Ну конечно же ей было страшно! И дело было совсем не в том, что с Тэйэр обращались плохо, тыкали шпиками в спину, били по почкам сапогами или издевались. Напротив - культисты оказались весьма вежливыми, обходительными и очень порядочными ламарами. Интеллигентно попросили вытянуть руки, обвязали тёмно-зелёной лентой, спроваживались, не слишком ли быстро идут и успевает ли за ними Тэйэр, кормили обыкновенным хлебом и поили водой, если просила, укутывали в шаль. Заботливые и внимательные. Красноречиво и весьма вдохновенно рассказывали о превосходстве змея и провалах Аллора. Она бы с удовольствием посплетничала и о его скверном характере, и о некоторых интимных нюансах, но вот незадача - делать культистов-еретиков своими лучшими подруженьками казалось не самой перспективной идеей. Чуть позже они спокойно и рассудительно объяснили, что быть отданной змею - великая честь, и Тэйэр станет особенной жертвой, и после в её сердце обязательно поселится всеобъемлющая любовь к пресмыкающимся.
Да вообще без проблем! Она ж даже не сомневалась! С детских лет спала и видела, как чокнутые старикашки бросят её в пасть ползучему гаду!
Шутить Тэйэр не стала - в первый же день пленения выяснилось, что чувство юмора у культистов хромает. А испытывать судьбу она не решалась - кто знает, как бы повели себя культисты, стань она сопротивляться.

Сбежать бы у неё не вышло. Их было восемь, и как минимум трое - вооружены, а почти половина - магичила. Возглавлял процессию старик, обращающийся к ней по одному полному имени, она шла где-то посерёдке - ни вправо, ни влево, ни назад, ни вперёд нельзя метнуться. Безвыходная ситуация. Можно было истерить, кричать, что они тут все сбрендили, верните меня домой к маме, у меня несчастная любовь, топать ножками и кусаться, только вот обессиленная Тэйэр отлично понимала свои шансы. Они поили её чем-то, что путало мысли и мешало просыпаться - всё время она проводила как в дрёме и некоем тумане. Тёрпкое и сладкое на вкус, питьё вливали разве что не силком, и, в конце концов, Тэйэр сдалась. Кормят, одевают, общаются на важные философские темы - может, разрешат маме с папой и сестре письмо начеркать, прежде чем усадить на алтарь. Тоненький, слабенький голосок внутри пищал, что надо сбросить оцепенение, бороться за жизнь, за себя и за Древо, но после обязательных дневных глотков отмахиваться от него было гораздо удобнее. А что она могла? Даже - даже если бы ей удалось побежать и ненадолго оторваться, увернувшись от ножей, без фейри в качестве проводника Тэйэр не смогла бы найти дорогу. И куда ей идти? К Фиго? А если культисты проследят за нею до грота?
Собственно говоря, у них на Тэйэр были свои планы, удивительные и амбициозные. Мортиш, тот самый старик, был главным, как Тэйэр поняла. Все обращались к нему с почтением, поклоном и трепетом в голосе. Вот Мортиш и попросил её, пленницу и будущую жертву, отвести всех к Комавите.
- Я не знаю дороги, - попыталась отказаться Тэйэр, но Мортиш покачал головой и напомнил, как она пыталась в компании Вальдека отыскать заветную тропу. Тяжко вздохнув, Тэйэр предупредила, что ничего обещать не может, и Мортиш согласился.

Два дня плутаний ни к чему не привели. Скорее всего, Древо само сбивало их с пути и водило кругами, а Тэйэр, продираясь сквозь опьянение, прислушивалась к угасающей интуиции. Культисты ей не верили, но Мортиш, тесно приближаясь - и обдавая Тэйэр зловонным, гнилым дыханием - всматривался в её глаза своими, жёлто-коричневыми. И удовлетворительно кивал. Она не врала, и Мортиш решил, что пора выдвигаться «домой».
Куда домой? Тэйэр не понимала. Пока надежда отыскать Комавиту ещё теплилась, Мортиш охотно принимал участие в беседе, терпел её болтливость и отвечал на вопросы - односложно и пространно, но отвечал же! А теперь в неё влили полбутыли, наказали помалкивать, и Тэйэр притихла. Тело налилось свинцом, а идти нужно было дальше. Ненадолго они сделали привал. 
Тэйэр сонно моргала, борясь со сном, восседая на небольшом холмике и рассеяно оглядываясь вокруг. Ой какая божья коровка... синенькая... ой какая ящерка... жёлтенькая... ой какие там кустики красивые... шевелятся... и ягодки красные...
- Будешь обедать, Тэйэрлеена Мэрдок? Идти долго. Поешь, - один из культистов, молодой, с мечом, ну очень высокий и мощный, уселся рядом, развязал руки и поставил миску с булькающей жидкостью перед Тэйэр. Плавало в ней нечто не особо съедобное, но Тэйэр лишь послушно кивнула и начала хлюпать.
- Слу-у-ушай, - протянула она, расплываясь в улыбке, - а что после?
- После? - не понял культист.
- Ну! Вот меня змей - того, - Тэйэр нервно рассмеялась, - а дальше? Куда я попаду?
- Дальше тьма, - культист её не очень понял.
Тэйэр отмахнулась, мол, глупый ты, и отставила похлёбку.
- Раз уж я такая важная жертва. Не найдётся чего сладкого? Мёд, ягодки, сдоба какая.
Раз помирать (да сколько ж раз она за последние недели помирать пыталась!) - то с роскошью! Культист задумался и предложил ржаную корочку.
Ну то есть ей даже не дадут сдохнуть принцессой. Что за культисты такие, бедные и обнищалые. Возмущённая Тэйэр хлебушек приняла и начала медленно пережёвывать, бормоча под нос простенький мотив о славном и храбром рыцаре.

Отредактировано Тэйэр (08-09-2018 13:25:25)

