После неудачного ужина, на который решила заявится Мередит, ритуал все же провели. Вдовствующая императрица поделилась собственной кровью с внукам, рана Императора стала заживать быстрее, что радовало. Видеть боль и страдания человека, которого любишь, очень тяжело и невыносимо больно. После ритуала прошло несколько дней, и Шейн решил отправится с бабкой в Храм Луны.
После ужина, что закончился мягко говоря не на лучшей ноте, Ясемин больше не видела Императрицу. Та снова закрылась в своих покоях, слуги начали разносить новые сплетни, но желание прислушиваться к ним никого не было.
День фаворитки проходил как обычно, девушка стояла у небольшой колыбели и мило улыбалась ребенку, который тянул к ней крохотные ручки и так мило улыбался. Теперь её жизни ничего не угрожает, яд давно был выведен, малютка была полностью здорова. Любовь и забота наложницы, что окружали это дитя творили чудеса. Несколько служанок, что она выбрала для себя, хорошо справлялись со своими обязанностями. Выполняли каждое её поручения, даже ребенок не капризничал когда за ним присматривал кто-то кроме Ясемин. И вот, очередной день в ребенком заставлял вампиршу улыбаться, немного склонившись, та проводила рукой по голове ребенка, изредка давая схватится за свои пальцы, от чего Морин издавала весьма забавные звуки.
- И кто уже у нас такой активный, а.... - улыбка на её лице не сходила, она была чистой, светлой и искренней, рябом с этой крохой нельзя было по другому. Лишь посмотрев на неё, хотелось улыбнуться в ответ, взять на руки, прижать к себе и никому не отдавать. Ясемин сильно привязалась к ребенку, словно Морин, была её дочерью, а не Императрицы.
За окнами начал раздаваться шум, после чего, в коридорах замка началось какое-то активное движение. Оставляя на пару минут ребенка, наложница подошла к окну, чтобы посмотреть, кто стал виновником такой "шумихи".
- Наверное, это стоило предугадать. - поступки горожан можно было понять. Голод. Не самое хорошее, особенно для вампира. Те кто живет в замке точно не страдают от всего этого, это Ясемин для себя уже решила. После конной прогулки, которая закончилась кровавой бойней, смотреть на мир, за стенами дворца начинаешь иначе. Живя в этих стенах, ты не видишь, в каком хаосе, ужасе, голоде живут другие. Ты не знаешь, что им приходится сражаться за собственную жизнь, чтобы выжить. Тот ужас, что происходил на её глазах, фаворитка запомнит надолго. Глаза, полные ненависти и злобы, желание расквитаться с теми, кто хоть как-то причастен к этому.
- Пожалуйста, поинтересуйся, что там происходит? - попросила она служанку, чтобы быть в курсе дела, ведь добром подобное, точно не кончится.
- Ой, ну что ты...- подходя к ребенку, который начал громко плакать, словно уже знал о надвигающийся беде. - Все ведь хорошо, Морин, все хорошо. - беря малютку на руки, начиная её немного покачиваться, чтобы она успокоилась.
- Ш-ш-ш, тебя никто в обиду не даст, обещаю, правда. - кроха схватилась ручками за прядь длинных, белоснежных волос, которая непослушно упала на лицо девушки, и перестала плакать.
- Думаю, сейчас будет лучше, попытаться успокоить Морин и заставить её уснуть. Происходящие вокруг не радует, совсем не радует. Лучше, сначала узнать о том, что вообще творится, а после постараться придумать хоть какой-то план.
После той бойни, стоять в стороне, она не хотела. Если раньше, у неё не было что защищаться, и за что сражаться, то сейчас это появилась. Малышка Морин нуждалась в её защите, от неё уже отказалась мать, но она не такая, она не оставит ребенка. В добавок, в её руках ещё одна невинная жизнь, жизнь наследника, ведь Вдовствующая Императрица сказала, что может родиться мальчик. Теперь на её хрупких плечах было целых две жизни, забиться в угол и ждать смерти, явно не подходило Ясемин. Она не была хорошим бойцом, но сделает все, чтобы защитить собственных детей.

