заметила, как похожи все эти трактирные овцы между собой? - спросил Кай, усмехаясь, сестру. Конечно, он не рассматривал возможности того, что это он внушает простым людям и нелюдям искренний страх. Нет, серьёзно, ему бы даже в голову не пришло, что, возможно, в прорезях его маски девочка с носом-кнопкой увидела своего самого ужасного монстра из-под кроватки; или, например, заметила за плечом гостя призрака другого мага, недавно первым убитого и жестами умоляющего придушить негодяя, так цинично взявшего его имя и одежду для путешествия. Ну, призрака некромант уж точно почувствовал бы.
Кайлеб снял свои неизменные чёрные перчатки, заткнул их за пояс и потёр пальцами глаза, стирая окончательно неприятную хрустящую плёночку тяжёлого сна. Она мешала смотреть и любоваться сестрицей, которая не изменилась ни на день с их последней встречи почти год назад. Или изменилась? Боги, он так забегался и так был рад встрече, что не мог вспомнить точно.
- Радость моя, как же давно я тебя не видел, - тихо сказал он вдруг, глядя в родное лицо. Родное...
Гнать, гнать прочь, этого ещё не хватало! - завопил какой-то из голосов в голове, снова вырубая ударом палки по голове начавшую зудеть совесть.
- Прости, что не мог приехать раньше, - попросил он ещё раз, теперь уже вживую. В письмах слова не звучали так искренне, как должны были. А ведь Кай и вправду скучал. - Ну, расскажи: чем живёшь? Что нового узнала? Как тебе зима в вампирских землях?
Мужчина подпёр щёку кулаком до того, как тень самого важного вопроса закралась в его всё ещё пробуждающееся сознание. Нет, такой гадостью не следовало омрачать их долгожданную встречу. Самое нужное Ворлаку уже донесли, а заставлять сестрицу думать о неприятном в самом начале разговора было жестоко.
- Ваш суп. Господин, госпожа, - прозвучал голос над головой - женский, но другой - ниже и старше. Кайлеб убрал со стола локти, но не поднял голову, позволив разносчице - или кого там подослали теперь? - довольствоваться только зрелищем колючего подбородка и, скорее всего, шрама, который часто светился в зазорах между воротом и горлом, когда маг забывал затянуть их наглухо шарфом. Женщина оставила перед ними две миски и удалилась. Кай бросил ей вслед взгляд - ого, да этой надо бы поменьше есть! - и, покривив губой, придвинул к себе свой суп. Сегодня он с трактирной едой почти не ковырялся, просто бегло проверив, насколько лук - лук.
Проглотив первую ложку с неожиданным для самого себя аппетитом, некромант вопросительно посмотрел на сестру.

- Чудесно.
Иногда Каю казалось, что Тенька не знала и едва ли догадывалась, в каком дерьмище он купался. Эта мысль успокаивала, но за ней приходила другая, тревожная: возможно, Айрин Эллфорд просто было всё равно. А тут были... варианты. Любила ли целительница брата настолько, что готова была простить даже самые мерзкие поступки, или же ей было просто плевать, потому что воскрешение выпило сострадание из девушки, как Виан - кровь из не слишком ценных пленных. Или, быть может, это были проблески памяти Эйр...
- Сумасшедшая! - воскликнул Кай, беззлобно, чувствуя сквозь плотный материал холодную - и грязную - пятку сестры. - Мне от одной мысли о том, как ты нашу матушку огорчаешь, холодно.
Он поигрался ложкой с луком и отправил его в рот.
- "Ша-апку надень, ша-арф затяни, ве-етром запургает!", - проглотив, изобразил маг. - "Запургает" - помнишь? - он фыркнул в новую ложку, капли полетели вниз. Мать была крайне настойчива в предупреждении зимних заболеваний и пользовалась всей доступной ей в семье властью, чтобы заставить детей одеваться "по погоде" - капустно. Кайлеба это никогда не останавливало, и он продолжал бегать в самый лютый мороз нараспашку и без шапки, но Лисска-то была законопослушной девочкой и систему не ломала. И вот теперь произошла в семье смена ролей: брату-акробату здоровье сказало "хватит" в грубой форме, а сестра решила пуститься во все тяжкие, уже будучи за двадцать. Самое время, ага.
- Знал бы я, как ты тут в снег и дождь босая ходишь, ободрал бы ещё десяток ульвов-щенков и заказал тебе мягкие тапки!
В каждой шутке доля истины: волчий мех некромант носил не просто так. В каждую его устойчивую привычку или манию был вшит особый крючок, связь с прошлым и важным, потому что именно пережитое определяло его "я", когда с системами принципов шла такая чехарда.
