Представления Рейн о встрече с родным батенькой сильно отличались от того, что вышло на практике. На самом деле она и путешествие с Оливеров в Зенвул видела более поэтичным, чем то, что получилось на выходе. Конечно, никто не обещал ей мягкой дороги и целой шеи и не повреждённой души. Она сама считала, что только дурак отправится в проклятый город, чтобы найти там смерть и заражение розой, но всё равно пошла. Не денег ради, а… а потому что идиотка, отбитая на голову. И она, и Оливер, который был странным с самого начала и ничего хорошего ей не обещал кроме деньжат за выполнение миссии, а что вышло в итоге? Дважды он возвращал её к жизни, привязывал душу к умирающему телу, зашивал на ней раны и тащил дальше в пекло, пока задница горела вместе с пятками и дурной головой.
Рейн снился кошмар. Земля дрожала от боли и злобы. Мир громко стонал от ярости и пролитой крови. Пустошь пылала, вспаханная костями сгоревших в огне ненависти и общего проклятия. Души чёрными тенями вились над пустошью, словно ядовитые цветы, сотканные из темноты и отчаяния, они тянулись к чужаку, пытаясь затянуть в трясину умирающего мира, сделать его частью себя, сжечь изнутри дотла, пока не обратится в пепел и не станет частью отчуждения, сковавшего эти бесплотные проклятые земли. Рейн чувствовала, как что-то живёт под землёй и тянется в другие территории, набирая силу. Она вновь видела дерево, выросшее на крови и костях. Оно питалось плотью и дарило подобие жизни останкам, заставляя их прорастать страшной и неизвестной болезнью, создавала в них подобие разума и отправляло на бой, чтобы снова и снова пополнять строи нежити. И Рейн была среди них – живых мертвецов, проросших проказой, с горящими золотом глазами и пепельными руками. Она тянулась к живой плоти, желая вкусить её, разорвать её на части и раз за разом умирала от дикой боли, которая жидким пламенем выжигала её нутро, обращая его в пепел.
Крылатая болезненно проснулась после кошмара, находя спасение в реальности. Вокруг не было кострищ и толп нежити, не было дерева и голосов, которые шептали ей в уши и требовали стать частью проклятого круга. Рейн дёрнула руки, желая рассмотреть их, чтобы в страхе не найти пепельной заразы на коже, но ладони не слушались. Девушка запаниковала, дёрнула руки сильнее и, лишь услышав голос Оливера, подняла на него лицо.
- Руки… Руки пепельные? – она не думала, что звучит как сумасшедшая, но после очередного кошмара, который выглядел так натурально, Рейн опасалась, что всё это – правда.
Она не представляла, сколько времени пролежала без сознания, и где именно они оказались – эти мысли начали занимать её, когда Рейн начала медленно успокаиваться от присутствия Оливера. Некроманта никогда не было в её кошмарах, и он служил якорем реальности, за который она хваталась в периоды шторма. Алифер поняла, что руки не поддаются ей, потому что они связаны, а плечи ноют и затекли от неудобного положения тела, запястья растёрты до красноты и неприятных назревающих ран.
Рейн услышала незнакомые голоса и попыталась осмотреться. Она вспомнила, как неизвестный алифер прикинулся добрячком и предложил сопроводить их в Алир. Так круто сопроводил, что они теперь лежат связанными брёвнышками в каких-то катакомбах и знать не знают, что их ждёт. Одно точно известно – эти товарищи точно знали, кто попал к ним в руки и интересовала их одна неблагородная птичка. Вот только захрен им бастард? Деньги стрясти с императора? Шантажировать властью? Или сейчас из темноты выйдет её прославленный кузен-похититель и прирежет её, чтобы императору отправить кровавое послание?
Алифер дёрнула руками, попыталась применить магию – не работает.
- Зараза, - Грей от досады прикусила язык.
Ни оружия. Ни магии. И чем прикажите торговать? Мордой?
- Эй, хмырь крылатый! – Рейн не стеснялась в выражениях и пыталась найти алифера в тёмной комнате. Кто-то же должен за ними присматривать, так? – Что ты там говорил о беспокойстве императора и целом городе? – она чувствовала, что скорее передразнивает наивную себя, чем белобрысого алифера, который обманом вытянул их из сражения в Остебене. Лучше бы остались в столице, отбиваясь от нежити, чем протирали задницами полы в подземелье.
Рейн не рассчитывала, что на её зов, каким бы он ни выглядел глупым и нелогичным в её хреновом положении, выйдет тот самый алифер. Он не вышел, зато девушка услышала шаги, пока пыталась сесть, а не валяться на холодном и пыльном полу. Спина болела, ноги затекли, шею продуло. Во рту сухо и горько, желудок пустой и жрать охота.
- Ни чести, ни достоинства, - незнакомый мужчина покачал головой, встал возле бесславной компании, заслоняя свет от факела, и с придиркой осмотрел крылатую.