Ребенок постепенно начал успокаиваться, наложница аккуратно положила дитя в колыбель и сделала шаг к окну, чтобы по лучше разглядеть то, что происходила там, внизу, за большими и толстыми стенами, которые всегда защищали от опасностей. Толпа разъяренных горожан, давала понять о том, что ими правит безумие и голод. И как раз таки голод, позволял разрастаться безумию, и именно из-за такого состояния происходила неразбериха и страдали все, кто попадался под руку.
- И как же до этого все дошло? - не хотелось верить в то, что сейчас было перед её глазами. Хотелось представить это простым кошмаром, вообразить себе, что это дурной сон и только, что она сейчас проснется и все будет хорошо. Вот только это не было сном, она находилась в реальности и с этим приходилось мириться.
- Словно, как в тот день...- её мысли были прерваны служанкой, которая вернулась куда быстрее, чем предполагала сама фаворитка. Девушка медленно развернулась к ней лицом и внимательно выслушала то, что та ей сказала.
- Спасибо, что выполнила мою просьбу, - сердится на служанку не было причин, она не виновата в том, что не смогла узнать то, что хотя бы как-то помогло бы с решением данной проблемы. Да, у Ясемин не было столько власти как у Императрицы, но было желание по скорее закончить то, что происходило за стенами замка. Она помнила, какого это было там, за ними, одной, напуганной, когда за тобой гналась толпа голодных вампиров. Больше не хотелось испытывать тех чувств, но ещё больше, не хотелось сидеть сложа руки, зная, что возможно есть шанс, чтобы это все прекратить.
- Побудь с Морин, - наложница хотела была уже сделать шаг, но в покои зашел Харука, что заставил вампиршу остановиться. Девушка краем глаза посмотрела на ребенка, который уснул и тихо посапывал, не догадываясь о том, что сейчас творится вокруг. Ясемин не хотела, чтобы малышка плакала, пусть поспит, пока есть возможность.
- Один человек разумен, в то время как толпа — неуправляемый зверь.
- Лучший способ защититься — бунтовать, - тихо буркнула под нос собственные мысли и в чем-то безусловно была права. Народ голодал, он терпел как мог, и решился на отчаянный шаг, дабы утолить собственный голод, пусть даже, ради этого им предстояло пойти против Императора.
- Они напуганы и голодны, думаю, будь я на их месте, могла поступить так же. Можно ли попросить тебе об одном одолжении? - переводя взгляд на вампира, после чего сделала несколько шагов в сторону окна, наблюдая за тем, что происходит внизу.
- Не мог бы ты сократить число охранников у моих покоев, - делая глубокий вдох, продолжая всматриваться в окно и говорить весьма спокойным тоном. - Думаю, их сила пригодится в другом месте. Если же врата падут, то уже будет не важно, стоят за моими дверьми десять или три человека, - Ясемин не надеялась на положительный ответ, но посчитала, что возможно, больше людей у ворот, сможет сдержать толпу.
- Первыми начинают бунтовать самые слабые. И тот кто решил воспользоваться ими, был явно хорошо проинформирован... Или же... Бунт мог пойти не по его плану... Думай, Ясемин, думай, нужен план. Если они прорвутся за ворота, это будет похлеще погони в лесу.

В чем-то Харука был прав, если это дело рук того, кто не особо рад данной политике, и то, что на троне сидит именно Шейн, то попытка избавится от его наследников как ни как самая удачная. Вот только, если бы он этого захотел, давно бы нашел способ как разобраться с армией, что стояла перед входом в её покои, а быть может быть, был бы именно там, дабы быть ближе к нужной жертве и нанести решающий удар. Наложница навряд ли бы смогла хорошо постоять за ребенка, да, попытки бы были, но учесть её положение, та не боец и против хорошо обученного солдата точно проиграет. На кону висело две жизни и именно они зависели от одной Ясемин.
- Сейчас? - вот это её удивило, но больше вампирша ничего не сказала, так как Харука вышел из покоев, и за ним закрыли дверь. Служанка стояла с растерянным видом, явно ожидая приказа от наложницы. Та в свою очередь пыталась собраться с мыслями, которые просто не давали покоя, но нужно было сосредоточится, чтобы выжить во всей этой "войне".
- Я не смогу так быстро идти, в этом он прав. не уже ли положение во дворце на столько ужасное? Оставаться в этой комнате конечно не выгодно, если все же до сюда доберутся голодные вампиры. Почему же так все произошло? Если власть меняет людей, что они готовы провернуть подобное, то зачем она вообще нужна? Зачем вытворять такое, для чего? Так хочется вернутся к спокойной и тихой жизни, без этих самых войн. - делая глубокий вдох и переводя взгляд сначала на служанку, после на спящую малышку.
