- Господин де Катос просит о приеме...
Скрывая замешательство, Гипнос с силой потер переносицу. Как некстати! Ожидаемо, но все равно некстати... Именно сейчас, когда отец целиком, с головой, ушел в работу, и тревожить его нельзя, встречать высокопоставленное лицо, господина Дознавателя, остается только наследнику.
Дознавателя и, если верить неподтвержденной еще информации, одного из Магистров Культа.
Гипнос скрежетнул зубами. Ему не впервой было заниматься какими-либо организационными вопросами в то время, как старший Беннатор был полностью поглощен зачарованием или иной магической практикой, но приветствовать человека, являвлегося одновременно и официальным, и неофициальным в Альянсе лицом — нет.
Хотя он знал, для чего прибыл в город Джеральд де Катос. Догадывался.

Это было похоже на внезапную эпидемию — медленно, целенаправленно, расчетливо косившую одно семейство за другим. Не умерщлявшую, но забиравшую неведомо куда. Вечером люди ложились спать — а утром исчезали, все жильцы дома до единого, включая детей, и без того немногочисленных в Акропосе, слуг и даже домашнюю живность. Не было ни шума, ни крови, ни криков, ни следов борьбы, все вещи оставались на своих местах — даже те, кто непременно понадобились бы в том случае, если бы семья собралась бежать из города. К тому же ни стражники, охранявшие ворота и патрулировавшие улицы, ни шпионы, ни даже магический фамильяр самого Гипноса не замечали беженцев.
И Гипнос не удивился бы, если бы пропадали люди, неугодные Беннаторам —  но о таких он знал бы сам, как один из непосредственных участников. Напротив, все исчезнувшие, все три с лишним десятка человек, были надежными сторонниками власти Акропоса. И даже более того — лояльными Культу магами, чьи стремления к переменам не вызывали сомнений.
Что это было — планомерная акция по истреблению очагов бунта? Но у руководства Альянса были дела поважнее, чем выпалывать сорняки в Акропосе, и без того охваченном тлением и угасанием. Магистры махнули на город рукой — с чего бы им интересоваться отдельно взятыми людьми и семействами, которые, тем более, не афишировали настолько уж открыто свои настроения, планы и предпочтения.
И тем не менее, Джеральд де Катос был здесь — от Альянса он прибыл или от Культа, Гипнос не знал. Возможно, что он работает на обе стороны, и если так — Беннаторам следовало быть вдвойне осторожными.
В конце концов, их собственная лояльность находилась под сомнением.

Гипнос нашел посланца в одной из маленьких гостевых приемных замка, спешно открытых специально ради такого случая. Слуги успели поставить перед гостем легкие закуски и угощения, чтобы скрасить ожидание, но юноша заметил, что все они остались нетронуты.
- Милорд де Катос, - Гипнос наклонил голову, вовсю пользуясь тем, что ему, калеке и сыну лорда, нет необходимости в более глубоких и официозных поклонах. - Извиняюсь, что заставил ждать.
Он, не скрываясь, рассматривал Джеральда. Высокий, крепкий мужчина в самом расцвете лет, с приятной, располагающей внешностью. На сапогах еще подсыхала грязь — осень в окрестностях Акропоса выдалась дождливой, хмурой и холодной, что сам Гипнос ощущал каждое утро, поднимаясь с кровати и чувствуя, как ноет каждая косточка в искалеченном теле.
- Чем могу быть вам полезен?

Усталый, но решительный. Скрытный, но прямой. Пожалуй, господин де Катос представлял собой одну сплошную загадку – производя впечатление очень честного человека, он, тем не менее, как-то умудрялся годами поддерживать доверие Альянса, одновременно являясь лояльным Культу.
Интересный человек. Опасный человек.
- Вы можете говорить здесь свободно, - Гипнос кивнул, чуть прикрыв глаза. Он знал, что их никто не подслушивает: его призрачный шпион, роняя темные, тающие, как снег, на лету перья, чистил крыло в коридоре, и предупредил бы хозяина о возможных любопытных ушах. – Я знаю о вашей деятельности, милорд де Катос, и не могу ее не уважать. Мне очень жаль, что мой отец не может встретить вас лично – транс зачарователя опасно прерывать – и потому приношу извинения от его имени и беру на себя смелость говорить за нас обоих и за Акропос…
Чего раньше ему делать практически не доводилось – сгорбленная тень в тени отца, Гипнос мог сколь угодно упражнять разум в головоломках, политических ребусах и логических играх, но серьезных решений почти не касался. Отец муштровал его, готовил – как раз на такой случай, когда сам окажется недоступен, и груз проблем придется тащить увечному отпрыску.
Он не мог отказаться от этого расследования, да и не хотел. Не мог пустить его на самотек или доверить кому-то из других некромантов.
- И, говоря от лица Акропоса, скажу – конечно, мы имеем прямую заинтересованность в этом деле. И не только как правящая семья, под носом которой пропадают люди, но и как те, кто теряет лояльных и преданных сторонников. Поэтому, милорд, я не только согласен, но и хочу лично сопровождать вас и оказывать вам посильную помощь – и как представителю Альянса, и как… - Гипнос помолчал, - нашему доброму другу.
Если, конечно, де Катоса, по всей видимости, не дурака подраться и отлично развитого физически, не смутит ограниченная подвижность наследника. Беннатор невольно улыбнулся.
- Предлагаю начать с утра – вам и вашим людям не помешает отдых. Если вам что-нибудь нужно, или для вашего комфорта будет чего-то не хватать – просто скажите мне, я все устрою. И можете звать меня просто Гипносом. Опустим формальности.