Lévon Minassian - They Have Taken the One I Love

- Ты что здесь делаешь, избитый и связанный?
- Тебя пришёл спасать! ©

Просто так обойти вниманием отсутствие вкусняшек Тэйэр не смогла и капризничать продолжила. Культисты, наверное, не очень привыкли к голодным женщинам, а может женщин и не видели вообще - только за своими книжками просиживали дни и ночи, разучивали псалмы и со змеями непотребствами занимались. Но трапезу повкуснее по итогу ей всё-таки достали - откуда удалось добыть несколько ломких, искрящихся пчелиных сот и горсть смородины, Тэйэр предпочла не спрашивать. Всучили ей и коврижку, отняв лакомство у одного из несчастных воинов - он с такой безысходностью, с таким страданием наблюдал за Тэйэр, уплетающей его паёк за обе щёки, что пришлось поделиться, совесть бы зажрала. От привала остался один догорающий костёр - затушили очаг они как-то плохо.
Чем дальше продвигались культисты, тем сильнее ныло у Тэйэр сердце. Несмотря на затуманенное питьём сознание и притупленные чувства, она отлично понимала, что они успели покинуть пределы леса фейри. Ей сделалось невыносимо грустно, печально и одиноко - точил и трупный червь. Воспоминания об Аллоре - оказывается, мысли о нём столь же эгоистичны, сколь и самовлюблён демиург - пытались вызвать ностальгию и покалывание в носу. Захотелось плакать, потом - топать ножками и в красках расписывать, что именно крюком для разделки рыб Тэйэр бы с Аллором совершила, после - спать. Накал эмоций зашкаливал, культисткое питьё заливало их непонятным жаром, и Тэйэр остановилась на варианте «хочу петь». Пока пейзажи сменялись с насыщенно-изумрудных и красочно зелёных на безжизненно-серые, редели кусты и деревца, а солнце яичным жёлтком расплывалось по небосклону и превращалось в белесую жижу, Тэйэр не стеснялась вытягивать «ведь это так просто, вырваться в лето, проще уже никак, прянуть змеёй в небо клыками, звёзды твои, как тебе бьётся под каблуками сердце змеи?». Мортишу песня понравилась, разучили. Тот самый воин, у которого Тэйэр отобрала еду, великодушно признался, что она - самая требовательная, невыносимая и талантливая жертва, которую он когда-либо вёл закалывать на алтарь. Тэйэр, в свою очередь, покраснела, отмахнулась и сообщила, что тоже ну очень довольна столь необычным знакомством.
Потом спустилась ночь. Она даже и не заметила, как сумерки навалились чернотой, но её заставили допить всю бутыль, и теперь Тэйэр блуждала где-то на перекрёстке путей, дрёмы и яви. «Съешь перед боем сердце змеи», бормотала она в полу-сне, ворочалась в плаще, шмыгала носом и не могла до него дотянуться связанными руками. Охраняющий её воин внимательно посматривал на беспокойный сон фалмари, заботливо укрывал краем плаща и раздумывал, примет ли Змей такую жертву. Он как-то не рассчитывал на особенную любовь к подобным песенкам своего идола.

- Нет! НЕТ!
Сначала Тэйэр не поверила и обругала саму себя. Подумаешь, ну путешествовали вместе недельки две! Ну подарил он ей жемчужину! Ну провела она с ним ночей шесть… или чуть больше… ну говорил он ей, что она красивая, удивительная, восхитительная и… Но это же не повод являться во снах, да ещё в таком непрезентабельном виде. Нет, если уж мучить несчастную девушку по ночам - то как положено, в парадном цветастом костюме, в шапочке с бубенцами и трезубцем, а лучше - в рыболовной золотой сетью, повязанной на голый торс, и с сушёной воблой в зубах… Так, Тэйэр точно думала куда-то не туда, потому что сотканный из грёз Аллор отказывался обряжаться в желанные наряды. Она прищурилась, часто заморгала, пытаясь согнать негу с ресниц. Да жалко ему что ли! Золотая рыболовная сеть, всего-то, и медовые соты, стекающие по груди…
Ох ты ж осьминожьий тентакль в китовый ус.
Ох ты ж протухшее мясцо дельфина, облепленное жгучими медузами.
Аллор, которого сейчас гоняли по разбитому лагерю, не был прекрасным образом из её фантазий. Нет. Этот умник сначала обвинил её в преступлении супротив всей их нации, после отправил куда глаза глядят, а теперь, видите ли, спасать явился! И ведь как плохо, непродуманно из плена выручал!
В груди у Тэйэр начало зарождаться нечто тёплое - всё-таки он не оставил её одну-одинёшеньку, пошёл следом, выследил и попытался застать культистов врасплох. Эта недолгая слабость длилась меньше минуты - злость и обида задавили сочувствие. Но спасти непутёвого бога всё-таки стоило - во-первых, он без неё сгинет, во-вторых, в их тандеме ей приходится все проблемы решать, в-третьих - право покалачивать демиурга есть только у неё лично.
Поэтому Тэйэр ринулась вперёд - да так неожиданно, что приставленный к ней охранник не успел ни предугадать намерения фалмари, ни броситься на неё и оттащить подальше от сцены битвы.
- Шоб вас всех гнилая акула капустными зарослями поглотила! Шоб рыба-ёж пятки в мясо исколола! Да шоб...
Тэйэр рвала и метала, ринувшись защищать Аллора лицом и грудью. Она не успела рассмотреть, кто именно напал на него последним - но поняла, что он не встанет. Замахнувшийся мечом культист чуть помедлил - жертва с таким неистовством чуть ли не зубами вцепилась в нарушителя спокойствия, а насаживать её на лезвие следовало-таки в Гилларе, по всем правилам.
Пришлось подождать Мортиша.
- Тэйэрлеена Мэрдок, - голос у него был сладким, едким, как малиновый яд, - ты знаешь этого юношу?
От шока - что Аллор пришёл и что их сейчас обоих могут на месте убить - и от близости к костру - Тэйэр ненадолго потеряла дар речи. Язык вязало; чем они поили её?
- Тэйэрлеена Мэрдок, - очень спокойно повторил старик, - так ты знаешь этого молодого человека?
Тэйэр кивнула.
- Откуда?
- Мы путешествовали вместе, - убито сообщила она, пока один из воинов растаскивал двух ламаров.
- Неужели, - в блеске пламени зубы у Мортиша показались ей почерневшими и какими-то искривлёнными, - так это тот самый лекарь. Ты говорила, что вы разминулись после ссоры.
Тэйэр слабо кивнула. Воин крепко держал её под обе руки, но что она вообще могла им предоставить? Аллор тихонько застонал, его грубо перевернули на спину. Защипало в глазах. Придурок!
- Посмотрите, что у него с собой. Опасен ли.
Мортиш сам склонился над Аллором - Кристофером - и принялся внимательно его рассматривать. Через несколько секунд он удивлённо вскрикнул и отшатнулся. Посмотрел на Тэйэр, снова на Аллора - и его встряхнуло.
- Посмотрите. Этого ламара укусил левиафан, и в его теле течёт яд. Но он жив, он выжил, и мог колдовать.
Тэйэр была просто в шоке. Что значит яд? Она же вылечила его... она же... Она видела почерневшие прожилки на его руке - видела следы укуса. И не могла понять, насколько страшным оказался для него укус.
- Мортиш, - один из воинов обратился к старику, - странный лекарь. Сам погляди.
Он высыпал на жахлую, пожелтевшую траву содержимое походной сумки. Фляга с водой, медальон - маги склонились, принялись рассматривать. Два клинка... о клинках Тэйэр не знала.
И флейта. К ней она успела привыкнуть, но Мортиш схватился за неё с каким-то лихорадочным выражением лица.
- Это...
- Он же не...
- Он не один из нас.
- Флейта - почти такая же.
- Откуда у него столько всего? Вальдек говорил, целитель как целитель.
- Вальдек часто ошибался.
Один из воинов пнул Аллора ботинком в бок.
- Кто ты такой? Отвечай.
Пнул ещё раз. И ещё.
Он только простонал, а Тэйэр застыла и побледнела. Страх не снял опьянение, мир продолжал расплываться, не сходил туман, и она никак не могла связать мысли. Но знала одно - нельзя. Нельзя, чтобы они узнали, кто он на самом деле.
- Или, может, знает Тэйэрлеена.
Мортиш выжидающе уставился на неё своими мелкими, прищуренными глазками. Тэйэр промямлила едва слышно:
- Мы простые целители. Знахари. Отпустите его. Пожалуйста. Я пойду с вами, только его не трогайте.
Зря. Мортиш пожал плечами и сделал неопределённый жест рукой. И Тэйэр услышала, как они закричали - и Кристофер, и Аллор, потому что им обоим сломали руку.
Она заплакала. Или это пот выступил по щекам - не могла понять.
- Пожалуйста! Он не сделал ничего дурного! Он просто пошёл помочь мне...
- Ты мне врёшь, Тэйэрлеена Мэрдок, - голос Мортиша превратился в едва различимое шипение; оно слилось с треском хвороста и веток. - Врёшь! Кто он? Откуда у него эта флейта? И клинки?
- Я не знаю, - Тэйэр потупила взгляд. Наступила недолгая тишина - может, они ей поверили?
Снова раздался крик. Нет... Она не могла поверить - тот самый культист, с которым она делила коврижку, заломил Аллору вторую руку. Послышался треск - так ломались кости. Один из воинов придерживал его, а теперь держал за шкирман - обе руки повисли тряпичными сосисками.
Тэйэр всхлипнула. Попыталась сосчитать до десяти. Не могла. В ней всё болело, вопило и кричало, и ей было очень, очень страшно. Как никогда. В прежние дни путешествия она была уверена, что демиург найдёт выход - а сейчас как?
Но она не могла рассказать им. Не могла. Не должна была.
- Не скажешь.
Не скажет.
- Луд.
Это было имя одного из магов. Тэйэр не хотела смотреть. Но держащий её воин заставил - взял за подбородок и голову поднял.
Аллор задыхался. Вернее, задыхалось тело Кристофера Ламирана - кажется, шли трещины по белкам глаз, и сам он неестественно дёргался. Маг, отнимающий у него право дышать, отпустил на мгновение - и повторил процедуру. Тэйэр билась в истерике, и только Мортиш беспристрастно взирал на них двоих.
Смотреть на то, как любимый человек умирает - за тебя и из-за тебя - было выше сил любого ламара. Любого живого существа. Тэйэр не выдержала.
Что она могла сделать? Что они с ним сделают, если узнают? А если Кристофер умрёт, что произойдёт с Аллором? Куда он отправится дальше? Кристофера нельзя будет вернуть. Из-за того, что им обоим не повезло её встретить.
Все проблемы - из-за неё.
Тэйэр уже ничего не видела - болела голова, жгло нёбо, и питьё тоже жгло изнутри. Мысли, мысли... она не могла думать, не могла размышлять, не могла продраться через эту завесу. Только слышала, как грузно, как отчаянно сделал вздох Аллор - Кристофер. Может, последний.
- Хватит! Хватит! Я скажу!
Вдалеке ухнула сова - как ухала несколько дней назад, когда они грелись друг об друга.
- Отпустите его. Пожалуйста. Он не виноват... Кристофер не виноват... просто... он меня встретил... а потом... потом я узнала... что это он... Я тоже не поверила! Но он всё умеет, и природу, и всё такое... Понимаете? Это он! Создатель. Аллор.
Тэйэр сделала выбор - и не смогла простить себе. Но и смерть тела Кристофера бы не простила.