- А ты развяжи. Будет тебе и честь, и достоинство, - Рейн улыбнулась, широко и наиграно, с сарказмом.
Спесь крылатой немного убавилась, когда мужчина оказался рядом и крепкие пальцы сжались у неё на горле. Не с целью удушить, но расставить все точки над «и» и отбить желание словоблудить по поводу и без.

«Не люблю, когда трогают горло».
Нелюбовь к прикосновениям появилась у Рейн недавно – с тех пор, как одна падаль в Лунных землях решила поточить о её шею клыки. Кожа наросла новая, шрам постепенно бледнел, оставаясь уродливым воспоминанием и напоминанием о тенях Зенвула, которые преследовали её в бесконечных кошмарах во сне и наяву. Но мужчине удалось временно заткнуть крылатую, обратить внимание на себя и пройтись в абсолютной тишине. Его шаги звучали, как удары хлыста. Словно опасный хищник прогуливался по клетке вдоль прутьев. Один его вид устрашал настолько, что прутья казались тонкими прутиками – захочет убить - сломает, убьёт и не подавится после.
Но прошло бы всё гладко, не будь они, Рейн и Оливер, идиотами.
- Могу плюнуть. Могу магией приложить, ты только руки от побрякушек освободи, а так я с радостью, - Рейн наигранно улыбнулась, позвенела оковами на запястье. Она хорохорилась перед мужчиной, но следила за каждым его жестом и шагом – ожидала от него подвоха и выпада. Ощущение угрозы не покидало крылатую и усиливалось от неизвестности. – Что тебе надо? Выкуп сторговать? Так я порченная. За такой товар не платят.
Рейн не думала что-то предлагать. Она предполагала, что у мужчины есть цена, но как многие психопаты или идейные люди он не торопился раскрывать все карты. Сначала помучает, поговорит, накрутит обстановку, пока она сама не взвоет и не начнёт искать варианты, но Рейн не хотелось думать и напрягаться. Им что-то нужно. От неё. Что она может дать настолько ценное, что за ней послали двух мужиков в самое пекло?
За неосторожный слова (уж не от неё ли Оливер набрался?) некромант получил под дых. Грей перевела взгляд на парня. Это было больно. Рейн не сомневалась. Получить сапогом по солнечному сплетению на полуслове – всегда неприятно.
- Интересненько…
Нормальная баба на её месте уже бы упрашивала, чтобы её мужика не калечили, оставили в покое и вообще не трогали, а вели беседу исключительно с ней, потому что он тут ни при чём. Как минимум, справилась бы о состоянии парня и кинулась к нему перед согласием пойти на диалог и любые уступки, но это нормальная баба. Рейн к нормальным никакого отношения не имела, а Оливер дальше развлечения и спутника в отношениях не уехал. И всё же неприятно.
- Ты с ногами аккуратнее. Этот некрос - моя собственность.
Да, Рейн не любила, когда кто-то трогал её вещи. Только ей дозволено издеваться над Оливером и испытывать его терпение.
Алифер придерживался другого мнения, о чём незамедлительно сообщил в грубой форме – пальцами на шее.
«Фу как некультурно», - Рейн прикусила язык, чтобы ещё раз не напроситься на воспитательные меры.
Вопреки ожиданию худшего, мужчина не торопился придушить её. Наоборот, он держал её и рассматривал лицо, словно пытался что-то разглядеть в её чертах, и… не находил.
- Нынешний монарх нас не устраивает, - мужчина отстранился, поднялся, возвращаясь к хождению. – Скоро восстание захватит Алир, и ветра переменятся в пользу нового лидера.
Рейн предполагала, что по всем законам мужчина будет продвигать себя, как идеального лидера алиферов, но никак не ожидала, что он снова посмотрит на неё, на этот раз без ухмылки, и задаст вопрос:
- Девочка, хочешь стать императрицей?
Рейн внимательно посмотрела на мужчину, опуская громкое и эмоциональное: «Чего-о?». Заржала в голос. Смеялась долго, до коликов и слёз, не мучай бы её обезвоживание. Перестала смеяться, с чеширской улыбкой посмотрела на мужчину – он это серьёзно? Глядите, он серьёзно!
- Да ты чокнутый, мужик, - Рейн фыркнула. – Может, не больной на голову, но тупой точно. С хера мне зариться на трон и вашей шайке-лейке помогать? Что так, что так подыхать, так зачем мне жопу рвать?

Рейн заметила забавную закономерность – испытывала терпение и напрашивалась она, а избивали Оливера. В некотором роде это очень удобно, потому что алифер не несла ответственность за свои слова, а по морде получал Оливер, почти как за свою бабу. Удобно, практично, но не честно. Но когда в этом мире существовала честность? Даже алиферы, которых по легенде создали самыми чистыми и непорочными – дланями Всеотца, которые должны были нести в этот мир свет и равновесие, скатывались в безумие хаоса. Она в том числе.