- Надеюсь, вампиры тут тебя не обижали, потому что я готов обидеть всех, - Ворлак ухмыльнулся. - И не подумывала ли ты, милая, чтобы вернуться? Тебя искали какие-то люди, им нужны были лекарства. Я устал объяснять, что могу им помочь только выжарив из них всю настойчивость, с которой они меня продолжали донимать.
Потому что самого Кайлеба замучили полезшие, точно грибы после дождя, многочисленные недуги, и он не мог нормально притвориться больным и отлёживающимся в доме сестры, пока бегал через порталы, исполняя роль добросовестного начальника тайной организации.
Он никогда не говорил сестре напрямую, чем занимался. И никогда не упоминал следующих за ней на расстоянии людей в разговорах и письмах. Даже если бы Айрин не волновали судьбы мира и не заботили вопросы морали, она легко увидела бы, насколько длинные тени отбрасывает её брат. И она, живая, но в теле ни в чём не повинной рыжей ведьмы Эйр - среди самых коротких, пусть и пустила корни глубоко в него самого.
Ложка со звоном упала в пустую плошку, но вовсе не от неаккуратности некроманта. Во время разговора с сестрой за едой он смотрел только на неё, ловил каждое мелкое движение прекрасного лица. И он заметил неискренность в её улыбке. То, что он использовал, чтобы затирать в своём поведении следы собственных неприятных дел. Это... обижало.
У Кайлеба Ворлака, как и у многих людей, скопилось немало социальных ролей и масок. Но, как бывает далеко не у каждого умельца, у этих масок были настолько отточены нужные личностные качества и манера поведения, что для их смены не нужны были усилия. Хоп - и на место Кая-милашки, братика с его разбитым сердцем, выходит Гроссмейстер, которому на семейные принципы уже давно и глубоко плевать, но для него существуют правила, по которым делаются в команде дела.
Некромант пригляделся к целительнице как следует, чтобы понять, что могло сподвигнуть Алисию - то есть новую, холодную и не заботящуюся о глупых девичьих тайнах Айрин, скрывать встречу с Эарланом в храме. Слежка не заходила внутрь и не видела ничего толком, культисты знали лишь, что что-то там произошло. Что?
То, чего невыспавшийся Кай не заметил, всегда настроенный на худшее глава Культа увидел довольно быстро. Под рыжими волосами на золотистой коже темнели следы пальцев. Ворлак быстро складывал два и два.
Он залпом выпил и отстранил кружку, которую принесли вместе с супом, и убрал руки со стола.
- Скажи мне вот что, Шэдоу, - начал Кайлеб. Нельзя было точно понять, что именно за чувства лежали под сказанными им словами - его губы поджались, брови нахмурились, но вспышки гнева не происходило. Только глаза стали очень колючими и злыми, - чем я заслужил недомолвки? Чем он купил твоё молчание? Вот, хоть убей, не понимаю, почему всегда, когда бы дела не касались Алека, мать его, Эарлана, у тебя - Айрин! - тебя сносит голову начисто?

- От тебя? О пустяках? А кто решает, что пустяк, а что - нет? Ты, Айрин?
Гроссмистр древнего и сильного тайного общества не может просто так спускать подчинённым недомолвки, иначе он на этом месте если чудом и оказывается, то не надолго. Испытание предательством в прошедшем году стоило Кайлебу последних русых прядей и контроля над собственными масками. Теперь его одержимое амбициями и захватом власти альтер-эго просачивалось всюду, даже в отношения с сестрой. Ворлак прокусил свою щёку изнутри, чтобы сдержать поднимающийся в ответ гнев. В этот конкретный момент у него просто не было сил вслушиваться в то, что исходило из слов сестры чувственно. Из пяти его личин три были социопатами, две сильно жалели себя, одна постоянно хотела УБИВАТЬ, а другие ей запрещали; две хотели покоя, пока остальные искали на зад приключений, и одна из упомянутых считала, что вселение сестры в тело Эйр было самой большой ошибкой чернокнижника. Можно подумать, что мирная жизнь в горах с женой и, возможно, детьми могла примирить беспокойную душу человека, устроившего геноцид перевёртышей просто за спасибо и звук криков из горящего амбара.
- Конечно не узнал, милая, - фыркнул Кай, взяв себя в руки. - Знаешь, что бегает в твоём теле? Энида! Эмоция ожившая, которую он призвал потому, что ему была нужнее не ты как личность, а твоя любовь к его трагической заднице!..