Повисло молчание.
- Это правда?
Мортиш сомневался - да кто бы безоговорочно поверил на его месте, но Тэйэр закашляла.
- Не вру.
И посмотрела в его лживые, змеиные глаза своими - мутными и пьяными. Мортиш опять опустился на колени перед Аллором, долго-долго смотрел на тушу, опять ощупал флейту и клинки.
- Вылечите ему руки. Свяжите. Посадите с девчонкой. Сумку отдайте мне.
Все засуетились, а Тэйэр оттащили куда-то подальше, к дереву. Она плакала тихо, но лицо почему-то оставалось сухим - потом поняла, что её просто трясла истерика. Ни на шаг от неё не отходил воин, и сколько времени прошло - она не знала, но питьё начало медленно отступать, рассеивалась дымка, и тогда её заставили сделать ещё один глоток.
И в то же время привели Аллора. Тэйэр клевала носом, качалась из стороны в сторону, то хохотала, то сопела, то бормотала нечто несвязное, а вот его появление немного привело фалмари в чувство.

Олег Медведев - Сердце змеи

- Ну зачем, зачем ты пришёл?! - Тэйэр хотелось одновременно и обнять его, и расцеловать, и ударить, и хорошенько так пнуть по почкам. Но Аллора уже как следует отпинали, и потому она легонько, со злобой ткнула его локтём куда-то в бок. Чай живое место. - Я прекрасно справлялась одна! Следовала секретному плану! А ты всё испортил. У меня всё было под контролем!
Мужчины. Мало того, что разбивают сердца, шантажируют жемчужинами и портят путешествия своими ревностями, так ещё и мешают на жертвоприношения красиво идти. Вот что с ним теперь делать?!
Пока Аллору стягивали запястья верёвкой, вытряхивали содержимое сумки и шушукались, обсуждали, верить или нет в божественное происхождение не шибко божественного на вид паренька, Тэйэр начали чудиться расплывчатые зелёные фигуры ползучих гадов, танцующие вокруг, шипящие и злющие. И с клыков у них падал яд.
Тэйэр прислонилась лбом к его плечу, зажмурилась.
- Смейся, глупец, съешь перед боем сердце змеи...