Аргументом, почему Рейн нужно работать с неизвестными алиферами, стало очередное нравоучение посредством избиения некроманта. Или он что-то сказал, пока она придавалась куражу безумного веселья, что так сильно выбесил алиферов? За месяц общего путешествия Оливер успел набраться всякого разного от неё в том числе. От затюканного мальчика со смазливой мордой он стал… ладно, он остался тем же затюканным мальчиком, но с чуть попорченной мордой. Шрам не добавлял ему брутальности, но теперь всё чаще Шоу лез из шкуры и примерял масочку крутого парня. Иногда потому что Рейн это нравилось.
Рейн не была чёрствой сукой. О дружбе знала, о привязанностях тоже. Когда-то даже довелось влюбиться, в кого не следовало. Дважды причём. Один раз по девичьей глупости, во второй спьяну выскочить замуж. Она отлично знала, что чувствовала по отношению к тем мужчинам и знала свою реакцию на любой вред, причинённым им сторонними лицами. Рейн помнила, как испытывала удовольствие, когда Элтору били морду в переулке и как она не пыталась позвать на помощь стражников, потому что он обошёлся с ней бесчестно. Помнила, как в дом лекаря завалился раненный Иритель. Она испугалась, что он может умереть и зачем-то оставалась рядом, когда всё время порывалась уйти. Одна часть хотела остаться, другая – сбежать. Оливер… Ничего в ней не вызывал. Она помнила, как один раз что-то промелькнуло, но были ли то намёки на какие-то реальные чувства, облегчении от избавления от тени Зенвула или просто воспоминания, которые наложились на настоящее – Рейн не знала и сама для себя выяснять не хотела.
Они не друзья. Не любовники. Просто делали общее дело. И всё-таки…
Грей отвела взгляд, посмотрела на лидера, слушая, что интересного он ей расскажет о перспективах.
- Ты хоть раз видел, чтобы кто-то добровольно отказывался от власти? – Рейн скептически изогнула бровь. Вот как он себе это представляет? Что она явится в небесный дворец, попросит отца отказаться от трона, потому что очередная группа фанатиков решила, что он неправильно управляет государством, поэтому его вежливо попросили с трона через внебрачную дочь? А главный аргумент тут, что Рейн очень сильно стало жаль почки Оливера.
О Тенях Алира Рейн слышала лишь вскользь и ничего серьёзного, но эти парни имели в рукавах все козыри – они держали их пленниками, делали, что хотели. Численный перевес был на их стороне. Рейн насчитала, как минимум, десятерых, и предполагала, что где-то есть другие. У них с Оливером нет ни магии, ни оружия, чтобы выбить себе свободу и жизни. Что оставалось? Ёрничать, ровно сидя на жопе?
- Другими? – она зацепилась за слова алифера, словно думала, что так сможет отвлечься их от увлекательного избиения некроманта. – Других не осталось.
- Ты в этом так уверена? – мужчина посмотрел её. Пронзительные золотые глаза смотрели будто бы сквозь неё.
Рейн стало не по себе.
- Никто не знает, где они находятся. И жив ли второй наследник династии, а первый вообще убийца.
Кто бы говорил о хороших поступках.
Мужчина никак не отреагировал на её слова. Он не получил от неё то, что хотел. Они устали ждать, когда девчонка примет нужное решение. Мужчины обступили некроманта. Рейн услышала ещё один звук удара и прозвучавший следом болезненный стон. Она молчала и смотрела, не видя Оливера за их спинами, словно верила, что ещё немного и, не имея рычага для давления, они перестанут его избивать. Как же. Удары продолжались.
«Я. Ничего. Не. Чувствую. Ничего».
Этот парень дважды спас ей жизнь. Он оставался рядом с ней, пока её мучили кошмары. Интересовался видениями, которые мучили её с последнего воскрешения. Он…
- Остановись.
Удар.
- Ты оглох?! – Рейн выходила из себя. – Я сказала: клешни от него убери, пока я тебе их в жопу не засунула.
Новых ударов не последовало. Лидер отдал приказ, мужчины остановились и отошли от некроманта. Рейн боялась смотреть на него и проверять: жив ли он, не потерял ли сознание, насколько сильно они его искалечили, пока она телилась с решением и пыталась абстрагироваться от происходящего.
- Тебе есть что сказать? – золотые глаза посмотрели на неё.
- Я помогу свергнуть императора.

Привести в порядок, м-м-м! Платье подогнать, отмыть, надушить? Накормить и обогреть? Отыметь? Конечно, нет. Рейн могла ёрничать, сколько влезет, потому что воспринимать происходящее с серьёзной миной она отчаянно не хотела. Реальность отдавала привкусом желчи, кислоты и бог весть чего ещё. Алифер чувствовала себя дерьмово, а ведь даже не её отходили по бокам, как кусок мяса перед жаркой.
Им с Оливером предоставили короткое свидание на двоих, пока Тени Алира готовили первый этап отречения императора. Рейн не представляла, как это будет выглядеть, но чувствовала, что вляпалась по самую макушку, а то и на три головы выше. Как выбираться из этого приключения, во что это вообще выльется – она не представляла. Два раза воскресать после вмешательства некроманта, чтобы после попасть в руки непонятно к кому. Почти обидно.