***

Утренний Акропос был мрачен, хмур и дождлив. Низкие темные облака плыли над самыми крышами домов, вспарываемые шпилями башен, и по улицам расползались серые, тоскливые сумерки. Щербатые мостовые были мокрыми и скользкими, в канавах скапливалась дождевая вода, ноги немертвых солдат и лапы химер расплескивали холодные лужи.
- Известно об этом немногое, - Гипнос, поглубже надвинув капюшон от дождя, почти не раскачивался в седле, пока излагал Джеральду суть. Поступь у его низкорослого, флегматичного коня была ровной, а седло – тяжелым и устойчивым, сделанным специально для искалеченного наследника. Вообще-то идти было не так уж далеко, но для Гипноса перспектива провести весь день на ногах (и, разумеется, постоянно отставать от здорового и быстрого Джеральда) означала еще пару дней непрекращающейся боли в мышцах и трясущихся конечностей после. – Сперва, примерно месяц назад, пропало семейство Сареоник. Их не сразу хватились, поэтому время похищения можно установить только приблизительно. Я бы предположил, что их убило что-то из нежити, но дверь не была взломана, ставни на месте, и вообще дом находился в пределах внутреннего круга, хорошо защищенного от различных тварей. Стражники сообщили, что в доме не было никаких следов насилия – ни крови, ни сломанных предметов. Если бы напала нежить – то и сожрала бы всех на месте, так что следов бы хватило с избытком, - некромант поморщился и плотнее натянул перчатку на руку. – Потом точно так же исчезли Лобрин, Гламир и Рьяис, и совсем недавно, накануне вашего приезда – семейство Тенван. Пятеро не самых слабых магов плюс их жены, слуги и даже двое детей – тридцать восемь человек в общей сложности. После Лобринов отец отдал приказ утренней страже ежедневно стучать во все дома и дожидаться ответа.
Немногочисленные люди, направившиеся куда-то по своим делам, поспешно сворачивали в стороны при виде процессии из мертвых и живых. Рядом с бесформенной фигурой Гипноса, возвышавшейся в седле, шагало пятеро немертвых слуг и две химеры, а Джеральд со своими спутниками и вовсе были новым явлением в городе, а нового Акропос сторонился, не без причины ожидая угрозы. Они направлялись к дому Сареоник, первых исчезнувших людей.
- Я пытался определить хоть какие-то общие черты у похищенных, - задумчиво произнес Гипнос, - но не слишком преуспел. Все они по-своему опытные заклинатели, кто-то из них жил с семейством, кто-то в одиночку. Все проживали во внутреннем городе, все пользовались нашим доверием… и не только нашим, - за пределами стен собственного дома некромант предпочитал говорить более обтекаемо, но про Культ пояснять и не требовалось. – Где-то в Акропосе есть враг, о котором я не знаю, но который знает – или подозревает – о связях похищенных. Если бы остались тела, я мог бы поднять их для допроса, но дома опустели вплоть до дворовых псов… - помолчав, Гипнос невзначай уточнил. – Скажите, Джеральд, вы же псионик? Прорицатель?
Признаться, эта способность дознавателя интересовала Беннатора больше всего остального. Сам являясь искалеченным, наполовину «запечатанным» псиоником, он не мог упустить возможности понаблюдать за человеком, в котором этот дар был развит сильнее и проявлялся ярче. Это было тоскливое, болезненное любопытство, хорошо знакомое Гипносу: в детстве они с Вилраном с такой же жадностью смотрели за здоровыми людьми, обладающими отличными, гибкими и подвижными телами. Теперь объектом этого нездорового интереса был маг с отличным, гибким и подвижным разумом – только и всего.

- Соседей опрашивали, - Гипнос кивнул, серьезно обдумывая вопросы Джеральда. – Никто из них ничего не видел и не слышал, но я этому не удивлен. По ночам Акропос… небезопасное место, даже в таких защищенных районах, - некромант обвел мертвой костяной рукой притихшие серые улицы. – Для своего же блага люди глохнут и слепнут с наступлением темноты, а некоторые предпочитают и вовсе не прозревать большую часть времени. Дома обыскивали, ходов обнаружено не было. Следы магии есть, но это семьи магов – все следы настолько въевшиеся и запутанные, что сложно говорить наверняка. К тому же сам я их не смотрел…
Он взглянул на дознавателя с некоторой симпатией: де Катос быстро брал быка за рога, и к делу подходил основательно. Да и на самого Беннатора смотрел как на равного, словно бы не замечая ни перекошенной фигуры, ни слишком маленькой и хрупкой правой руки, ни костяной длани, нет-нет да и проглядывавшей под высоким воротником, ни слабого запаха смерти, перебиваемого запахами благовоний.
«Он просто не видит меня, - рационально предположил Вилран. – Или не замечает намеренно. И к тому же…»
…и к тому же не так все просто было и с самим де Катосом. О чем он? О каких внешних изменениях? Гипнос чувствовал магию вокруг Джеральда, но это было естественно – он же колдун и не из последних, и к тому же наверняка имеет в рукаве пару тузов в виде припрятанных артефактов. За кого его могут принять?
Чем сильнее маг, тем темнее его тайны…
- Я не бью наобум, - размеренно отозвался Гипнос, пытаясь прочесть скрытый смысл слов Джеральда. Хотел было уточнить, пусть и видел, что де Катоса настораживает эта тема, но тот сменил тему беседы. – Да, не спорю, ваши навыки могли бы быть очень полезны в этом деле, ведь следов практически нет, и я надеялся воссоздать картину произошедшего хотя бы по отголоскам. Обрывкам…
Дом Сареоник располагался в конце длинной, плавно изгибающейся улицы. Обнесенный высокой оградой, он был невысоким, двухэтажным и приземистым. И совершенно пустым. Слепо таращились наружу окна, забранные частым переплетом, скрипели под ногой ступени крыльца. Человеческие жилища так быстро дичают без хозяев, так быстро умирают. Должно быть поэтому Акропос – полумертв. Слишком много в нем мертвых домов, совсем скоро станет больше, чем живых. Скоро, особенно если они с Джеральдом ничего не найдут.
- Охранять, - коротко велел Гипнос сопровождавшим их химерам, и мутировавшие звери истуканами замерли у ворот, столь диковинно неестественные, что почти не походили на живых существ. Сам некромант неуклюже перетащил через седло малоподвижную ногу, ступил на подставленную спину немертвого слуги, и лишь затем – на землю, частично размытую последними дождями. Забрал из рук мертвеца свою трость и какое-то время постоял, заставляя тело привыкнуть к новой позе. Ноги сводило.
Разумеется, нетронутым дом не остался – не в городе, который вечно нуждается в материалах для отстройки, в железных костях и деревянной плоти. Хозяйственные пристройки были разобраны до последней досочки, и лишь наложенные на двери и окна охранные чары помешали мародерам вынести изнутри и всю утварь, нетронутую неизвестными похитителями. Темнота в окнах смотрела настороженными, голодными провалами.
Гипнос простучал тростью по двору, втащил себя на крыльцо, снял перчатку с мертвой руки и, помедлив, приложил к замку, снимая заклятье. По двери пробежала короткая дрожь, и створка, скрипнув петлями, отворилась.
- Дверь не была повреждена, - повторил Гипнос, первым пропуская внутрь одного из мертвецов на случай обнаружения каких-нибудь неожиданных ловушек. – У меня складывается впечатление, будто ее открыли по доброй воле…
Вот только куда и по доброй ли воле делись все обитатели?
Внутри все также оставалось нетронутым – лишь мебель успела покрыться тонким слоем пыли. Комнаты слуг и хозяев были наполнены тем затхлым, спертым воздухом и неуверенным эхом, которое образуется в покинутых помещениях.