Она не жалела.
Тэйэр не испытывала ни мук совести, ни чувства вины - ни до беспокойного, прерывающегося сна, который то и дело нарушала ноющая голова, ни после. Рассуждая практично, она поступила опрометчиво и необдуманно, не смогла сохранить твёрдость и стойкость духа, сохранить в тайне личность Ламирана; вернее, того, кто овладел его телом. Но попробуйте объяснить совсем юной фалмари, влюблённой по самые жабры, что правильным выходом из ситуации, в которой твоему любимому тритону ломают руки и пытаются задушить магией, она должна спокойненько стоять, чинно вскинуть подбородок и хранить обет молчания. Какой вздор! Каждая гримаса боли на лице Кристофера - то, что испытывал Аллор - навсегда запечатлелись в её памяти ужасающими и леденящими кровь картинками. За время своего путешествия, Тэйэр приходилось сталкиваться с отравленными и юродивыми, с прохвостами и шантажистами, но такого отвратительного во всех своих проявлениях действа она избегала. Она не могла смотреть на его страдания.
Более того, только у неё было право причинять ему эти самые страдания! Это из-за неё, прекрасной и удивительной, Аллор должен был биться в таких конвульсиях, метаться и выть от боли, сокрушаться и колотить пятками по земле. А препротивные культисты отняли священную роль мучительницы и решили прервать затянувшуюся любовную драму. Не-ет, этого Тэйэр допустить не могла. Только-только случился накал страстей!

Да, он был идиотом. Да, он был полным идиотом, потому что решил, что справится со всей братиёй в восемь ламаров - вооруженных и искусных в магии. Да, его неожиданное появление не произвело нужного эффекта и причинило им больше зла, нежели пользы. Вчерашний тоненький червячок сомнения, что зря она обходилась с ним так строго, принялся точить с двойным усилием - Аллор вернулся за ней. Тэйэр ещё не могла до конца понять весь смысл этого спонтанного поступка, и всё-таки продолжала обдумывать про себя и повторять. Вернулся. Вернулся! От одного этого простого осознания ей хотелось петь и танцевать, а ещё тянуло зацеловать непутёвого спасителя - потом, естественно, отвесить пару оплеух и вообще побить какой-нибудь палкой. И сверх дополнить тумаками. И ещё раз зацеловать. И...
- Не останавливайся, Тэйэрлеена Мэрдок.
Кто-то подтолкнул её сзади - не так чтобы сильно, и совсем не нежно.
- Я вам не мешок трухлявых креветок! - вполне резонно возмутилась Тэйэр и гордо остановилась. Вся такая неподражаемая, вся такая в ореоле солнечных лучей, вся такая с серебристо-седой косой, независимая и уверенная в себе женщина. Со связанными руками и определённо сильно опоенная алкоголем.
Приставленный воин тяжело вздохнул. На его лице отразилась глубокая печаль и выражение полного несчастья - из всех культистов, именно ему доверили следить за девчонкой. Нет бы Луду! В последний раз он провинился перед Мортишем, но к капризной и скандальной барышне приставили не мага.
- Не задерживай нас всех. Иди вперёд. 
Тэйэр смерила воина презрительным взглядом снизу сверх, обиженно хмыкнула и всем своим видом показала, что она думает о тоне ламара и нём самом. Тот, в свою очередь, принялся размышлять, стоит ли её пихать мечом под лопатки. Может, завизжит, а вдруг выкинет что-нибудь эдакое? Заявит, что сама - тоже богиня, треклятая Алиллель. И тогда Мортиш прикажет вот это нести на руках. А он таскал её, знает, что не пушинка и не мешок креветок, а почти половина сытого коня по весу. Воин скрипнул зубами.
- Пожалуйста.
Тэйэр хмыкнула ещё вздорнее и, задрав нос, возобновила ход. Оскорблённого вида это не поубавило - равно как и страдальческих вздыханий охранника.

Поговорить с Кристофером - Аллором - ей не удалось не потому, что не разрешал Мортиш. Тэйэр искренне считала, что попытка её спасения обеспечивала ему её благоволение, но никак не внимания. Бог или нет, а она не простила! Не простила и всё тут! И пусть что хочет делает, а её доброта исчерпана. После небольшой заминки, в неё влили почти половину бутыли, и теперь Тэйэр притихла, тихонечко плелась следом и глазела по сторонам. Они возвращались - она знала, чувствовала, и на сердце становилось веселее. Наконец, сухие серые равнины сменились раскидистыми папоротниками и банановыми рощами, запахло цитрусовыми и мускатным орехом; они вновь входили в лес. Что решили культисты - оставалось непонятным; Мортиш успел пошушукаться почти со всеми путниками, после долго молчал и качал головой, разглядывал в иссушенных, мозолистых руках флейту. За эти несколько дней, Тэйэр успела понять его привычки и повадки - когда Мортиш причмокивал губами, он не мог принять важное решение, и от этого страшно раздражался. Они остановились, ненадолго - у двух чёрных валунов, покрытых лианами, и срубленного остатка от какого-то молочая, покрытого ярко-алой раффлезией. Тэйэр прислонилась спиною к очередному молочаю и прикрыла глаза, но почти что сразу почувствовала зловонное дыхания предводителя змеиных идолопоклонников. Было душно и влажно, и одежда успела прилипнуть к коже. Отвратительное чувство.
- Скажи мне, Тэйэрлеена Мэрдок, ты всё ещё не отказываешься от своих слов? Что этот целитель - Аллор?
Тэйэр слабо мотнула головой. Мир вокруг продолжал плыть, а от жары действие напитка лишь усиливалось. Зайди они в какую прохладную чащу папоротниковый деревьев... Помимо того, как только действие напитка начинало ослабевать, в неё вливали ещё - за всё время их странствий, она воспротивилась и взбунтовалась один-единственный раз. Вчера вечером.
- Нет.
- У молодых всё читается по глазам. А в твоих я вижу любовь к этому юноше - любовь не религиозную, а плотскую. Так ты его любишь, правда?
Тэйэр нахмурилась, опустила голову. Какой позор, какой стыд. На неё глазело восемь потных вонючих непутёвых мужиков, а самый потный, вонючий и непутёвый стоял чуть ли не напротив, обездвиженный и связанный. Тэйэр повела плечом.
- Ну допустим.
Прозвучало как «да, а что, не видно?».
- А он тобою явно дорожит.
Ха! Настал звёздный час.
- Нет, - Тэйэр ответила с такой яростью, такой обидой, что, казалось, слёзы вот-вот брызнут из глаз, - я ему не нужна, и он меня не любит. Все мужики - барабульки*, а этот - король всех барабулек. Порыбачил, проткнул сердце гарпуном и выбросил задыхаться на песок!
Она посмотрела на Аллора так, как смотрят на предателя родины. Попыталась вспомнить, как он отправился её спасать, но вместо того вспомнила, как он обвинял её в смерти корней Комавиты.
- Просто ему передо мной стыдно. Ничего больше.
Культисты притихли, кто-то втихомолку пережёвывал сухой паёк. И зачем нужен бродячий театр, когда тут такие драмы разворачиваются на глазах. А сколько экспрессии!
- Я не верю, что ты Аллор, - наконец, объявил Мортиш. Он оставил Тэйэр, направился к Кристоферу. Все замолчали. - Но в жизни происходит слишком много необъяснимого. Вот, мы получили эту девушку - а следом за нею появился и ты. Назвать кого-то демиургом - тем, который предал и оставил свой народ - серьёзный шаг. И очень плохо, если вы нам соврали.
Сейчас Мортиш совершенно не походил на добренького забавного старичка, которому нравится распевать песенки о сердцах змей. Впрочем, он вообще на него никогда не походил.
- Мы не убьём Тэйэрлеену Мэрдок - ей выпала честь стать подношением нашему господину. Но никто не говорил, что поднести её мы должны целой.
Тэйэр не хотела думать, на что намекал Мортиш. Не хотела, но тут же начала представлять, и в ужасе сглотнула.
- Так что, если ты хочешь сохранить ей здравый рассудок - лучше бы тебе отвести нас к Комавите. Аллор, - Мортиш скривился, сплюнул жёлтой шипящей слюной в траву. Он с таким отвращением произнёс его имя, словно оно обожгло ему рот.
- Там ты выполнишь для нас кое-что. Но сейчас - сейчас, пока ты поведёшь нас по заповедным тропам, я хочу услышать ответ на вопрос, и лучше бы тебе подумать, прежде чем отвечать.
Тэйэр почувствовала тяжесть - кто-то уложил руку ей на плечо и соскользнул вниз по спине, на талию. Она зажмурилась. Неважно, кто к ней подошёл - она могла догадаться, что с ней сделают.
- Расскажи мне про Комавита и свою связь с ней. Расскажи, что ты творишь тут, на земле - и что несёт твоя магия.
Тэйэр не понимала смысла вопроса, да и не могла. Она оказалась в этом бедственном положении по чисто случайному стечению обстоятельств - и не могла трезво размышлять. Поэтому - поэтому она начала молиться.
Чему-то побольше, чем Аллору. Он, как уже выяснилось, спасти их не мог. По крайней мере, Тэйэр в это не верила.