- Будь добра, достань мне накидку, а и подбери для Морин более теплое одеяло. - голос немного дрожал, не хотелось паниковать, но нарастающая тревога брала свое. Сейчас стресс точно ей не нужен, но почему-то, начали дрожать руки от хаоса и ужаса, что может с ней произойти как и на той прогулке. Делая глубокий вдох и выдох, сжимая руки в кулаки, наложница постаралась саму себя успокоить и взять в руки, подаваться панике было глупо. Сейчас она одна защищает тех, кого любит, и тех, кто ей очень дорог - своих детей. Служанка накинула на её плечи черный и теплый плащ, который согреет в холодную погоду, да и скроет наряд, в котором сейчас расхаживала фаворитка. Время на переодевания у них точно не было, а учесть что её положение, та точно бы не справилась слишком быстро. Спящую малютку аккуратно закутали в одеяльце, малышка продолжала тихо посапывать и улыбаться во сне.
Спустя некоторое время Харука вернулся вместе с Императрицей, не то чтобы Ясемин не питала к ней лютую ненависть, но после ужина, та оставила не самые приятные воспоминания. Будь у вампирши возможность исправить прошлое, она бы точно выбрала то, где меньше бы всего мелькала на глазах у Императора, так как чувствовала на себе чужие взгляды за то, что именно из-за неё состояние Императрицы так "ухудшалось". Да, наложнице было приятно компания Шейна, она могла с ним поговорить о разном, даже высказать свое мнение, ей даже хватало того, что он рядом, и та переживала за него если он был ранен. Ведь именно Ясемин не отходила от его постели после ножевого ранения, проводила там весь день и всю ночь, забывала о себе и молилась лишь о том, чтобы он открыл глаза и поправился. А что в это время делала Императрица? Сидела в закрытых покоях, отказавшись даже от собственной дочери.
Служанка взяла младенца на руки и вместе с наложницей и парочкой солдат начала спускаться по темной лестнице. Та шла сразу же за своей госпожой, делая медленные и аккуратные шаги, стараясь не упасть, но и так же не разбудить ребенка.
- Благодарю. - от помощи она конечно же не отказалась. Было очень тяжело идти, приходилось делать маленькие шаги и держаться двумя руками за холодную стену, обстановка пугала, да и звуки, что стихли минуту назад только позволяли страху разрастаться. Протягивая одну руку вампиру, второй она держалась за живот, и аккуратно ступала по ступенькам. Приходилось делать глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться, спешка им точно была ни к чему-, но почему-то, Ясемин ощущала себя балластом, что задерживает остальных.
- Держи себя в руках Ясемин, просто дыши, спокойно, все хорошо.

Казалось, что тоннели было бесконечными. Вечные ступеньки, холодные стены и темнота. Это место даже не красил легкий огонь от стражи, что освещала им путь. Ясемин пыталась идти быстрее, но с каждым разом прибавить шаг, становилось дурно и она понимала, что это была плохая идея.
- Не так я себе это представляла, ох, не так. - мысль, что скользнула в её голове, заставляя отвлечься от ступенек и погрузится в собственные раздумья. Служанка аккуратно следовала за ней, неся на руках дитя, что по прежнему крепко спала и тихо посапывала. Это было даже лучше, разревись она сейчас, было бы много шума, и ушло бы не мало времени на то, чтобы её успокоить. Очередная ступенька далась ей с трудом и девушка слегка прикусила нижнюю губу, стараясь дышать носом. Да и не ожидала наложница того, что возможно, ей предстоит столько двигаться. Ещё с приездом Мирайи ходить было тяжело, к тому же, ей больше хотелось лежать и просто ничего не делать. И это не из-за лени, любое движение было уже не таким как раньше, в добавок, усталость просто накатывала волнами. Иной раз, даже сделать пару шагов по собственной комнате это был великий подвиг.