Он все ждал – и нет-нет да и кидал пристальный, быстрый взгляд на лицо Джеральда. Не хотел пропустить то мгновение, когда это лицо приобретет отчужденное, нездешнее выражение прорицателя, когда глаза затуманятся, прозревая то, чего не увидеть обычному взгляду. Ждал, как ребенок, которому пообещали сюрприз, но все оттягивают и оттягивают момент его вручения. И сердце отсчитывало одну неровную секунду за другой – а ничего не происходило. Его собрат по искусству действительно забросил свой дар, как и говорил, и, осознанно или нет, но вовсе не желал к нему прибегать. Не мог. Не был способен.
Впрочем, и без этого в доме хватало, на что посмотреть. Бумаги, тайники, которые наверняка имело каждое уважающее себя магическое семейство, артефакты, следы… Де Катос разбирался в этом уверенно, и пока немертвые Гипноса сторожили дом снаружи, люди дознавателя растворились в полумраке низких перекрытий, обшаривая место похищения сверху донизу.
- Ни я, ни мои шпионы не замечали за Сареоник никаких подозрительных преступлений… сверх ожидаемого, - отозвался молодой некромант, ковыляя следом за Джеральдом и чувствуя себя, как никогда, дряхлым стариком рядом с пружинистым де Катосом. – Поймите правильно: многие знатные семьи грешат мелкими хищениями или иными… относительно безобидными преступлениями, особенно когда город наводняют хищники всех мастей, но немногим это сходит с рук. В лояльности пропавших не возникало сомнений ни у меня, ни у отца. Сареоник и остальные семьи, - Гипнос задумался, - были преданы нам, в первую очередь, потому, что не любили Альянс. Если мне не изменяет память, эта семья потеряла своего старшего сына в боях в Лунном краю. Дочь Гламиров умерла от эпидемии, отец Лобринов пропал без вести после одной из атак нежити… и каждый раз только мы, Беннаторы, и оказывали хоть какое-то содействие в поисках или компенсации. Взамен – они преданы нам и преданы Культу, но имеют зуб на Альянс…
Гипнос остановился, задумавшись над собственными словами.
- Общее… - он попытался сформулировать ускользающую мысль. – У всех этих людей был кто-то близкий, погибший по той или иной причине, но… - Гипнос склонился над грубо оструганным столом, машинально переставил на другое место баночку с засохшими чернилами, провел рукой под столешницей, ища возможный скрытый тайник.
- Знаете, что мы не рассматривал с вами? Что упустили? Возможность того, что эти люди действительно могли уйти самостоятельно. – Джеральд говорил откуда-то из-за его спины, и Беннатор не поворачивался, занятый собственными поисками. - Но возникают вопросы как некто смог очаровать такое количество людей одновременно, и как попал в дом?
Гипнос застыл и почувствовал, как связь между этими двумя фактами уже возникает где-то в его голове. Кто-то проникал в дом похищенных семейств… что если этот кто-то был хорошо им знаком? Или тот, кого они неосознанно ждали – людям свойственно ждать, даже когда надежды на ожидание уже не остается.
- Джеральд, но это же получается, что… - он развернулся к дознавателю, желая поскорее поделиться с ним своей догадкой.
И слова застряли в горле, когда в ответ на него уставилось лицо из ночных кошмаров.
Гипноса Беннатора сложно было напугать – он видел трупы, работал с химерами, творил чудовищных созданий, и сам был чудовищем. Но он привык к собственному уродству. Он знал, чего ждать от своих безобразных творений, и взгляд на полуразлагающиеся трупы тоже не смущал некроманта. Но увидеть вместо Джеральда – это…
Гипнос шарахнулся от него назад со сдавленным воплем. Наткнулся спиной на стол, сшиб чернильницу, со звоном рассыпавшуюся осколками на полу, выронил трость и ухватился за угол столешницы, чтобы не упасть.
Хорошо, что первым рефлекторным заклятьем, вспыхнувшим в памяти, была защита, а не нападение. Сила свилась вокруг него непроницаемым щитом, способным отразить первую атаку неведомой твари, что смотрела на него своими красными глазами с испещренного шрамами лица.
Но неподдельное изумление на этом жутком лице остановило его. Оно – существо! – не нападало. Стояло и смотрело, и…
«…не знаю, куда нас заведет расследование, но в процессе его я могу претерпеть некие внешние изменения…»
- Джеральд? – осипшим голосом выдавил Гипнос, все еще не опуская щита. – Это ты..?
Или все же – нечто, захватившее оболочку де Катоса? Он же так мало знал о дознавателе, чтобы говорить наверняка.

Отредактировано Гипнос (29-06-2018 15:15:38)