*барабулька - морская рыба, которую ещё называют рыбой-козлом

Отредактировано Тэйэр (28-09-2018 20:19:54)

- Кровью смердит.. и грязной жопой, - ульв поморщился.
Рандон предвкушал быструю расправу. Брат находился в нескольких метрах от него, вилял раненным хвостом и не радовался положению пленника. Девчонка Аллора его не интересовала, но между целью и ульвом встала группа ламаров. Тэлл улюлюкал и порыкивал от удовольствия. Младший брат попался в руки глупых смертных и оказался глупее них. Проиграть в сражении смертным, попасть к ним в плен, жрать грязь и заживо гнить носителем за какую-то девку. В женских органах нет никакого волшебства, но как она его заманила устрицей на грязь пожрать и побить челом землю перед смертными, чтобы девицу не тронули за интересные места.
Тэлл не умел ждать. Он принюхивался, выхватывая из воздуха скопление запахов. Ульв не был полным идиотом; против группы ламаров, вооружённых луками, мечами и магией, выходить без доспеха и щита, что добровольно подставиться грудью под смерть. Рандон сплюнул на землю, втянул сопли носом, прикидывая, как расправиться с помехой и оставить силы на пинки под зад.
- Семеро. Бьём сразу, пока нас не накрыло магией. Иди, зайка, ты с магией дружишь, - ульв усмехнулся, подталкивая сестру. – Создавай щит или вяжи их, что хочешь, чтобы я не отхватил стрелу.
Рандон ненавидел себя за слабость перед магией. Он не представлял, сколько из ламаров обладает сильным магическим уровнем, и стремился дожить до времени, когда освободит брата, чтобы лично надавать ему под зад. Ламары развлекались, шантажируя девкой их младшего брата. Тэлл ненавидел Аллора и хотел ему отомстить, поэтому медлил и не набрасывался на ламаров с безумством перевёртыша и дикостью волка. Он думал, что сможет наблюдать, как ламары измываются над девушкой и насладится извиванием брата, но в его компании была Алиллель, которая не позволит ламарам обесчестить беднягу, а Тэлл глухо рыкнул на себя за слабость. В нём осталось что-то хорошее, что не позволяло ему гнусно наблюдать, как на девчонке рвут одежду.
Ульв завёлся, когда на свет Люциана показались сиськи. Маленькие такие и подпрыгивающие под давлением разорванной одежды. Рандон подкрался к ламарам со спины, выждал, когда с другой стороны зайдёт Лиль, свистнул трелью, привлекая внимание мага, клыкасто усмехнулся и пустил в ход топор. Кровь и мозговая жидкость полилась из раны на черепе ламара. Мужчина вздрогнул, уставился в пространство с разинутым ртом и дрожащими тонкими пальцами в мозолях. Рандон пнул его на землю, рывком вынимая боевой топор, и махнул вторым по горлу другого ламара. Кровь полилась из раны, ламар схватился за разорванную глотку, панически зажимая рану и пытаясь её исцелить. Ульв не дал ему такой возможности и атаковал во второй раз, входя в кураж драки. Кисть отделилась от тела ламара, упала обрубком на землю. С оскалом и окровавленной мордой Рандон выглядел жутко.
Маг атаковал его в спину, связывая по рукам. Четвёртый выживший кинулся к девке, пятый к Аллору.
- Двинешься, и глотку им перережу.
- Режь, - Рандон сплюнул кислую слюну. Ламарская кровь отвратительна на вкус.
Маги спрятались за щитом и таращились на них, как на лесную диковинку.
[nick]Тэлл[/nick][status]натуральный зверь[/status][icon]https://i.imgur.com/mGTMyRB.jpg[/icon]

Отредактировано Изувер (11-10-2018 12:08:40)

Вопреки ожиданиям, когда старые, морщинистые руки начали грубо и неприятно ощупывать её, а другие, молодые, липкие, рвать одежду на теле, Тэйэр не стала ни реветь, ни хныкать, только крепко зажмурилась и грузно засопела. На её счастье, она была достаточно опоена, чтобы нечётко осознавать происходящее, но пьяна недостаточно, чтобы совсем не мочь сопротивляться. И она попыталась — действительно попробовала вырваться, но им не пришлось даже скручивать ей руки, просто встряхивать. Впрочем, она всё ещё могла лягаться. Без толку.
Нужно... нужно было просто представить, что всё это происходит не с ней, с кем-то другим, а она смотрит откуда-то из-за кустов раскидистых папоротников и пытается не закричать. Что на самом деле — её просто избивают, или колотят палкой, или ремнём. Нужно... нужно просто было не думать о том, как именно её унижают, и сколько раз сделают так.
Наверное, ей будет очень больно.
Наверное, ей потом скажут, что она недостаточно сильно сопротивлялась, потому что сама этого хотела.
Наверное, в какой-то момент ей очень захочется закричать, но она прикусит или язык, или щёку до крови, и ни звука не вымолвит.
Наверное... Этих «наверное» стало так много, что Тэйэр просто позволила мыслям течь бурным потоком, окутывать её приятным коконом. Она путалась в воспоминаниях, рассуждениях и гаданиях, и то, как её раздевали, как спускали штаны, и как она слышала, что Аллор соглашается выполнить все условия. Только было поздно — он слишком поздно нашёл её, слишком поздно согласился, вообще всё сделал слишком поздно. Вот вам и мудрый древний бог.
Как жаль, что в ней не осталось яда того левиафана. Как жаль, что яд не передавался... вот так. Жаль было много чего, но Тэйэр знала, что должна пережить, должна вытерпеть. Главное... главное... ей так хотелось найти это главное, ухватиться за него, но страх и ужас только продолжали сковывать тело, и все её попытки увернуться смотрелись нелепо, неуклюже.