Рейн старалась не смотреть на некроманта, не бросалась к нему как трепетная подружка, которая пытается хоть чем-то помочь своему спутнику, не кудахтала над ним, не лила слёзы. Вообще нихрена не делала, потому что не знала, как себя вести, и считала, что ничем не может ему помочь. У неё нет должных знаний, нет предрасположенности к целительной магии. Она вообще ни на что не способна кроме колкостей, грубостей и битья морд. И всё же она слушала. Его дыхание. Как он сипло вдыхает, как выдыхает. Каждый его болезненный вдох, каждый выдох она чувствовала, что они на неё давят. Незримо, но настолько ощутимо, что она сама не хотела дышать или чувствовать, как у неё в груди бьётся собственное сердце, и всё же она хотела жить. Отчаянно.
У неё хватило ума подобраться ближе к боку некроманта, подложить ему колени под голову. Со связанными руками за спиной на большее можно было не рассчитывать. Да и что большее?.. Потрахаться на прощание?
Непроизвольно она скользнула взглядом по телу некроманта. Места ударов постепенно приобретали сине-бурый оттенок. На губах некроманта, красных от крови, скапливалась вспененная слюна. Перед глазами у Рейн промелькнуло лицо другого мужчины и его раны, но воспоминания едва ли имели общее с настоящим.
Тени вернулись раньше, чем она успела собраться с силами и что-то сказать. Мужчина поднял её на ноги, потянулся к её Сосуду душ – Рейн вспомнила о нём только в этот момент, и почти удивилась, что его оставили при ней, а не забрали, а потом она почувствовала странную колющую магию, которая опутала её Сосуд. Грей не решилась спросить, но ей ответили:
- Будешь много болтать и не по делу, останешься без крыльев.
Хороший аргумент. Рейн даже хотела, заикаясь, спросить про Оливера, почему аргумент не он. В первый раз Теням удалось уговорить её подчиниться, пока отбивали некроманту рёбра, но в этот раз нашли другой более действенный вариант.
- Шагай. Его императорское величество заждался любимую дочь.
Рейн грубо подтолкнули в спину. Делая шаг и озираясь через плечо, она поняла, что уводят только её, а Оливера оставляют. Конечно, с таким лицом он не мог сойти за прекрасного здорового принца, но отец в любом случае усомнится в душевном здравии дочери, когда она попросит его с трона. Так почему бы не взять Оливера с собой?
- Придержи пегасов, - Грей заартачилась. – Он пойдёт со мной.
- Ты здесь ничего не решаешь.
Да, это так. Она здесь ничего не решала, но она им зачем-то нужна.

На самом деле Рейн не знала: так ли уж она переживает о судьбе Оливера, что пытается при любой возможности ухватиться за него и вытащить из передряги, в которую они попали по её вине, или же на самом деле боится остаться одна. Для бастарда, на которого всегда смотрят косо, одиночество – это что-то обыденное и понятное. Даже в обществе алиферов, где чистота крови имела самую последнюю позицию в списке обязательных черт будущего императора. Рейн по-прежнему оставалась единственным ребёнком, пусть незаконнорождённым, который имел права на престол, несмотря на все свои прегрешения. Она пыталась стать лучше и долго и упорно добивалась внимания отца, считая, что справится и чего-то добьётся, несмотря на происхождение, но не вышло. Ни рожей, ни талантами не вышла, а потому считала, что рано или поздно, а место её отца займёт какой-то вышколенный генерал Алира, который пользуется уважением воинов и заслуживает этого титула намного больше, чем она. По многим причинам. О своём кузене она совершенно не думала, как и о втором ребёнке, который таинственно исчез после рождения, оставив одну из загадок следователям Алира. Кто-то мог явиться спустя годы и заявить, что он и есть тот самый наследник. Может быть, Тени Алира нашли такого алифера? Или нашли того, кто сыграет эту роль, если придётся, и поэтому пытаются сместить императора и избавиться от других потенциальных наследников, даже если они такие ущербные, как Рейн?
У девушки не было ни одного ответа, и она совершенно не представляла, как пойдёт к отцу спустя столько месяцев отсутствия и попросил его освободить трон. Ради чего? Чтобы ей и её любовнику не свернули шеи? На что вообще рассчитывали Тени? Что отцовская любовь пересилит императора, и он пойдёт на всё ради жизни единственной дочери? Рейн считала, что Теням нужно придумать другой план.
Грей в качестве аргумента надели ошейник, который не позволял ей использовать магию и, чтобы девушка точно не рыпалась даже в отсутствии магии, наложили заклинание на Сосуд души. Поначалу алифер думала, что Сосуд у неё отнимут и будут контролировать таким образом, но позже поняла, что магическое управление на расстоянии – ещё хуже. Она нервничала и чувствовала, как пот течёт по виску, как в горле пересыхает, а в руках и ногах появляется дрожь. Она не хотела лишиться крыльев, когда Тени посчитают, что это хороший способ выбросить бастардку из игры, чтобы не мешалась.