Джеральд. Все-таки Джеральд.
Гипнос выдохнул, чувствуя, как приливает кровь к его бледным, никогда не знавшим румянца щекам. Опустил и развеял магический щит. Идиотский, глупый жест – ведь де Катос действительно предупреждал его. Но он не сказал, чего именно ожидать, а Гипнос, придерживаясь правил, да и вообще не желая говорить о чьих-либо уродствах, не спросил. Что ж, теперь и придется действовать, как подобает наследнику величественного города и человеку, ведущему расследование, а не мальчишке, испугавшемуся зловещей тени в углу.
- Простите меня, Джеральд, - он искренне старался не показывать смущения, но подозревал, что обмануть де Катоса напускным спокойствием (а Гипнос отлично умел принимать безразличный вид) не сумел. – Я повел себя… недопустимо грубо. Мне… очень жаль.
Он помедлил, прежде чем наклониться за откатившейся тростью, боясь упасть, но все же нагнулся, удерживаясь за угол стола. Не хотелось представать в глазах дознавателя не только трусом, но и слабаком. Тем более, что вбежавший в комнату маг из свиты Джеральда нисколько не удивился жутковатому внешнему виду начальника, лишь коротко кивнул и вышел обратно, закрыв дверь.
Гипнос вернул себе утраченное было равновесие, но сцепленные на трости пальцы все равно лежали слишком неуверенно. Ему стоило бы догадаться. Но он, сам давно привыкший к собственному чудовищному внешнему облику, просто не подумал о том, что рядом может оказаться кто-то не менее чудовищный. И вот теперь они, два монстра, пытаются спасти город от неведомого врага, похищающего людей прямо в их домах…
Это было даже забавно, и тонкие губы Гипноса тронула усмешка.
- Да, я не вспомнил, а, скорее, подумал… - он выдохнул, концентрируясь на том, о чем размышлял до того, как обернулся к Джеральду. Мысли путались, поскольку куда сильнее теперь хотелось расспросить де Катоса подробнее о войне, в которой он участвовал, и обстоятельствах, при которых его лицо так изуродовали, но, понятное дело, не следовало бы. – Мне пришла мысль, что люди открывали дверь, потому что… ждали того, кто пришел. Но по одним лишь Сареоникам это сказать сложно. Я предложил бы оставить часть вашей команды здесь, пусть досконально обследуют весь дом и допросят свидетелей, а мы отправились бы к следующему. Как мне кажется, наша первоочередная задача – найти сходство между всеми похищениями непосредственно на месте…
Некромант взглянул в сторону заколоченного окна, где все еще барабанил дождь, и поежился. В любом другом случае он предпочел бы переждать такой холодный, болезненный до дрожи день в поместье, но сейчас непривычный азарт согревал изнутри. Не может он после всего произошедшего, и после своей проявленной перед де Катосом слабости, просто оставить все. К тому же такая загадка подстегивала и его самого – не просто теоретическая задача, но реальное, настоящее дело.
- К слову, потайной ход есть не во всех домах – это закрытая зона города, защищенная от нежити магией, и создавать нарочитую уязвимость, коридор, который вел бы куда-нибудь за пределы закрытой зоны, никто бы не позволил. К чему нарушать уже установленную защиту? – Гипнос вновь перебрал бумаги на столе, обычные письма к знакомым и друзьям, и, аккуратно сложив их стопкой, убрал во внутренний карман плаща, чтобы изучить в более спокойной обстановке. – Но я не исключаю возможности, что кто-то из них мог и нарушить запрет. Тем самым впустив похитителя прямо сюда, во внутренний город…

- Кто-то получил неограниченную возможность создавать такие артефакты? - предположил Гипнос, скорее, как теорию. Если бы кто-то поблизости от Акропоса стал бы клепать их в таком количестве, об этом давно было бы известно. - В любом случае, Сареоники были первыми. Обследуем остальные дома...
До того, как ливень хлынул окончательно бесповоротно и сильно, они успели объехать еще три дома, и Гипнос все больше убеждался в двух вещах.
Во-первых, теория о том, что обитатели домов добровольно открывали двери своему похитителю, подтверждалась. Внутри, несмотря на сильный магический остаток — все-таки каждый дом принадлежал чародею — не творилось никакой магии непосредственно в ночь похищения, в бумагах и личной переписке, которую им удалось обнаружить — никаких намеков на то, что пропавшие собирались бежать.
Во-вторых — ему начинало нравиться обсуждать это с Джеральдом де Катосом. Строить теории. Искать ответы. Гипнос мало общался с людьми за пределами собственного поместья, и каждый гость был для него новой, закрытой пока что книгой. А осознание того, что де Катос так же изуродован, как и он сам, и несет на себе то же бремя, располагало молодого некроманта к собеседнику еще больше.
Только в доме Рьяис им выпала зацепка — зыбкая, неуверенная, но все же зацепка. В ночь после пропажи мага и его семьи (жены и старшей дочери — младшая умерла от болезни) он видел странное серебристое свечение возле дома, но не решился выйти и посмотреть. Джеральд был прав: Акропос не был любопытным городом.
- Но если сюда приходили уже после похищения, значит... - Гипнос нервно стиснул рукоять трости. - Что-то забыли? Искали? Джеральд, я думаю, нам стоит поставить на ночь охрану в каждом из домов. Даже если ничего не всплывет в эту ночь — подождем еще, - некромант был так взволнован, что готов был сам остаться ночевать в одном из покинутых домов. Предрассудками он не страдал, призраков, как сосед Рьяис, не пугался, а возможность казалась ему реальной. - Тенваны пропали совсем недавно. Быть может, к ним еще могут вернуться?

Даже если бы Гипнос пожалел о своем решении остаться на ночлег в незнакомом доме - без слуг, знающих, как оказать ему помощь в случае чего, без своей лаборатории, в которой хранилась большая часть нужных ему лекарств (не считая кошеля на поясе, в котором бряцали несколько склянок обезболивающего), без горячей ванны которая могла бы согреть согнутое ознобом и напряжением тело - даже если бы он пожалел об этом, то ни за что бы не сказал.
Не так уж и часто он ночевал вне дома в необычной компании, чтобы отказываться от такой возможности.
"Все потому, что ты эгоистичный идиот", - шипел на ухо Вилран, но Гипнос предпочел его не слушать. - "Если ты вдруг умрешь после всего этого от боли или от руки того, кто похищает людей, мы оба потеряем все. Окончательно..."
Гипнос усилием воли отогнал его и сосредоточился на Джеральде. По де Катосу сложно было сказать, что вся эта ситуация хоть сколько-то его угнетает. Он сидел, завернувшись в плащ, как бывалый воин на коротком привале - все в его позе указывало именно на это стремление пользоваться удобствами, пока есть возможность - по-походному же глотал вино из бутылки, закусывал холодным мясом, хлебом и сыром и улыбался под своим платком.
И видимо Гипнос, расположившийся в притащенном на первый этаж дома кресле далеко не так непринужденно, не сумел до конца скрыть своего любопытства.
- Вы меня подловили, Джеральд, - прошелестел молодой некромант, поудобнее придвигаясь к столу. - Действительно, вы сами, лично вы, интересуете меня не меньше, чем все это дело с похищениями. Видите ли, мы с братом, - Гипнос едва заметно повернул голову в сторону своей мертвой половины, - практически не покидали городских стен. История - по книгам. География и политика - по картам. Но я любопытен, настолько, что определенно умру из-за этого, и скорее раньше, чем позже. Чертовски любопытен. Одно время я собирал своеобразную коллекцию человеческих уродств. Не обязательно таких же, как мое, - он произнес это без малейшей запинки, поскольку отрицать очевидное было бы глупо. - Уродства тела и уродства духа в равной степени накладывают отпечаток на человека. Конечно, я хочу спросить вас о том, как именно вы приобрели эти шрамы, и как именно лишились дара, раз уж мы заговорили об этом. В прошлом я тоже псионик... неоперившийся, правда, но когда-то предсказания были доступны и мне. Ночь длинная, и в ответ я мог бы рассказать обо всем, что заинтересовало бы уже вас.
Снаружи кашлянул кто-то из оставшихся на страже людей Джеральда. Настороженно шевельнулась химера, лежащая у порога, потянула воздух искаженной мордой и, успокоенная, улеглась на место. Ночь и вправду еще только начиналась.