Тоннели не заканчивались, благодаря поддержки Харуке, Ясемин могла ещё стоять на ногах, иначе давно бы сползла по стенке на ступеньки. Когда мужчина попросил их подождать и ушел проверять территорию, наложница выдохнула и оперлась спиной о холодную стену. Прохлада показалась ей приятной. Перед глазами немного расплывалась картинка, видимо, кто-то не привык в своем положении совершать такие масштабные походы. К ней подошла служанка и что-то начала спрашивать, вот только, фаворитка не слышала или не желала слышать.
Во всей этой истории, когда на её хрупкие плечи упала забота о маленькой наследнице, у Ясемин было желание навестить Императрицу. Вот не поверите, оно было и очень большое. Войти в её покои, и не важно, готова та её принять или нет, и просто высказать все, что она думает о ней, и её действиях. Вампирша до сих пор не могла понять, как та, что вынашивала под сердцем ребенка, взяла и отказалась от него. Особенно, когда малышка была в таком ужасном состоянии и её жизнь висела на волоске. Мать, не спрашивала о её состоянии, даже не навещала её, словно этого ребенка у неё никогда и не было. А предпочла закрыться в собственных покоях.
Легкое покалывания внизу живота вернули Ясемин в реальность и та, не громко охнула, уже двумя руками держась за живот, после чего перевела взгляд на служанку, которая начала беспокоится, что её госпожа ей не отвечает.
- Все в порядке.- она взглянула на спящего ребенка, что держала прислуга.
Возвращение Харуки говорило о том, что им следует продвигаться дальше. Наложница понимала, что в данный момент является большим балластом, и не будь она в таком состоянии, возможно, они давным давно бы были в другом месте. Морозный ветерок ударил в лицо, говоря тем самым, что эти проклятые туннели позади. Делая глубокий вдох и выдох, Ясемин пыталась держать себя в руках, вот только это плохо получалось.
- Дай минутку, хотя... бы.. - через силу выдавила из себя девушка, делая очередной шаг который дался ей с трудом. Ей не нравилась данная ситуация, да и то, что с ней происходило.
- Дыши Ясемин, дыши, тебе нужно продержаться, сосредоточься на дыхание.

Одна женщина удрала впереди гвардейцев, чтобы быстрее добраться до лошадей. Вторая – надумала рожать. Харука чувствовал себя самым… везучим на свете подданным Его Величества. Он делал всё, что в его силах, чтобы защитить членов династии, но ощущал, как Боги карают его за преступление против императора. Он помог Авелю и Элениэль скрыться, солгал императору дважды, хотя чувствовал, что Виззарион ему не верит – знает правду, но соглашается с ней, принимает, потому что от мысли, что сестра и брат остаются вне досягаемости советников и старейшин, которые хотели бы вырвать наследие Виан с корнем, ему спокойнее. Гвардеец солгал, чтобы защитить принцессу, хотя знал, что её жизнь, жизнь в её чреве, её союз с Иль Хресс – чреваты развязыванием клановых войн. Хватало холодной войны с Лэно, которые надумали отделиться от остальных кланов и жить в мире и гармонии с собой, потому что им ничего не нужно от других кланов. Северные земли разваливались изнутри, и дело не только в молодом императоре, который взошёл на престол, толком не набравшись опыта.
- Минута стоит жизни, - Харука знал, что говорил резко, но он не мог останавливаться.
Они не могли ждать, пока наложница императора передохнёт.
- Отдохнёте в пути. Скорее.
Он поторапливал её, поддерживая под руку, проверял, насколько здорова служанка, которая несёт дочь императора, и пытался всматриваться в темноту, чтобы не потерять из виду императрицу. Выходка Мередит раздражала гвардейца. Он хотел бы плюнуть на всё и пустить её на все четыре стороны, сославшись после на глупость женщины, но он давал клятву защищать всех членов династии и не собирался её нарушать.
- Защищайте императрицу и наследников! – скомандовал вампир, когда заметил, нападающих.
Первой под удар попала императрица, которая поторопилась отвязать лошадь. Харука не хотел этого признавать, но именно эгоизм и спешность Мередит вынудили убийц поторопиться и раскрыть себя первым неудачным выстрелом. Для Мередит он мог бы стать последним, если бы стрелок не промахнулся, но теперь они, хоть и попали в засаду, могли скрыться за магическими щитами, увидеть нападающих и столкнуться с ними.
Гвардейцы обступили женщин, держа их за спинами.
- Полезайте в седло и скачите вперёд.