Длинной дорогой через рабочий квартал Рейн вывели к стенам дворца. Она шла сама, но чувствовала, что из тени за ней следят и контролируют каждый шаг. Она слышала голос в голове, который постоянно напоминал ей, что она должна сказать и сделать и чем для неё обернётся неповиновение. Псионическое вмешательство закончилось, когда Рейн стала перед стражниками у главных ворот и её узнали, но потрёпанную бастардку, которая изволила, наконец, явиться в столице, тщательно осмотрели.
- Руки убери, пока я тебе что-то не сломала! – рявкнула Рейн, когда посчитала, что стражники могут как-то спровоцировать заклинание на Сосуде. Не хватало ещё лишиться крыльев, не дойдя до императора.
Зная о характере бастардки, стражники перестали налегать с досмотром и пропустили её по наказу капитана.
- Давно же тебя не было, - Рит, капитан стражников, не удержался от комментария. – Что на этот раз? Снова выскочила замуж за какого-то пирата? Понесла?
- Деньги закончились, - буркнула Рейн, стараясь вести себя как обычно, но выходило откровенно скверно.
Впервые она не чувствовала на себе любопытных и осуждающих взглядов стражников, прислуги и советников, которые недавно покинули зал переговоров и обсуждали последние нововведения и события в столице и мире. Взгляды были, как и всегда, но Рейн настолько сильно погрузилась в мысли о том, что она должна сделать, что не замечала ничего вокруг.
- Рейн? – удивлённый голос отца вывел её из ступора.
На секунду девушка подняла взгляд на императора и снова опустила его. Мужчина сидел в кресле, советник наклонился к нему, подавая важные бумаги и комментируя сведения. Он тоже удивлённо смотрел на неё и не понимал, что девушка забыла во дворце.
- Оставь. Продолжим потом.
- Как пожелаете.
Советник не желал уходить и оставлять дела на потом, но не пошёл наперекор воле императора. Оставив бумаги, он вышел из зала. Время, которое ушло на то, чтобы в зале осталась только она и император, Рейн могла бы использовать с умом и подобрать нужные слова, но они не шли, и Рейн чувствовала собственную никчемность, которая навалилась на неё.
- Проходи, - император указал ей на кресло, предлагая сесть.
Грей снова почувствовала себя ребёнком, который что-то натворил и пришёл об этом честно рассказать, пока слуги не донесли во всех красках, что же она натворила на этот раз. Она села, растягивая время, но так и не решилась.
- Что-то случилось?
Император проявил верх терпимости и, наверное, как думала Рейн, перебрал в голове все самые ужасные варианты того, что привело бастардку во дворец и не даёт ей спокойно рассказать, как есть, ничего не утаив, но вряд ли он думал, что после долгой паузы Рейн скажет это:
- Ты должен отказаться от трона.

Рейн не хотела умирать. Скорей всего, отец не станет бросаться на неё с мечом и отдавать приказ отрубить ей голову или лишить Сосуда Души за проявление дерзости, но заклинание, наложенное на неё, тяготило девушку не меньше, чем слова, сказанные в присутствии отца. Она не думала, что император откажется от трона, чтобы спасти её жизнь. Он может поискать способы, как снять с дочери заклинание, если уже не почувствовал странную магию, наложенную на неё. Грей не знала, насколько сильно заклинание и действует ли оно в пределах дворца, сможет ли этот золотоглазый алифер активировать его на расстоянии, слышит ли их разговор, не убьёт ли её, когда она выполнит то, что он хочет?
И всё же…
- Они называют себя Тенями Алира.
Она сказала правду, то, что слышала, и то, что за неё принимала.
Рейн давно не вникала в политику Алира и не интересовалась тем, что происходит в империи. У Алира был действующий монарх, который устраивал народ. По крайней мере, ей так казалось. Она столкнулась с правдой, неприятной и мерзкой, и оказалась пешкой в чужих руках, чем в очередной раз подтвердила, что она самая проблемная и бесполезная дочь в Рейлане.
- Они схватили меня и моего спутника в Остебене, когда мы возвращались в Алир.
Цель возвращения уже не имела никакого смысла.
- Они хотят убить всех наследников династии, чтобы на трон взошёл кто-то другой.
Кто именно – Рейн не знала и даже не догадывалась. Возможно, сам предводителей Теней.
- Боюсь, что меня лишат Сосуда в любом случае, - она горько усмехнулась, потянув цепочку. Из выреза рубашки выскочил сияющий Сосуд. Руки Рейн дрожали. Она не знала, что произойдёт после её откровений, и боялась напрямую прикасаться к Сосуду. Как работает это заклинание? Можно ли его снять? В это короткое мгновение, которое показалось ей мучительной вечностью, она думала, как спасти себя, и совершенно не думала об Оливере. Как она может помочь некроманту, если не в состоянии помочь самой себе? Только отцу, отдать на его суд немного правды и информации, которую ей доверили Тени, но и тех крупиц недостаточно, чтобы хоть как-то отплатить императору Алира за всё.