Некромант оборвался на полуслове. Во-первых, их крики не поднимались громче шёпота, но на них всё равно смотрели. Во-вторых, он наконец услышал слёзы в голосе Айрин. И не только в голосе.
И опять у руля в седой головушке сменился капитан.
Кайлеб поднялся со стула и, сделав всего один шаг, присел на корточки перед сестрой. Молча, не дожидаясь своей очереди сказать, а слушая. Одной рукой в перчатке взяв её пальцы, другой - скинув с головы капюшон и отложив на стол маску, он заглянул целительнице в глаза.
- Лисса-Лисса, - севшим голосом прошептал Кай, - ты ведь тоже мне нужна. Забудь о матери, она от нас ушла и не вспоминает даже. Есть мы... Просто я был вынужден держать тебя вдалеке, когда стало слишком опасно. Теперь я здесь, я тебя заберу, и скрываться больше не понадобится.
Громко хрустнули суставы: маг поднялся. Теперь он стоял, согнувшись в пояснице, глядя из-под отросшей красновато-серой чёлки. Время теплоты и внимания заканчивалось: надо было бежать и выписывать Эарлану давно обещанных оплеух с неустойкой за пять лет. Ублюдок заслужил. С его стороны слёзы Лиссы оправдания не имели вообще. Или, по крайней мере, так хотелось думать Каю.
Будучи на нервах, Ворлак никогда не знал, что сделает в следующий момент. У него было пять манер поведения и бесчисленное множество вариантов, призванные озадачивать союзников и противников, но иногда они работали и против него. То, что задумывалось как крепкое братское объятье, закончилось коротким поцелуем в край губ. Давно забытая привычка извиняться перед Эйр.
Тебе точно нужен отдых, - сказал голос внутри. - Ты потерял чувство времени.
Кайлеб быстро исправился и просто прильнул к щеке девушки, некогда бывшей его невестой, а теперь носившей душу сестры.
- Прости меня, Лис. И послушай, - зашептал он ей на ухо. Руки держали Айрин крепко, даже крепче, чем полагалось для простых объятий: - не ты ли мне когда-то говорила, что можно найти немало вещей, ради которых стоит жить? Я нашёл, а ты - можешь пожить ради меня ещё немного? Один я не справлюсь.
За Алисию в некроманте держалось всё человеческое, а на человеческом стояли его хорошие идеи и цели. Уберите сестрицу - рухнет карточный домик, останется инстинкт и бесчестный убийца. Кайлеба пугало такое будущее, и именно из-за этого он сделал тот выбор в пользу сестры.
В висках стучала давно забытая музыка. Он не касался тела рыжей ведьмы так, как вы могли бы предположить, все эти годы, и теперь был сбит с толку, не знал, как себя вести. Но сейчас выдался очень хороший момент для маленьких странностей.
Как жаль, что душу Эйр не вынуть из косы. Её тоже можно было бы воскресить, когда Лисса обретёт своё тело...
Мысли из разряда утопических. Даже если бы всё выгорело, Эйр и её погибший на войне брат, никогда бы не простили Варлока за такие фокусы.
- И не нужен мне твой Эарлан. Точнее, я хочу, чтобы ублюдок ответил, но он - лишь одна из помех. То, чем сейчас я занимаюсь, то, ради чего я тебя воскресил... Это куда большая справедливость, чем вендетта с Алеком. Осталось совсем немного, Лис, - Кай повернул голову и опять поцеловал девушку в висок. Его следующие слова зазвучали быстрой и мягкой скороговоркой. - Мы вернём тебе тело, раз ты так хочешь, и, может быть, ты вспомнишь, что жизнь хороша сама по себе... А потом ты увидишь мир, в котором добрые девочки не будут страдать, а интриганы и наёмные убийцы процветать. Не будет аристократов, не будет бедных, не будет раздробленности, у всех будет место, которое они достойны занять... - пальцы в перчатках сжались на круглых плечах, - О-о-о, Лисса-Лисса, я бы всё сделал по-другому, если знал тогда, как. Но у нас есть только сейчас и завтра. Ты поверишь мне сейчас, чтобы увидеть завтра? В мир теней ты успеешь всегда, а живёшь только раз.

Время для разговоров вышло, - сказал Гроссмейстер, и, как по волшебству, за спиной распинающегося перед сестрой Ворлака выросла женщина с тряпкой.
- Господин, мясо готово. Нести вам?
Кай, как шарнирная кукла, резкими и чёткими движениями выпрямился, повернулся, смерил женщину взглядом, и ответил:
- Одну порцию.