История Джеральда не удивляла - но невольно завораживала. Рассказ его был текучим и плавным, голос - негромким и уверенным, словно он не жуткую историю своей жизни рассказывал, а страшную легенду из тех, что как раз в такое ненастье и слушаются лучше всего.
Вот только Джеральд был не сказочником, а Гипнос - не ребенком, да и рассказ дознавателя не был легендой. Гипнос слышал о том, как превращают людей в живые источники энергии, но функционируют такие источники, как правило, не так уж долго - лишь до тех пор, пока несчастный способен еще дышать, а его сердце - поддерживать жизнь. То, что де Катос прошел через все это, уже было чудом.
"Чудо", отошедшее к каминной полке напротив него, усмехнулось.
- Мне очень жаль, Джеральд, - а что еще он мог произнести? Де Катос и сам смирился со своим новым обликом, и он, по крайней мере, всегда мог спрятать его под маской. - Но я восхищен вашей волей к жизни. Она достойна уважения, - он помолчал, когда дознаватель задал свой собственный вопрос. Покосился на брата - мертвое лицо, бессильно поникшее ему на плечо.
"Расскажи ему", - прошелестел Вилран, и Беннатор не мог понять, с каким выражением это было произнесено. - "Раз уж у вас сегодня вечер страшных историй..."
Гипнос облизнул губы, но в этот момент Джеральд пошатнулся. Взгляд его остекленел, статуэтка, которую он вертел в руках, с глухим стуком повалилась на пол. Вслед за ней рухнул и сам дознаватель.
- Джеральд! - Гипнос дернулся вперед, пытаясь опереться руками о подлокотники, но на такое быстрое движение его искалеченное тело не было способно. - Джеральд! Сюда! На помощь!
Он крикнул так сильно, что в горле заболело, и со всей силы заколотил тростью по столу, надеясь, что слуги, дежурившие снаружи, услышат грохот. Что произошло с де Катосом? Яд? Заклятье? Неведомая болезнь из тех, что он мог подхватить в период своего пленения, и о которой не успел еще рассказать?
Со стуком распахнулась дверь, и в комнату, топоча, влетел один из слуг Джеральда. Бросился к упавшему господину, пытаясь приподнять его. Ноги и руки мужчины скрутило судорогой, тяжелые сапоги конвульсивно подергивались, но пена изо рта не шла, и некромант начинал понимать, в чем дело.
- Нет! - остановил его Гипнос, и сам нередко терявший сознание, чего давно уже перестал стыдиться. Дора обычно знала, что делать, и он хорошо запомнил тоже. - Не поднимай его! Освободи ему горло - ему нужен воздух. И воды сюда, живо!..
Он осекся - глаза Джеральда распахнулись, и мгновение спустя приобрели осмысленное выражение. Все произошло быстро, заняло, наверное, не более, чем полминуты, но только сейчас Гипнос почувствовал, как заломило пальцы оттого, что он слишком крепко сжал ручки кресла.
- Джеральд! - с облегчением выдохнул он, разжимая пальцы. - Слава богам... что произошло?
Де Катос поднялся, и слуга умчался за водой. Гипнос перевел дыхание. Бесконтрольный дар - еще одна тайна Джеральда, которой он так схож с молодым наследником Акропоса.
- Не думаю, что кто-то вообще способен контролировать такой дар. Я тоже не был... Что ты видел?
Единственное, что совершенно точно Гипнос знал о прорицании - оно всегда накатывает внезапно, но никогда - случайно. То, что увидел сейчас де Катос, могло иметь прямое отношение к происходящему с ними.

Похоже, для де Катоса такие внезапные потери сознания были действительно не впервой - он пришел в себя довольно быстро, так же скоро оправился от дурноты и заговорил. И да - чем дольше некромант его слушал, тем больше думал, что Джеральду, возможно, повезло с его даром еще меньше, чем ему самому. Вот ирония! Впервые в жизни Гипнос был, пожалуй, даже рад, что лишен возможности ощутить накатывающее видение, стоя перед искалеченным телом в пыточной и понимая, что видение будет связано с очередной жертвой палача - тебя самого.
Он вновь откинулся на спинку кресла - от напряжения и волнения тело совсем закостенело. А ведь в какой-то момент он действительно испугался, что Джеральд помрет прямо так, посреди комнаты. Забавно, первая мысль была не о том, что дознаватель Магистра и тайный агент Культа может умереть в его городе, подведя всех под удар, а о том, что он не хотел терять человека, с которым у него было столько удивительно похожего: сродство, связывающее псиоников, общность, присущая уродцам, тайное знание, сковавшее некромантов. Джеральд ему нравился - один из немногих таких людей из "внешнего" мира за долгие годы.
- Тогда уж три головы, - задумчиво улыбнулся Гипнос, слушая его. Оговорка Джеральда его не задела, а вот рассказ увлек. - Зеркало и Меняющий лица...
Толковать это на самом деле можно было как угодно: тайный враг, шпион, сам де Катос (в конце концов, и у него самого была маска-артефакт) или, если расценивать внезапное видение как относящееся к их делу - подтверждение их догадки о похитителе людей. Гипнос и свои-то видения никогда не мог понять правильно, а уж прорицания другого псионика...
Но вот тут де Катос его удивил.
- Поделиться? - переспросил Гипнос, выныривая из размышлений. - Да, так было бы лучше всего, но это может быть... - он умолк, не зная, как описать тот спутанный клубок, в который превратилось его сознание. Его постоянное напряжение, его связь с Вилраном - мир его мыслей был вовсе не тем местом, в которое хотелось бы пускать постороннего, и в котором бы этому самому постороннему было бы приятно находиться. - ...может показаться слишком.... Я утратил дар, когда погиб мой брат, - некромант коснулся мертвой, правой детской руки своей собственной, левой, - а до этого увидел всего ничего.
Воспоминание о ярком солнечном дне, когда они с братом слушали выступление бродячих артистов, о певце, несущем за собой смерть, и о живых мертвецах, которыми станет труппа, было тревожащим даже сейчас. Как некогда увиденный страшный сон, уже утративший четкость деталей, но еще не стершийся из памяти и все еще пробирающий холодом вдоль позвоночника.
- Мой брат погиб, унеся с собой часть меня самого, а я был оставлен в этом мире только благодаря ритуалу. С тех пор я никогда больше не видел пророческих снов, и не могу достучаться ни до одного псионика. Я "закрыт" для возможности самому посещать чужие сознания, но в мои мысли пройти можно. Вот только то, что ты можешь там увидеть... - он на миг задумался, затем сжал кулаки и кивнул. - Хорошо. Давай попробуем. То, что ты увидел, может стать разгадкой, и я не упущу возможности поскорее до нее докопаться.
Он увидел, как сидящий напротив него де Катос закрыл глаза, и тоже опустил веки. Мысленному контакту это не помогало, но позволяло отстраниться от реального мира, приглушенного разговора слуг де Катоса за дверью, отдаленного собачьего лая, пламени свечей, внезапно колыхнувшегося и погасшего от сквозняка, оставив двоих некромантов в темноте.
Гипнос глубоко вдохнул и раскрыл для Джеральда путь в свое сознание - похожее на тот темный, умирающий город с трепещущими, гаснущими и вновь загорающимися свечными огоньками, ненадежными, болотными светляками. Покосившийся, сдвинувшийся мир, населенный памятью об умерших - Джеральд внутри его головы ощущался странным, нездешним чужаком, бредущим по незнакомому лабиринту улиц без проводника и путеводной нити, наощупь, наугад.
И видение, брошенное ему Джеральдом, встроилось в этот черный город его головы как нельзя гармоничнее и лучше.
Накатило волной, так, что Гипнос сжал подлокотники кресла, ухмыльнулось беззубой, раззявленной пастью, глянуло из латунного зеркала чужими лицами, примерило на себя маску самого Беннатора - как странно было смотреть на эту безумную ухмылку на своем собственном лице! - заставило оступиться в воду...
Воду. Очень много воды...
- Вода... - прохрипел Гипнос, крепче вцепляясь в кресло. Видение отступило, оставив после себя гнилостное, дурнотное ощущение. Напротив него в кресле так же тяжело дышал де Катос. - Джеральд, вода... Это место с водой... оно знакомо мне, я видел его раньше, где-то поблизости, но где? Не могу вспомнить... Но возможно ключ не в зеркале, а в ней!