Верные псы Его императорского Величества. Рейн не знала: подоспели ли они вовремя. Сосуд всё ещё слабо мерцал, переливаясь красным и бело-серым. Заклинание набирало силу – алифер это чувствовала, но влиял ли он на неё или на императора? В чём его настоящая сила? Бесцеремонно прерывая разговор, гвардейцы заслонили императора собой и отрезали его от дочери, которая принесла заразу во дворец. Они впустили её, заметив что-то неладное с запозданием, но всё же заметили, оставив надежду, что всё ещё может решиться в лучшее пользу – пользу Рейн, а не того золотоокого предводителя Теней.
В общей суматохе она поначалу не признала в одном из гвардейцев Солмнира, и не поняла, что задумали воины. Казалось, будто они приняли её за самозванку и собирались вышвырнуть из дворца вместе с её искалеченным Сосудом или же уничтожить, пока она не навредила императору по своей глупости.
Знакомый голос едва ли успокаивал. Она бы и рада дёрнуться и куда-то побежать, но от страха всё тело сковало, Рейн лишь стиснула зубы до неприятного скрежета. Впервые в её голове мелькнула мысль помолиться Люциану и Ньёраю, чтобы всё обошлось, но мысль так и осталась мыслью. Время не для молитв и не для эпизодов из жизни, которые должны проноситься перед глазами, когда чувствуешь смерть. Рейн чувствовала только руки гвардейцев, которые грубо удерживали её, будто она бесновалась и пыталась вырваться.
Грен могла довериться гвардейцам. Они служили императору уже не первый год, видели воочию разные заклинания, зачарованные вещи, мистических и магических существ разной паршивости – уж они-то должны знать, как уничтожать чужие заклинания, как и деактивировать без вреда для всех. Беспокойство алифера, названного Аланом, лишь больше пугало Рейн, которая думала довериться гвардейцам и положиться на их таланты и волю.
Почему он так нервничает? Он не знает, что с этим делать?
Разные панические мысли завертелись в голове Рейн, пока она сжимала пальцами резные ручки кресла, впиваясь в них, будто кот, упавший в воду.
Рейн боялась смотреть и хотела, будто верила, что, прикрыв глаза на секунду, больше никогда не откроет. Она видела, как алифер чертит магические символы возле её Сосуда души, как медленно от артефакта отделяется мерцающий зловещий огонёк. Грей дышала глубоко и отрывисто, неотрывно наблюдая за перемещением звезды. Она даже не почувствовала, как с груди упал камень и тяжесть прошла. Девушка всё ещё видела проблему и боялась, что даже вне Сосуда она причинит вред и в последнюю секунду превратит все их старания в ничто. Не зря гвардейцы всё ещё прятали императора за магическими щитами, щедро вливая в них силу.
«Надо что?..»
Она с запозданием поняла, что заклинание нужен другой Сосуд, но это означало, что кто-то погибнет или лишится своих крыльев и магии. Рейн практически равнодушно относилась к гвардейцам, служившим императору. Их жертвенность ради него – это что-то естественное и закономерное, но когда знакомый гвардеец предложил заклинанию пожрать его меч, Грей ужаснулась.
Нутро проморозило.
Она не знала, где Солмнир носит настоящий Сосуд души, но мысль мелькнула, когда заклинание, легко спрыгнув с рук мага, захватило меч. Оно распространялось дальше, пожирая его, будто пламя сухую траву. Рит стоял бледный, сжимая рукоять меча в руках, пока вражеское заклинание набирало силу, шипело и кусалось, вгрызаясь в подношение, будто пыталось найти что-то подобное, но вместо этого яростно и с недовольством грызло невкусный метал.
Когда в руках Рита остался нетронутый Сосуд, Рейн обмякла на кресле от смеси облегчения и жгучего странного желания закрыть глаза и погрузиться в сон, потому что всё происходящее выжало из неё все силы, а ведь она всего лишь тряслась от страха и нервно изгрызла все губы, пока пыталась вымолвить хоть слово вместо беззвучного и бесполезного шлёпанья дрожащих губ.
Император воздел руку, жестом позволяя гвардейцам подняться с колен. Он не собирался наказывать гвардейцев за вторжение в тронный зал – и понимал, чем бы обернулось это заклинание для Рейн и, возможно, для него самого.
- Кто пропустил её во дворец? – Иладар спрашивал холодно. Он всегда хмурил брови, когда о чём-то задумывался или злился, но сейчас по императору даже Рейн с трудом понимала, какие эмоции испытывает император. Мужчина держался с достоинством, подобающим его статусу. Рейн увидела лишь слабое дрожание пальца, когда император положил руку на ручку кресла.