Пока не раздался рык.

Он был животным, может волчьим, может — медвежьим, а может ещё каким, Тэйэр не поняла. Зато поняла, что это такое прыгало по мелкой пушистой траве. Забавная такая, как тряпичная, оставляя за собой тёмные следы — кисть. Обрубленная.
Весь мир двигался для Тэйэр и быстро, и медленно одновременно — всё словно окутала дымка из-за напитка, а с другой стороны в кровь вбрызнулся адреналин. Она чувствовала небольшой холод на груди, чувствовала боль и то, как начинали образовываться синяки там, где мял её Мортиш, а ещё — холод у горла от лезвия. Был мужчина и была женщина, первый — с топором и с отвратительным, по-звериному жутким оскалом в крови, женщина была эльфийкой и со стрелами.
О Алл... о, светлые боги. Что за кракенова слизь творилась. Кто эти путники, почему они спасают их, почему выглядят настолько... не по-ламарски, не по-эльфийски, а как-то иначе, и почему знают Аллора?
В любом случае, теперь у Тэйэр была куча времени для того, чтобы разобраться.

Двое ламаров были мертвы, двое держали их с Аллором, один — это вот... с топором, остальные всё ещё прятались за магическом щитом, а вот Мортиша видно не было. Зато у Тэйэр появилась фора — она почувствовала запах палёного, разреженного воздуха, как перед грозой, как во время грозы. Если Аллора держали двое, то её — всего-то один, и, в общем, Тэйэр была очень злой и разъярённой фалмари. Воин — или, может, маг, тот, который вёл её днём, отодвинул нож всего на несколько дюймов от испуга, но ей этого хватило. Вернее, ей было нечего терять.
И Тэйэр ударила его, со смаком так, по яйцам. Для верности — и во второй раз. И в третий. Для собственного удовольствия. Дальше началась настоящая погоня, правда, за ножом. Эта пересушенная вобла согнулась пополам, а у Тэйэр появился один-единственный шанс. Вокруг все были слишком заняты друг другом, новыми появившимися лицами, и никак не простым рыбьим филе, которое собирались хорошенько так отфилеить. Тэйэр рухнула на корточки, подхватывая нож, и начала быстро, так, как только могла, резать путы. Воин, теперь она это знала точно, продолжал корчиться от боли — вот что значит задеть мужское достоинство. Тэйэр успела распилить верёвку достаточно, чтобы выскользнуть тонкими запястьями. Теперь в руках у неё был нож, перед ней — вооружённый культист, согнутый пополам, а вокруг — какой-то шторм.

Потом она могла оправдывать себя тем, что это была самооборона. Могла убеждать себя в том, что у неё просто не было выбора. Могла ещё много чего себе наговорить, но сейчас Тэйэр заскочила воину за спину и подтолкнула его вперёд — со всеми силами, которые удалось собрать за счёт адреналина и жажды выжить. Культист рухнул на четвереньки, а Тэйэр нависла над ним. 
Она воткнула нож ему прямо в спину, двумя руками, туда, где должно было находиться сердце — прикинув, как оно должно зеркально отразиться. И, как завороженная и отупевшая фалмари, несколько секунд молча смотрела на то, как растекается по рубахе у него чёрное пятно, как её руки покрываются чем-то чёрным. У неё не хватило сил кинжал вытащить, зато крики вокруг вывели из оцепенения. Наспех перевязав остатки ткани так, чтобы не было видно груди — узор, увы, оставался виден — Тэйэр отскочила куда-то подальше, куда-то к дереву. Ей пришлось обогнуть мужчину с топором, но на тот момент это решение казалось правильным и верным — вряд ли ему дорогу хоть кто решится перегородить. Вряд ли кто-то вообще рискнёт подойти.
И вот тогда, когда она оказалась в тени и защите гигантских папоротников листов, Тэйэр накрыло — и затрясло крупной дрожью, как в лихорадке. А чёрная кровь убитого собственными руками ламара едва ли поблёскивала в темноте.

Отредактировано Тэйэр (08-10-2018 18:56:41)

- Не указывай мне, - огрызнулся оборотень. В качестве аргумента, почему надо прислушаться, метательный топор прилетел в голову змеепоклоннику, схлопотавшему молнией по руке от демиурга ламаров. Щенок укусил, а волк добил. Топор погрузился в плоть между глазами, рассекая переносицу. Змеепоклонник дёрнулся, глаза закатились. Дальше Тэлл не смотрел. Второй змеепоклонник отвлёк его от драки, метнув заклинание. Камни пролетели мимо ульва, разозлив его. Рандон развернулся, шкафом двинулся к последнему змеепоклоннику, замахиваясь раскроить ему череп, как магия эльфийки связала мага магической живой сетью и оставила ульва без удовольствия.
Впервые к Тэллу, а не от него, побежала баба.
- Куда, бля?
Ульву не понравилась затея девки спрятаться за ним. Нашла защитника. Он ждал, когда через её раздвинутые ноги отомстят младшему брату, а она нашла в нём защитника, который спасёт её задницу от нападок. Что эта баба сама убила змеепоклонника, отводя душу за растление ламарских женщин, он не заметил из-за драки. Ульв отвлёкся на другого мужчину, получая удовольствие от звериной схватки и отводя душу на подвернувшихся змеепоклонниках вместо Аллора.
Противники кончились.
Тэлл осмотрелся. Младший брат избавлялся от верёвок. Змеепоклонники повержены и связаны. Последнего добила девчонка. Руки в крови, морда безумная, глаза горят. Рандон оценил вид, показал на Тэйэр топором.
- Она мне нравится.
Сиськи тоже ничего, но Рандон оценивал боевой кураж девки брата. Не растерялась, всадила нож в спину мужику, который пытался попортить её честь. А если бы попортил, что тогда? Отрезала ему хозяйство, чтобы больше не радовался жизни через животные удовольствия? Женщины в гневе страшны, как войны, но на войне можно договориться с противником, с женщиной нет.
- Живы твои языки, - бросил ульв Алиллель, проходя мимо. На девчонку в объятиях эльфийки он не обращал внимание.
Тэлл достал топор из головы убитого ламара, сел на связанного мужика, утёр под носом пот, не выпуская из рук топоры. Драка не предвиделась, но ульва успокаивало ощущение тяжести от оружия. Он смотрел на лицо Аллора, ждал, когда оно изменится после слов Алиллель о Комавита. Младший брат согласился провести змеепоклонников к любимому и ценному сорняку, но какая-то девка дороже «родственных» связей с другими Богами. Тэлл не ждал дружелюбного приглашения от брата. Гордый придурок сам справится.
- Эй, рыбка, - Рандон выглянул. – Ну как тебе приключения? – ульв оскалился в ухмылке.
Мужчина подначивал подружку вместо брата, провоцируя его на склоку. Подло, по-подонски.
- Понравилось быть подстилкой Бога?
[nick]Тэлл[/nick][status]натуральный зверь[/status][icon]https://i.imgur.com/mGTMyRB.jpg[/icon]