Существо не походило ни на одно другое, доселе виденное Гипносом. Не умертвие и не восставший мертвец, хотя оно явно не было живым - слишком подвижное и прыгучее, с неестественно, пугающе длинными руками и ногами. Не химера и не призрак, хотя плоть и кровь его не были произведены природой.
Больше всего оно напоминало высокого - слишком высокого из-за чрезмерной длины ног, худого, как скелет, человека, наполовину укутанного обрывками темной одежды. Жутковато таращились с бледного лица белесые, с мутными зрачками, глаза, чутко шевелились на каждый звук крупные, заостренные уши. Существо перевело взгляд на Джеральда - и ухмыльнулось беззубой, но от этого почему-то еще более опасной улыбкой.
Гипнос заметил его не сразу, слишком поглощенный мучительными попытками вспомнить, где же он видел то затопленное водой помещение, что показал де Катос в своем видении. Он даже не сразу услышал пение твари - оно так органично и незаметно, исподтишка вплелось в его мысли, слилось с ними, замедлило их течение. Когда Джеральд поднялся на ноги с мечом в руках, и гипнотическое ощущение отступило - Беннатор обернулся к двери, через которую вошел пришелец.
Но сделать ничего не успели - оба. Неведомая тварь с пугающей быстротой метнулась вперед и вверх, скакнула на стену, отталкиваясь от нее бледными ломкими ногами и разворачиваясь в полете, как пружина. Грохнул об пол пошатнувшийся шкаф, длинное, обернутое лохмотьями тело вытянулось, как у змеи.
Тварь приземлилась на стол, за которым сидели некроманты, толчком ноги опрокинула стол на Гипноса, роняя Полумертвого на пол вместе с креслом и, не теряя ни мгновения, развернулась к Джеральду.
"Вот как оно проникало в дома!" - успело мелькнуть в голове. Затем Беннатор грянулся об пол с такой силой, что в глазах потемнело. Выдохнув сквозь зубы от боли, Гипнос пытался приподняться и осмотреться - тварь билась где-то в углу, и он никак не мог сфокусировать на ней взгляд, а палить колдовством наугад - зацепить Джеральда. К тому же боль, вновь вспыхнувшая в перекрученной спине, еще больше мешала концентрации.
Когда беззубый урод повернулся к нему, у него было лицо Джеральда. Не та маска, которую носил де Катос, чтобы не пугать окружающих - его настоящее, обезображенное лицо.
Почему-то это так поразило, что Гипнос упустил момент, когда тварь рванулась на него. Нанесенный им псионический удар окончательно разломал в щепки стол, но не задел юркое существо. В мертвую правую ногу Беннатора вонзились длинные острые когти, Гипноса поволокло по полу, ударило об стену, перед глазами мелькнуло узкое окно и вид на ночную улицу и мостовую с высоты второго этажа дома - а затем стало совсем темно.