- Я не знала, как сказать им, - сглотнув, Рейн пыталась сказать, что это её вина. Что она не смогла рассказать гвардейцам о заклинании, потому что испугалась, что оно действительно сработает и уничтожит её Сосуд, а так у неё была слабая надежда остаться при крыльях. Она поступила глупо, поддавшись низменным страхам. И всё же Рит заподозрил что-то неладное, а гвардейцы решили всё перепроверить, не полагаясь на то, что впустили во дворец всего лишь дочь императора.
Рейн бросила короткий взгляд на Рита, будто всё ещё сомневалась, что его Сосуд цел.
Всех, кто пропустил Рейн во дворец, не проверив её на опасные заклинания или магические предметы, ждало наказание. Но император делал исключение для гвардейцев, которые исправили свою ошибку и предотвратили катастрофу. Он выпроводил всех гвардейцев из зала кроме Рита, но почему так поступил – объяснил намного позже.
- Обыщите дворец. Ты и Ален видели цвет маны заклинателя. Возможно, его след остался где-то на территории дворца.
Гвардейцы отправились на поиски предателей, а император обратил взор на дочь.
- Где ты столкнулась с Тенями?
- В нижнем городе. Мы были…
- Мы? С тобой был кто-то ещё?
Рейн совершенно забыла, что не хотела рассказывать об Оливере, но уже поздно.
- Маг. Тёмный маг, - девушка подобралась в кресле, пытаясь уподобиться отцу и тоже взять себя в руки, но непрекращающаяся дрожь в руках её выдавала. – Мы исследовали Розу в Остебене, а когда вернулись в столицу, там начался хаос. Мертвецы и заражённые нападали на людей. Мы пытались им помочь. В гуще сражения появился алифер в гвардейских доспехах. Он показал документ с имперской печатью и сказал, что пришёл вернуть меня домой. Я… поверила ему и вместе со спутником использовала портал.
Какая же она дура!
- Мы проснулись в подземелье. Он вышел к нам вместе с его сторонниками – их было не больше семи. Говорил о новом мире и что может его построить, если сменит императора, и сказал, что.. - Рейн сглотнула, - что я должна заставить тебя отречься от престола, если не хочу лишиться крыльев или головы.
Ей не хватило храбрости принять свою судьбу, которую так чтят алиферы.
Псионик лучше расскажет о том, что произошло, и сможет достать из памяти девушки ту информацию, которую она упустила. Император не спрашивал её мнение, а поступил так, как посчитал нужным.
- Возьмёшь гвардейцев, - император обратился к Риту, - и проверишь место, о котором она говорит.
Рейн, измотанная после псионического вмешательства, тяжело дышала. Голова раскалывалась. Девушке казалось, что она сама попала на допрос с пристрастием в пыточной, но принимала волю отца, зная, что виновата перед ним.
Разговор между отцом и дочерью император оставил на потом, когда основные дела будут улажены. Он лишь приказал добровольно-принудительно сопроводить Рейн в её комнату, стеречь и никуда не выпускать. Дозволено впустить только целителя, чтобы он убедился, что нет никаких изъянов от магии и дочь не принесла ещё какой-то неприятный подарок во дворец.

Император Алира оставался в личном кабинете, постукивал пальцами по столешнице, думая обо всём, что случилось за день или предшествовало ему. Он знал, что рано или поздно в Алире появятся алиферы, которые захотят изменить старый уклад на новый, потеснив действующего монарха с трона. Чтобы избежать клановых войн, Иладар ван Ален старался заручиться их поддержкой не только через удачные браки, которых в последние полвека не прибавилось по естественным причинам, но и оставить в прошлом некоторые личные грехи, связанные с покойным братом и его потомством.
Несколько месяцев он следил за жизнью племянника и племянницы – теперь он знал, что Элайн родила девочку. Он знал, что племянник не виновен в смерти отца, что это случайность, но по законам Алира, даже подросток, виновен в сокрытии многокрылого алифера. Наследие хаоситов – именно в их семьях чаще всего рождались многокрылые алиферы. Эйтан по-прежнему был в розыске за преступления, которые совершил в Алире, и император не пытался оправдать его, но и наказать – тоже. Он делал всё, чтобы племянник и племянница оставались подальше от Алира и при этом им ничего не угрожало, кроме тех передряг, в который Эйтан влезал по собственной инициативе, всё ещё убеждённый, что императору нужна его голова.
Первое убийство алифера случилось в Теллине, на землях людей, а потому Алир едва ли уделил этому внимание. Алифер был изгнанником небесного города. Его смерть в преступном городе Остебена казалась чем-то понятным, но через короткий промежуток времени произошло ещё одно убийство отщепенца, а затем ещё. Позже – наёмники напали на самого Эйтана и вышли на его сестру. Мысль о старых врагах не слишком осторожного племянника изменилась, когда выяснилось, что кто-то сделал заказ в гильдию убийц на конкретного алифера и его спутницу. Плата была щедрой, но кто заказчик – император не знал.