Он не оглядывался назад, но надеялся, что императрице хватит ума и совести взять с собой хотя бы дочь, чтобы выбраться из ловушки вместе с ней. Мередит оставалась магом и могла бы защитить их от стрел, если за ними не увяжется погоня.
Воины налетели, сцепили клинки с гвардейцами, пытаясь разбить их, отвести от женщин. Они нападали группами, не по одному. Били безжалостно и смертоносно, стараясь зарубить помеху и добраться до наследницы и беременной наложницы. Гвардеец, защищавший служанку с наследницей, пропустил удар. Магический щит, поддерживаемый им, пал, открыв служанку под удар. Женщина была обучена, и умела защищаться и убивать, но с ребёнком на руках, не справлялась. Меч рассёк её спину.

Гвардейцы сражались, зажимая женщин в кольцо из щитов и тел. Мередит не нравилась обстановка. Она чувствовала себя не в защищённом узком пространстве, где каждый готов отдать жизнь за неё, а в западне. Это и была западня. Им устроили приветственную резню. Убийцы – не простые работяги, которым не хватило крови в сложные времена, а профессионалы. Они рубили, стреляли, били магией, чтобы добраться до всех и убить их без жалости. Мередит поняла, что живьём их не возьмут. Такого приказа не было. Умирать она не собиралась. Не так глупо.
Вампирша выпустила ману на заклинание, создала вокруг себя защитное поле и поторопилась отвязать лошадь от дерева, пока гвардейцы рубились с наёмниками. Она видела, что может ускакать из западни, пока наёмники целенаправленно приближаются к детям. Венценосная особа не интересовала их, или интересовала не в такой мере, как наследники императора или Ариго.
Взобравшись в седло, Мередит прижалась к спине лошади, прячась от стрел. Заклинание продержатся и защит её, если никто не ударит магией. Она дёрнула поводья, разворачивая лошадь, несмотря на предостережения гвардейцев, которые пророчили ей смерть от стрелы или меча. В лице каждого из них она видела смерть и не желала сидеть, как наседка, без дела и кудахтать о тяжёлой судьбе.
Заметив, как на место убитого гвардейца и истекающей кровью зарубленной служанки становится убийца, Мередит помедлила. Наёмник шёл к наложнице, которая надумала рожать со страху в самый неподходящий момент. Жизнь любимицы императора не интересовала вампиршу. Не будь в её руках плачущего от страха младенца, она бы развернулась и тот час, ударив лошадь под бока, помчалась галопом из ловушки, но вместо этого ударила заклинанием.
Ледяная стрела прошила наёмника насквозь, вонзилась в его грудь, застряла между рёбер крупными осколками. Кровь брызнула из рта вампира, потекла по подбородку, закапав на одежду. Кровавое пятно расползалось. Кровь лилась по кускам голубого льда, капала на землю под ноги отступающему воину. Мужчина упал, растянувшись на земле, а на его месте оказался Ариго собственной персоной.
«Отрабатывай доверием императора, Кречет».
Вампирша ударила лошадь под бока, погнала её прочь из ловушки. Наёмники нападали на гвардейцев скопом, пытались зарубить их или задеть стрелами. Мередит слышала шум битвы, но ей было всё равно, как она себя убеждала. Лошадь несла её через лес. Ветви били в лицо. Венец упал с её головы, смешался в листве с грязью. Позже его найдёт какой-то счастливец бедняк. Вторая ветка спутала растрёпанные волосы императрицы. Третья хлестнула её по щеке с такой силой, что оставила на ней кровавый порез. Вампишла стиснула зубы, но не сбавила хода. Лошадь уносила её все дальше и дальше.
Мередит слышала звуки погони. Она слышала, как ещё одна лошадь скачет где-то позади. Она оглянулась, заметила всадника, припала животом к спине лошади, пытаясь задеть преследователя заклинанием. Промахнулась.