Мерно, лениво капала вода.
Вода, Джеральд, вода! Это место как-то связано с водой…
Гипнос пошевелился, чувствуя, как мокрая одежда липнет к телу. Поднял голову, осторожно оперся руками о скользкий, пахнущий сырой затхлостью каменный пол – ладони тут же с тихим плеском погрузились в мелкую водяную лужу.
Вокруг было темно – и да, действительно очень сыро. Вода разливалась кругом, черным озером, и лишь там, где лежал некромант, возвышался относительно сухой участок. Совсем небольшой – шага два в длину. Гипнос небрежно, как сваленная в угол кукла, валялся на самом краю этой площадки. Прямо за его спиной вверх уходило несколько обломанных каменных ступеней, обрывавшихся в пустоту.
А вокруг вздымались крепкие стены какого-то дома, поросшие мхом и плесенью от сырости. Подвал? Затопленное здание? Достаточно большое, чтобы в него успело натечь столько воды. Но где оно? И что это вообще?
- Джеральд? – Гипнос прочистил горло, уже понимая, что де Катоса поблизости нет. – Джеральд!
- Джеральд!
Он вздрогнул от неожиданности – настолько резко, отчетливо прозвучал в тишине тонкий, писклявый голос. Обернулся, так быстро, как только мог.
Напавшая на них тварь сидела совсем рядом: за его спиной, на последней, обрывавшейся ступени, смешно, по-лягушачьи. Но в ней самой ничего смешного не было – белесые глаза вращались в воспаленных глазницах, уши подрагивали, гибкие, длинные пальцы с длинными темными когтями то и дело шевелились. Существо вновь открыло беззубый рот и издало:
- Дже-е… Джераль-д!
Словно пробуя слово на вкус. И на этот раз тембр его голоса был гораздо больше похож на высокий, глухой голос самого Гипноса.
- Пошел прочь! – Гипнос на рефлексах попытался достать его псионическим ударом. Тварь расхохоталась – мощные длинные ноги распрямились и сорвали узкое тело с места за миг до того, как ступень под нею взорвалась осколками. Чудовище ловко спрыгнуло вниз, в воду, почти без всплеска ушло под черную поверхность и вынырнуло снова – в нескольких метрах в стороне. Взобралось на какой-то дрейфующий обломок и уселось на нем, не переставая бормотать:
- Прочь! Прочьпрочьпрочь!.. пошелпрочь!
Теперь она вправду говорила его голосом – не отличимым от настоящего. Лицо урода тоже неуловимо, но верно менялось – сужалось, изменяло форму и черты, выпученные глаза уменьшились, приобрели ясность, лысая голова обрастала длинными белыми волосами. Гипнос смотрел на самого себя – и это зрелище почему-то так поражало, что он даже не пытался ударить тварь еще раз. Тем временем, укоротились неестественно длинные руки и ноги, грудь и правое плечо, напротив, уплотнились, вздулись, под лохмотьями создания пробегали волны, когда его податливая, как воск, плоть принимала нужную форму.
Только сейчас Гипнос заметил свой собственный плащ, небрежно накинутый на плечи твари. Та вновь ухмыльнулась – все еще беззубым ртом – и плотнее завернулась в черную ткань, скрывая возможные огрехи скопированного облика.
- Джеральд, я здесь! – крикнула она голосом Беннатора, ухмыляясь и глядя Гипносу в глаза. – Джеральд, здесь, в воде!
Оно расхохоталось и вновь плюхнулось в подвальные воды, уходя от нового удара некроманта. И больше не показывалось – должно быть, где-то там, внизу, был еще один выход.
А Гипнос начинал понимать всю серьезность ситуации. То, что похищали семьи, верные Культу – это лишь одна сторона. Наверняка, их трупы (а в то, что они живы, колдун не верил) можно найти где-то здесь, в этом здании, служившем твари логовом. Но то, что она взялась за Беннаторов – было уже совершенно другим делом. В его, Гипноса, облике чудовище может подобраться к Джеральду, или даже к Дедалусу – кто успеет его остановить, не зная об истинной сущности? А если твари удастся заполучить облик Джеральда, убив оригинал – дознавателя при Верховном Суде Альянса и одного из магистров Культа? Или захватить тело правителя Акропоса, который, хоть и съел собаку на интригах и заговорах, вряд ли ожидает такого от собственного сына?
Кто бы ни создал это существо – а разумным оно не казалось – он все прекрасно знал и про Культ, и про заговоры в Акропосе. И стравить Акропос с Культом, убив Джеральда или Дедалуса, да или хотя бы самого Гипноса – проще простого. Или натравить на Акропос Альянс за убийство дознавателя…
Гипнос поднялся на ноги, схватившись за обломки лестницы, чтобы не упасть – трости не было. Он догадывался, где оказался – в старой Башне Безымянного, обрушившейся несколько десятков лет назад. Во время одного из боев с нежитью, живые мертвецы перекрыли плотину, полностью затопив целый район города, и Башня, что в равной степени росла как вверх, так и вниз (подвалы ее имели несколько этажей, вгрызаясь в основание Акропоса), оказалась намертво отрезана.
Квартал вскоре перегородили, вход в него опечатали, а о Башне, которую в последние годы практически не использовали, забыли. Как выяснилось, забыли не все.
Как рассказать об этом Джеральду? Как предупредить? Наверх не подняться – ступени обломаны. Если и был выход где-то под водой, он был затоплен, а плавать Полумертвый не умел, и не сомневался, что камнем пошел бы на дно, если бы даже и рискнул нырнуть в непроглядно-черную воду. Послать ворона? Гипнос сотворил чары, но призванное существо, подавленное остаточной энергией Башни, тщетно билось в потолок, в котором угадывался запертый люк.
Оставалось только одно. Если Джеральд – не Джеральд-дознаватель, но Джеральд-псионик! – вновь попробует прибегнуть к своему нестабильному и опасному дару. Гипнос не мог «говорить», но он мог «слышать». Если бы только его мог «услышать» Джеральд…

Отредактировано Гипнос (18-10-2018 20:04:40)

…был равномерным и тихим. Где-то капало, и этот звук – единственный звук во всей полуразрушенной башне, усыплял, нагонял холодное оцепенение, отупение, близкое к смерти, замедлял мысль, утихомиривал рваный ритм сердца.
Скользкие, поросшие плесенью стены. Черный водяной провал внизу. Размытое лицо существа, текучее, плавившееся, снова и снова превращавшееся в лицо Гипноса. Его собственная искореженная фигура, с трудом умещающаяся на узком каменном уступе. Тощее, длинное тело твари, ныряющее в черную воду и скрывающееся в глубине.
Гипнос вдыхал и выдыхал. Снова и снова, наполняя искалеченную грудь затхлым сырым воздухом. Очищая разум, открывая его, как открывал для посещения свой черный, мертвый город. Надеясь, что Джеральд увидит. Пытаясь максимально четко, в деталях вспомнить все, что делала тварь, как она выглядела, как превращалась. Он снова и снова крутил в мыслях эти образы, повторял их раз за разом, пока промозглый холод подземелья не заставил его обессилено выдохнуть, теряя концентрацию.
Некроманта била холодная дрожь. Лишенный теплого плаща, он не мог рассчитывать на то, что долго выдержит здешнюю сырость, и потому вынужден был прерваться, чтобы сотворить Малый огонь.
В кончиках пальцев закололо от отдаваемой энергии, но по телу пробежала теплая волна, согревая, изгоняя судорожную дрожь. Маленький, не больше яблока, шар света вспыхнул в воздухе перед Гипносом, разбивая затхлую, плотную темноту башни.
Он почувствовал себя гораздо лучше, согревшись у источника света. В конце концов, он чародей, и даже без помощи сумеет выпутаться… если только не вернется проклятая тварь.
Словно в ответ на его слова откуда-то сверху, отражаясь от каменных стен слабым, едва слышным, причудливым эхом, донесся далекий крик, оборвавшийся так быстро и внезапно, что не оставалось сомнений: тот, кто его издал, скончался скоропостижно и быстро.
Тварь встретилась с кем-то из людей Джеральда и сумела обмануть их его обликом? Где он сейчас, доппельгангер, затаившийся в его, Гипноса, обманчиво-увечном теле? Как быстро прыгнул на ничего не подозревающих солдат из тени или даже с потолка?
Гипнос глотнул побольше воздуха и попытался крикнуть, но крик вышел слабым, хриплым и сбивающимся.