Он не мог действовать открыто в отношении племянника, чтобы не нажить себе проблем в небесном городе, где и без того имел весьма сомнительную наследницу. Рейн в очередной раз доказала, что ей нельзя доверять. Император злился на дочь и его гнев обрушился на подданных – заслуженно. Он не понимал, как Тени пробрались во дворец, как смогли провернуть у него под самым носом свои мерзкие дела, но история с Рейн показала ему, что дворец охраняется не так тщательно как ему хотелось бы.
Оставив отеческую заботу, Иладар вытряс всё, что мог из головы девушки, стараясь действовать последовательно, но быстро. Из памяти девушки они узнали место, в котором её держали вместе с её спутником, лица алиферов, которые теперь не были безликими тенями, и часть разговора, который, возможно, намеренно провели с Рейн, будто сам глава Теней хотел лично поговорить с императором, но использовал его дочь в качестве магического зеркала.
Иладар не строил пустых надежд, что гвардейцы смогут найти что-то полезное в катакомбах. Наверняка Тени уже покинули Алир или переместились в другой секретный штаб, который находится где-то под носом, и рассчитывали на то, что император побоится паники, а потому решил оставить всё в неведении народа и приближённых, и не усилит охрану во дворце так, чтобы это стало очевидно всем.
Рейн говорила о проблемах Остебена, но они едва ли занимали мысли императора. Тени казались той самой упущенной проблемой, которая нарастала снежным косом. Они подобрались слишком близко и нанесли унизительный и одновременно опасный удар. Если бы гвардейцы не вспомнили о своих обязанностях, то Алир, возможно, увидел бы нового императора из другой династии.
По приказу императора Рейн отправили в её личные покои и приставили к ней дополнительную стражу, запретив куда-либо выходить. К ней заслали дворцового лекаря и ещё одного мага, чтобы убедиться в сохранности её Сосуда души, отсутствии других вредных магических миазмов или опасных ран.
Император отвлёкся, когда в кабинет вошёл гвардеец и положил на стол бумаги.
Иладар придвинулся ближе к столу, взял бумаги в руки, рассматривая их содержимое в хмуром молчании. Во дворце творились вещи, о которых знал узкий круг алиферов – тех, которым император доверял больше, чем дочери, многократно подорвавшей его доверие. В бумага значились знакомые имена, кроме того Иладар заметил упоминание старой не то легенды, не то предсказания, в котором говорилось, что достойный найдётся среди Иного, и записи, практически уничтоженные, по многокрылым и золотооким алиферам. Иладар знал о секрете племянницы, и рассматривал вариант возвращения племянников в Алир, что, чтобы это сделать, он должен был решить проблему многокрылости. Он занимался изучении многокрылых алиферов и собором всей информации, которую смогут добыть. Самым близким одарённым алифером была именно Шайлер ван Ален, дочь его покойного брата, вместе с её удивительным братом.
Зимой, спасаясь от преследования, Эйтан будто намеренно оставил после себя след такой силы, что император с трудом смог отвести подозрения от племянника. Сожжённый пиратский корабль, где остались следы магии хаоса, вызывал вопросы у небесного патруля, следившего за опасными водами.
- Значит, они интересуются особенными алиферами, - вырвалось из мыслей императора. И он отвлёкся, когда на столе прибавилось бумаг.
Иладар поднял взгляд на гвардейца, но даже не притронулся к конверту. Он вновь вернулся к записям, которые гвардейцы нашли в логове Теней. Прошение Рита он посчитал чем-то недостойным своего внимания.
- Гильдия убийц всё ещё разыскивает моего племянника с племянницей?
Иладар задавал вопросы, которые, казалось, лишь косвенно относились к инциденту с Рейн.
- Получал ли он такое же заманчивое предложение сесть на трон Алира, как получила Рейн? – навряд ли Рит мог знать об этом. Император размышлял вслух, откладывая один уцелевший лист за другим на стол, когда заканчивал с его содержимым.
Император не упоминал лишний раз, что Рейн и заклинание на ней – это огромная ошибка гвардейцев. Он не мог публично наказать всех, чтобы не привлечь внимание, но каждый из гвардейцев, пропустивших девушку, получил своё наказание, отразившееся не только на его жаловании за месяц, но и на свободном времени – император посчитал, что его слишком много у алиферов, которые ничем не занимаются в рабочее время. Тени подобрались слишком близко и, возможно, среди прислуги дворца были свои уши и глаза.
– Вы уже проверили прислугу?
Иладар знал, что прошло немного времени, в которое он обязал всех гвардейцев исправить свои ошибки.
- До последнего поступка Рейн я считал, что ты хорошо на неё влияешь.
[nick]Иладар ван Ален[/nick][status]император Алира[/status][icon]https://i.imgur.com/1vyqJge.png[/icon][sign]Когда остальные уходят - мы остаёмся.[/sign]

Отредактировано Рейн (23-06-2019 14:39:55)