Лошадь перепрыгнула через поваленное дерево, забила копытами по влажной и скользкой земле. Заржала, громко, жалобно. По тёмному крупу потекла кровь. Лошадь подвернула ногу, и Мередит оказалась на земле. Удар был болезненным, и вышиб дух у императрицы. Защитное заклинание лопнуло, магия развеялась, оставив её беззащитной. Мередит слышала, как раненная лошадь тяжело дышит. Она лежала на земле. Бок медленно вздымался от дыхания. Ноздри раздувались. Кобыла боялась. Чувствовала, что умирает. Мередит тоже почувствовала приближение смерти. Она загребла пальцами по земле, собирая сгнивающую листву. Пыталась подняться, добраться до лошади. Вторая рука потянулась к бедру, под складки платья, достать кинжал. Мередит знала, что когда-нибудь смерть придёт за ней. Она слышала, как вторая лошадь подъехала к краю поляны, как она остановилась, и ловко спрыгнул всадник.
Мередит быстрее загребла по земле, будто ещё думала, что сможет убежать от убийцы. Он шёл к ней медленно, как хищник, который знал, что женщина в его власти, что она слаба и ей некуда бежать. Она хотела воспользоваться этим и ударила, когда он подошёл ближе. Кинжал задел сапог – ниже, чем хотела вампирша. Он распорол обувь, но не достал до кожи убийцы. Мередит увидела его лицо. Он не пытался спрятаться за маской, потому что мёртвые никому и ничего не расскажут.
Мередит ахнула, когда меч вошёл в её грудь, прибил её к земле, будто иголка мотылька. У неё перехватило дыхание от боли, страха и отчаяния. Слёзы скопились в глазах, но она не хотела плакать. Императрица протянула руку, взялась за лезвие меча бесцельно. Не вытащить его, а осознать, что это конец.
Виктор стоял над ней, смотрел холодно и безжалостно. В серых глазах вампира отражалось её перепуганное бледное лицо. По платью, цвета слоновой кости, расползалось пятно крови – почти такое же, как на груди вампира, которого она убила, спасая дочь и наложницу.
Меч вошёл глубже, повернулся, и вышел.
Мередит подалась за ним как тряпичная кукла за нитками в руках кукловода, и обмякла на земле, сглатывая слюну и кровь. Она смотрела на небо, на котором не было ни одной тучи. Чистое, синее, лунное и звёздное. Кровь растекалась под ней. Слабость завлекала её, кутала в шаль из апатии.
«Это конец», - понимала императрица.
Мир в её глазах мерк. Она видела размытый силуэт палача, который возвращался к лошади, прятал меч в ножны, неторопливо обтерев его от её крови, отбросил небрежно испачканный платок, сел в седло и бросил её умирать.
Чёрная кобыла в двух метрах от Мередит в последний раз всхрипнула и замерла навсегда.
«Так умерла Мирра?..»

Ситуация в которой оказалась наложница вместе с наследницей лучше не становилась. Воины гибли один за одним, даже служанка, к которой она успела привязаться за это время, и то уже лежала мертвой. В её руках оставалась плачущая Морин, а вокруг шло сражение, где на кону были поставлены их жизни.
Не было времени успокаивать ребенка, да и похоже стресс, страх, да и быстрая ходьба не пошли на пользу фаворитке. И роды начались в самый не благоприятный момент. Гвардеец, что был приставлен к ней, спустя несколько минут пал замертво на землю, и убийца начал подбираться и к ней. Страх конечно же присутствовал, Ясемин прижала сильнее к себе ребенка и сделала шаг назад, готовая в любой момент принять первый удар на себя, лишь бы защитить малютку. Она как-то сказала, что защитит этих детей даже ценой собственной жизни, и даже сейчас, готова была ею пожертвовать, если бы это остановило кровавую бойню.
Вот только убийца к ней не дошел, ледяная стрела пробила ему грудь, от чего тот скорчился от боли, закричал и пол к ногам наложницы. Ясемин застыла как вкопанная, не понимая, что вообще произошло. Морин на время перестала плакать и попыталась схватить девушку за растрепанные волосы. Взгляд вампирши был прикован к Мередит, которая выпустила заклинания и спасла тем самым её и собственную дочь.
Всего на мгновение, фаворитке показалось, что в Императрице осталось что-то хорошее, светлое и чистое к собственному чаду, что возможно не все потерянно и она примет собственную дочь назад. Но как же она ошиблась, видя, как Мередит взобралась на седло и ускакала.
Ясемин охватила злость и ненависть. На Мередит, на эти войну и всех те, кто к ней вообще причастен. Хотелось проклясть всех и вся, закричать что есть сил или вцепится кому-то в глотку, подобно обезумевшим вампирам, которых она видела у стен замка.