* «Малый огонь»: 20 маны на согревание + 15 маны на световой шар = 35 маны.

Отредактировано Гипнос (13-12-2018 11:58:31)

Гипнос, стоящий перед ним, замер - на худом, изможденном лице Полумертвого проступило страдание.
"Я и так ранен, я измучен и истощен, как можешь ты не верить мне?" - говорило это лицо. Гипнос сделал еще один шаг и неуклюже завалился набок, зажимая рукой рану.
— Трактат о человеческом разуме и его... и его... - прохрипел он, вскидывая на людей дознавателя затуманенный болью взгляд. - Джеральд, там, внизу - тварь. Я завалил его камнями, чтобы он не выбрался...
Один из людей Джеральда шагнул к наследнику Акропоса, протягивая ему руку, чтобы помочь. Теперь от самого де Катоса его отделяло лишь несколько шагов.
- Джеральд! - это был голос другого Гипноса - того, который сидел внизу, в затопленной башне, еле слышный.
Всего мгновение - его хватило, чтобы черты лица раненого наследника неуловимо изменились. В серых глазах мелькнуло что-то звериное, неживое, будто их заволокло пленкой. Руки, скрытые под мантией, удлинились, лже-Полумертвый ловко оттолкнулся от стены и прыгнул на ближайшего к нему солдата, не ожидавшего, что раненый мальчишка обретет вдруг такую прыть.
Вскрик перешел в предсмертный хрип, когда острые когти мимоходом вспороли горло человеку. Оборотень не останавливался даже чтобы добить свою жертву - он скакнул вбок, уходя от выпущенной стрелы, пригнулся к земле -странно было наблюдать такую скорость и гибкость, учитывая, что он все еще находился в искалеченном теле Гипноса! - и распрямился, бросая себя вперед.
Его пластичное лицо менялось в полете - мгновенно, как капля ртути, перетекающая из одной формы в другую, - и когда он оказался перед дознавателем, на Джеральда глядело уже его собственное лицо. То, что было его маской, ненастоящее, лицо истинного Джеральда, его друга.
Лицо, призванное сбить с толку, смутить буквально на секунду - а большего и не требовалось.

- Если б я мог хотя бы предположить, Джеральд... - Гипнос вздохнул и, едва заметно поморщившись, подтянул непослушное тело, силясь поудобнее устроиться в кресле.
Закутанный в меха еще больше, чем раньше, с чашкой разведенного, подогретого до безалкогольного состояния вина, наследник Акропоса выглядел насквозь больным, но не чувствовал, что собирается умирать в ближайшее время. И теперь, сидя напротив дознавателя, Гипнос думал не столько о собственных болях, сколько о загадке, которую они с де Катосом разгадали, в лучшем случае, наполовину.
Ему действительно чудовищно повезло. Повезло, что Джеральд вовремя раскусил обманку и вовремя отыскал самого Гипноса, вовремя вытащил его из водяной ловушки. Повезло, что совместными усилиями они быстро нашли тела, затопленные под водой в злосчастной башне. До сих пор, стоило вспомнить, как, под действием магии, разошлась затхлая, холодная вода, скрывавшая нижние этажи, и как под этой жижей стали постепенно проступать лица пропавших людей...
Сареоник, Лобрин, Гламир, Рьяис, Тенван - лица, которые непонятная тварь успела натянуть на себя. Что если она была такая не одна? Новый вид нежити? Непривычный эксперимент?
- Тела нашли все, но... меня не оставляет подозрение, что за этим перевертышем кто-то стоял. Кто-то достаточно сильный и искусный, чтобы притворяться своим в стенах Акропоса, ведя при этом двойную игру, - Гипнос невесело усмехнулся. Они и сами с Джеральдом вели двойную игру, притворяясь лояльными Альянсу. Кому бы говорить. - Если это действительно так, то... либо этот человек вскоре даст о себе знать, либо, почуяв неладное, сбежит из города и затаится. В любом случае я постараюсь быть настороже и поставить вас в известность, если обнаружу что-то странное. Это мой прокол, что в моем же собственном городе я не могу найти этого агента, - некромант вздохнул, понимая, что ему, восемнадцатилетнему мальчишке-калеке, вряд ли найдется, что противопоставить опытному, судя по всему, заклинателю, так долго водившему за нос его собственного отца и сумевшему подобрать оружие против пятерых неслабых магов.
Понимал он и то, что у Джеральда - несмотря на то, что сам Гипнос едва не погиб в ночной заварушке, - до сих пор есть основания подозревать самих Беннаторов. Как минимум, в халатности, как максимум - в содействии этому неведомому колдуну, играющему против Культа. Но все же...
Лицо Джеральда было невозмутимой маской - чужое лицо, скрывавшее настоящие черты и настоящие эмоции де Катоса. И все же Полумертвому казалось, что после всего пережитого они с гостем могут доверять друг другу. Он понял это в тот момент, когда, поднятый наверх из ледяной башни, ухватился за протянутую руку де Катоса, цепко ухватившую его за костистое запястье. Может, только так и могут понимать друг друга два псионика. Два предателя. Два калеки.
- Если кто-то и создал эту тварь, вывел ее в своих собственных лабораториях, я сделаю все, что смогу, чтобы его найти. Вы откликнулись на нужды Акропоса Джеральд... и спасли жизнь мне, - помолчав, добавил Гипнос. - Я этого не забуду, и я в долгу перед вами.
Он снова умолк. Огонь в камине между ними гудел и трещал, и все равно некроманту до сих пор было холодно. Словно все еще у ледяной воды в забытой башне, где, кроме трупов пропавших, не обнаружилось больше никаких следов или разгадок.
- Я хотел только спросить, да все забывал, - Гипнос чуть наклонился вперед к собеседнику, и острый подбородок утонул в глубоком меховом воротнике. - Как именно вы нашли ту башню? Как поняли, где именно я находился?