Когда Тэйэр собиралась в своё путешествие, то подробно и обстоятельно описывала маме с папой, по каким именно трактам она собирается пройти и в каких деревеньках остановится. Они научили её ответственности, сама она знала, как не растеряться в ситуации, когда все планы идут под откос. И всё-таки родители переживали, что там, за пределами родного поселения, Тэйэр ограбят, а вдали от родного и милого дома она насмотрится на худшие проявления ламарской сущности. Увидит, как во время потасовки в таверне какого-нибудь задаваку забьют до крови, или как лесные разбойники всадят по стреле в спину богатого торговца. Они убеждали её отложить уход, хотя на самом деле переживали, что и в таверне, и в лесу Тэйэр бросится помогать и спасать оскорблённых. Вышло немного по-другому — и насмотрелась на кое-что посерьёзнее, и помогла с лихвой. Перед глазами быстро-быстро проносились ненастоящие, фантастические сцены, о которых она слышала в одних легендах и сказках — эльфийка, сплетающая настоящие клетки из растений вокруг отступников от своего бога, метко рассекающие плоть стрелы, уродливый вояка, измазанный кровью и чем похуже. И её собственные руки, заляпанные кровью, не своей, а солоноватый привкус на языке как будто опровергал — своя. Потеря невинности, настоящей, не той, за которую принято принимать девственную чистоту, в полной мере осознаётся гораздо позже. Тэйэр тоже произошедшее до конца не поняла, а вот дрожь унять у неё не получалось.
Женский голос раздался издалека. Тэйэр не совсем смогла услышать, чего от неё хотят, только тупо подняла голову и захлопала стеклянными глазами. Эльфийка, перемазанная грязью и мхом, возвышалась над ней во всей своей красе. Ей удалось эффектно выйти с поля битвы, и русая коса спускалась по спине. День был не слишком жарким, и холодное солнце пробивалось сверху, рассеиваясь мелкими лучиками с правой стороны — ослепляя и закрывая от Тэйэр всю правую часть лица женщины. Может, виной тому была приобретённая связь с Комавита, а может и нет, но у фалмари коленки подкосились и мир пошёл кругами от того, какая мощная энергия сочилась от незнакомки и заполняла всё вокруг. Какое умиротворение наступало рядом с ней. Она была выше на пару голов, и раньше бы Тэйэр уткнулась носом куда-то ей под подмышку, желая скрыться от невзгод мира вокруг, но сейчас слабо облокотилась, и полушёпотом бросила «спасибо», не в силах выговорить благодарность до конца — она не была уверена, что эльфийка расслышала короткое слово, которое унесли с собою ветер и шелест громадных листов папоротника.
От эльфийки пахло больше не кровью, а лесом. Было странно, но тепло, и Тэйэр старалась льнуть к ней меньше того, чем хотелось, пока к ней не обратился тот страшный мужчина. Они не были людьми, и эта чудесная мысль посетила Тэйэр слишком поздно. Никто из них не был, и самое очевидное и понятное, что вот она, семья Аллора, упорно и настойчиво сознанием отрицалось. Ну не может быть такого! Ну не могла она попасть в общество богов. Не могла провести несколько ночей с создателем, а теперь вот нежиться в объятиях его сестры-близнеца, светлой Алиллель, и получать обидные уколы от... Рандона... Бред, бред, какой-то полный бред! Нет-нет-нет-нет!
Тэйэр чуть выглянула из-за плечи эльфийки, и правый уголок губ дёрнулся у неё вверх.
— Смотрю, у тебя в этом большой опыт, — она подумала, что, наверное, огрызается, но всё это прозвучало так легко, так беззаботно, только голос дрожал и подпрыгивал, — советом не поделишься?
Всё остальное, что сказал Аллор... Сейчас Тэйэр посмотрела на него впервые как-то совсем не так, как раньше. Раньше был бог, прекрасный и удивительный, тот, который подарил им Фалмарил и жизнь, который благословлял их и оберегал. Чистый образ в голове, картинка, сотканная из выдумок и сплетен, абстрактное нечто. Встретив его во плоти, Тэйэр надеялась отыскать некоего всепрощающего и добрейшего из добрейших мудреца, который знает цену справедливости и будет настоящим спасителем, а наткнулась на обыкновенного ламара, которому были не чужды ни зависть, ни ревность, ни жестокость, ни тьма. Теперь же... теперь она не знала, что сказать.
Тэйэр казалось, что внутри у неё умерла какая-то частичка света, но, на самом деле, это была вера в то, что Аллор может её народ спасти. Вообще кого-то спасти. Потому что её он не спас.
Да и потом, зачем ей отправляться с ними тремя в запущенный Гиллар? Там ведь таких, как Мортиш, пруд пруди! Она может развернуться спиною и покинуть лес, убежать от Комавита и богов так далеко, как только может. Вернуться в спокойную деревеньку, к родителям и сестре, и больше никогда не видеть ни богов, ни культистов, ни брызжущей фонтаном крови. Попытаться забыть.
Но Тэйэр продолжала молча стоять, переводя взгляд с одного бога на другого. Что они скажут. Что они решат. Потому что её слова тут не имели веса, и эта беспомощность ясно и глухо звучала внутри, предостерегая от действий более смелых и неосторожных, чем ответ страхоульвине с топором.