- Ты выживешь, обязательно выживешь .- твердила она самой себе, хотя шанс на спасения почти и не было. Солдаты падали на землю истекая кровью, их ряды редели, в то время как врагов было куда больше. Гвардейцы выдыхались, да и она сама не могла ни чем помочь.
Девушка одной рукой держала Морин, которая снова начала плакать, как только Императрица скрылась с её поля зрения. Второй же, она подняла кинжал, который выпал из рук Никсен, что до этого несла ребенка и всячески ей помогала. Пусть даже она не умела сражаться, но уж точно не станет стоять в стороне когда придется защитить собственного ребенка. Боль все нарастала, а ноги практически её не держали, но наложница упорно вбивала себе в голову, что она должна держаться, что сейчас, нет место для слабости и именно от неё зависит уже не одна жизнь.
Что происходило дальше сказать уже сложно. Картинка перед глазами расплывалась, по звукам Ясемин могла понять лишь то, что к ним похоже поспела подмога. С одной стороны это радовало, но с другой, было что-то не так. Учесть как Харука их выводил, проход точно был тайным и о нём должно знать не так много лиц. Был ли это действительно спасательный отряд или чья-то очередная уловка? Разбираться не было ни времени, ни сил. Единственным плюсом было то, что врагов уничтожили, и хотелось надеяться, что она не угодят снова к таким же убийцам.
- Только посмей.- рыкнула Ясемин на слова вампира, когда тот приказал забрать с её рук Морин. Вот что-что, а отдавать дочь вампирша уж точно не собиралась. После пережитого ужаса, доверить кому-то свое сокровище, пусть даже и не родное, она ни кому не хотела. Девушка даже вытянула руку с кинжалом напротив себя, когда незнакомец сделал к ней шаг вперед.  - Только посмей её забрать. - в её речи можно было отчетливо уловить нотки злости. Ясемин не собиралась отдавать ребенка, ни Харуке, ни воину, который хотел было её забрать и заодно помочь девушке и довести её лекаря.

* * *

Наверное никто не мог ожидать, что Ясемин вообще может взять в руки оружие, тем более направить на того, кто как бы её спас. Да и если посмотреть, девочка была не её родным ребенком, от неё отказалась собственная мать, у наложницы и так должно было появиться собственное дитя. Но почему-то, вампирша защищала её как родную, словно эту кроху вынашивала она, все эти шесть месяцев. Боролась за её жизнь, когда та была отравлена, и уж точно не доверит никому её держать. Девушка плохо помнит, как вообще они добрались до Храма Луны, и как у неё забрали из дрожащей руки холодное оружие. Кажется, несколько воинов сдались, и не стали вырывать силой маленького ребенка, но спокойно попросили отпустить кинжал и постарались помочь вампирше дойти до лошади.
Что было в храме, то тут конечно же, попытка снова держать ребенка возле себя. Ясемин боялась, что если девочку заберут, то она потеряет её навсегда.  Боль нарастала с такой силой, что наложница вцепилась в одну из девушек мертвой хваткой и закричала. Вокруг неё бегали с простынями, тазами горячей воды, платье в котором она покидала дворец уже и платьем нельзя было назвать. Порванное, грязное, с пятнами крови.
Постепенно, её сознание угасало, боль, которая сопутствовала все это время, когда на них напали, позволяло держаться, словно была единственной опорой. Когда же к ним прибыла помощь, тело словно само почувствовало облегчение, и вот сейчас, снова вскрикивая, Ясемин медленно провалилась в темноту.
Она слышала чей-то плачь, слова, которые принадлежали кажется повитухе, кажется одна девушка взяла её за руку и погладила, словно говоря, что все закончилось. Но вампирша уже не слышала ни их слов, и не видела тех, кто всего пару минут назад бегали по комнате как заведенные.  Она потеряла сознание, когда где-то внутри голос просил её проснутся. Она боялась, что не увидит Морин, не сможет её защитить, точно так же, как не сможет и защитить собственного ребенка. Но на сегодня она исчерпала свой лимит сил, и кому-то следовало отдохнуть. Случившиеся, станет для неё хорошим жизненным уроком, который в будущем, ей обязательно пригодится. А пока что, сон может стать хорошим лекарством, что придаст силы и залечит душевные раны.