Отредактировано Тэйэр (20-10-2018 16:36:07)

- Огрызается, - ульв усмехнулся. – Мне нравится.
Тэйэр провоцировала дружка на ввязывание в словесную перепалку. Аллор не смолчал, не прикинулся ветошью, а сдержанно попросил его не трогать бедную девочку.
— Да её уже все потрогали, кто хотел.
Мужик под задницей ульва дёрнулся, получил под рёбра пяткой.
- Кроме тебя, - Рандон хмыкнул носом, посмотрел на связанного пленника, которому не повезло. Профукал возможность полапать девку, а по морде получил наравне с остальными. Живой остался для деловой беседы по душам и отсроченной смерти от рук одного из Богов. – Не рыпайся. Твоя очередь придёт, будешь губами шлёпать, потом сдохнешь с дружками за компанию. Или девке тебя отдать на потеху?
Грязные приёмы остановила Алиллель. На Богиню эльфов у Тэлла зуб не нашёлся. Эльфийка лишила его возможности поиздеваться над младшим братом за его многочисленные ошибки. Аллор, образец поведения, чистоты помыслов и поступков, на гребне алчности хлебнул яда. У Рандона клыки зачесались от желания напомнить младшему брату, что столетия назад за такое поведение он проклял ульва, отнял у него магические силы, чтобы научить его хорошим манерам, но сам скатился. Лицемерный тритоний зад.
- Революция в идеальном мире, братец? – ульв гадко усмехнулся.
Новости о бунте в рядах ламаров позабавили Рандона. Ламары отвернулись от Бога и нашли другое существо, которое возносили в молитвах. Культисты считали Аллора средством достижения цели и получения большего могущества, бессмертия и магического потенциала. Губа не дура. Фантазия богатая.
Рандон вспомнил о пленнике, встал, потянул мужика в магической сетке как щенка за шиворот.
- Пойдем, побеседуем.
Ульв не знает жалости, а пленник, культист он или нет, хотел жить как любая смертная тварь. Разговорился после нескольких болезненных аргументов и выложил всё, что знал о Гилларе и культе. О жертвоприношениях культа Змея, о голодных тварях, которых они подкармливают, чтобы получить силу от старого Источника, продлить молодость и не угодить в пасть голодным левиафанам. Оскорбленных и очарованных змей они загоняли охотниками и убивали, спасаясь от напасти своими силами, потому что великому Аллору на них наплевать в высоты Авура. Магическую флейту к ним принёс юноша, который научил их управлять змеями и черпать от них силу, а откуда флейта и кто её создал они не знали, принимали её как подарок судьбы. Змеи сделали для них больше, чем Бог-создатель.
- Она права, - Рандон согласился с сестрой. – Втроём против двадцати людей или сколько их. Я без магии. Ты в драке прохлаждался, угодил в плен к культистам. Куда нам тягаться с ними в смертных оболочках? Самоубивайся сам. Быстрее вернёшься домой.
Алиллель настаивала на восстановлении древа. Рандон преследовал другую цель и в восстановлении Комавита он ничем не помогал. Отсутствие магических сил избавляло его от ответственности.
- Бабу оставь. Пусть домой чешет. Не нужна она нам.
В делах Богов смертным не место. Рандон имел свой интерес в избавлении от девушки. Он лишний раз нажимал на больную мозоль брата и с удовольствием мерзавца наслаждался колебаниями Аллора. Какие аргументы подберёт Бог ламаров, чтобы потащить любимую девку с собой? Рандон не чувствовал в ней особенной магической силы. Он лишился дара ощущать магию в мире и живых существах. Рисунок на теле Тэйэр он охарактеризовал, как желание девушки выделиться и скрыть изъяны тела. Смертные женщины часто мазали кожу разными мазями, красками и Бездна знает чем ещё, чтобы выглядеть привлекательнее и лучше в глазах мужчин.
- Посмотрим на твой сорняк. Дождёмся братьев и нанесём визит твоим культистам.
[nick]Тэлл[/nick][status]натуральный зверь[/status][icon]https://i.imgur.com/mGTMyRB.jpg[/icon]

Плащ эльфийки не столько согревал, сколько дарил иллюзорное ощущение некой защищённости. Тэйэр закутывалась в ткань с таким остервенением, как будто он мог спасти и огородить её ото всех опасностей и невзгод мира. Она пыталась скрыть всё — и жалкое подобие тряпки, которое прикрывало грудь, и татуировки, и грязную ободранную кожу, и, конечно, собственную беззащитность. Ей не было места в этом разговоре — она улавливала одни обрывки фраз, обиженные, несогласные тона в голосах. Злые, мерзкие шутки ульва, звуки леса и стоны культистов. Словом, ничего особенного Тэйэр не понимала, подыскала себе красивый пенёк и продолжала сидеть, биться в мелкой дрожи и с каким-то неверием оглядывать то полянку с оторванными частями тел ламаров, то посматривать на богов. А они действительно оказались богами, и этот разговор не был реалистичным — скорее пародия на какую-то сценку бродячего театра. Очень плохую сценку очень плохих актёров.
Она встрепенулась только один раз. 
— Ты запрещаешь мне? — будто следуя примеру Алиллель и Рандона, Тэйэр целиком и полностью проигнорировала их, обращаясь лишь к демиургу. — Ты мне что, уходить запрещаешь?
Она не была уверена, что он расслышал, что она говорила достаточно громко — скорее, пропищала тихо. В меньшей степени ей требовался и честный ответ — Аллор уже ответил. Да, запрещал не угрозами и не ограничениями, но и отпускать не собирался. Это возмутило её даже не так сильно, как расстроила новость о яде. Значит, всё-таки вывела неправильно. Значит, всё-таки не смогла.
Тэйэр вновь притихла, замолчала, принялась поддевать мысками сапожек глинистую вязкую землю. Она бормотала под нос какую-то песенку, бесшумно прихлопывала ладошками по коленям, и почти утонула в плаще, вжалась головою в плечи. Силуэты статной эльфийки, замызганного кровью ульва и взлохмаченного ламара расплывались перед глазами, становились какими-то неясными пятнами. Она не вклинивалась, не мешала, не боролась за своё право взять и, с гордо поднятым подбородком, прошествовать до Вервона в одиночестве. Тэйэр как-то бездумно принялась водить глазами по поляне, кривила рот, но заставляла себя рассматривать и руки и ноги, мясо и плоть, и то, как по ним начинают бегать насекомые, и связанных пленников. Она шлёпала губами, а потом чуть выпрямилась.
— Аллор, — позвала она его по имени, и на этот раз голос её звучал бесцветно, — Аллор!
Когда боги обернулись к ней, она словно вновь забылась, покрутилась пару раз, что-то опять зашептала себе под нос. Потом кивнула. Встала, вернее, встать попыталась, тут же зашаталась и плюхнулась на пень опять.
— Одного здесь не хватает. Мортиша нет.
Может, это вообще никакого значения не имело. Может, он что-то знал о яде левиафана. Тэйэр вот мало что знала, выводила так, как если бы это был укус ядовитый змеи, и не вышло. Она передёрнула плечами.
— Если уйти вы, то есть он, мне не разрешаете, хотя бы отсюда уйти можно? А то так вопить друг на друга до самой ночи будете.
Подальше от запаха смерти, подальше от смрада. Подальше от крови на своих руках. От памяти подальше. Ну и не вечно же ей слушать эти семейные препирательства, в самом деле.