Вермина была напряжена ничуть не меньше остальных. Она считала, она успела немало вложить в Культ, и ценила свой с Кайлебом труд. Предстоящий синтез заставлял её переживать, и эти переживания не были безосновательными: успех операции зависит от неё, и в какой мере - неясно. Может быть, ей всё-таки придётся поработать скрытной убийцей в покоях врага?
Накануне, желая проверить приспособленность Культа и собственную маскировку, Единая вывела демоницу с поля, а вместо этого крутилась в виде непонятно откуда взявшейся рыжей девушки, в чертах которой неуклонно угадывались какие-то заимствования от Алисии, мнимые в достаточной степени, чтобы отвлекать Кая и вызывать в нём какие-то эмоции при встрече взглядами, но всё же неспособные стать прямой причиной для обвинения в провокационном поведении.
Чуть раньше Вермина полагала, что смена амплуа вызовет к ней лишние вопросы. В конце концов, караван в глуши, опасная операция, всё серьёзно. И вдруг раз - среди культистов появляется какая-то незнакомая барышня, которую пару раз кто-то мельком видел - и всё. Сначала у Красавицы не было тела вовсе, потом она изображала Кайлеба, принимая своё рыжее-бесстыжее воплощение только для отдельных вылазок, и о ней не то, чтобы совсем никто не знал... но уж точно не знали все. А значит, её должны были схватить за глотку и допросить как шпиона.
Ничего подобного не случилось.
Мина ходила между обозами, пугала лошадей, поглощала свежеукраденную провизию, разумеется, без особого энтузиазма. Ворчание, косые взгляды, возмущенные возгласы и приставания - это всё было, но не более того. "А ты чего ожидала?" - поинтересовалась Вера в сознании Единой, как бы намекая, что целостность и слаженность действий каждого солдата требует полномасштабной боевой подготовки - а значит времени и денег.
Которых у Культа не было.
Однако, в этом действе были и свои положительные моменты. Ей удалось чуть плотнее познакомиться с некоторыми из молодых отщепенцев, особенно - своего пола. Такими как Риива. Чуть глубже узнать, о чём они думают, что их гложет, чем они движимы. Далеко не у всех были многокилометровые амбиции. Говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, но к сборищу головорезов из псевдорелигиозной организации это подходит постольку-поскольку. В конце концов, эти разговоры навеяли на Вермину смертельную тоску, настолько, что захотелось собрать самых вменяемых под своё крылышко и свалить к чёрту на рога лет на двести, прихватив с собой Мамочку. Внедрить наброски её технологий, вложиться в производство, в централизованное, "строевое" обучение и военную подготовку. Бережно-бережно относиться к своему, чтобы потом отожраться на чужом.
Но выбирать не приходилось. Важно даже не то, кто пойдёт за Миной. Вряд ли кто-то в своём уме отправится за демоном, пожирающим души, в глушь, что бы она им ни наобещала. Важно то, что здесь и сейчас есть Кайлеб Ворлак. Они начали эту игру, и они должны закончить её вместе. В конце концов, когда до Гримуара будет рукой подать, начнутся массовые приступы спиннокинжального расстройства, и стол из самых вкусных душ Альянса Девяти для Вермины будет накрыт.

Накануне прибытия Мина вела себя достаточно заметно, сверкая копной неприкрытых рыжих волос. В отличие от иных членов Культа, она могла пропустить лишний арбалетный болт промеж ушей, и восстановление для неё потребовало бы явно меньше усилий, чем попытка обмануть смерть для кого-либо ещё. Демоница дорожила сильными магами. Подобная сентиментальность и самоотверженность, по мнению самой Мины, не были следствием слабости или близости к людям. Здесь хватало с лихвой здравого смысла и доверия к Каю.
Именно заметность позволила управляющему подъехать к ней и приказать отправиться вперёд в виде посланника. Очень удобно было, что караван встал, а она сама, прекрасно обозреваемая с расстояния, слезла с козел и двинулась вперёд мимо тяглового скота. На таком расстоянии копытные замирали, словно вкопанные, вытянув вверх уши - тревожный знак для тех, кто рядом.
Рыжая барышня, одетая в длинное плотное платье, выглядела не только весьма привлекательно, чем, предположительно, могла вызвать доверие, но и достаточно элегантно, выдавая в себе не какую-то простолюдинку, а вполне себе знатную особу. Особу, которая могла следить за состоянием лица, сохранять пальцы тонкими и ненатруженными, идти величественно, с прямой спиной, и смотреть вперёд с дружелюбной улыбкой заботливой хозяйки.
Мина без промедлений вскочила на мёртвую клячу, приведённую ещё одним культистом, и двинулась вперёд. Существо под ней, по всей видимости, достаточно безразлично взирало на всё, и слушалось её лишь благодаря отсутствию альтернатив в возможном поведении. Тварь не дышала, но движение растягивало и стягивало её диафрагму, и из приоткрытой пасти изредка вырывался неприятный тухлый запах, смешанный с чем-то омерзительно знакомым. Лошадь, по-видимому, также была бы не против при случае отведать тёплой плоти.

Расстояние до городских стен сокращалось стремительно. Вермина сохраняла непрерывный контакт с Кайлебом, который всё ещё держал при себе её вместилище - весьма удобное, стоит заметить, средство для удалённых переговоров без каких-либо признаков сотворения заклинаний. То, что она должна была сказать, вертелось на языке, но демоница старалась сохранять невозмутимость и как можно естественнее вести себя в подобной ситуации. Стоило лошади оказаться на расстоянии сорока шагов от врат, как Мина с запалом истинного приверженца джигитовки сделала широкое движение вытянутыми ногами, успев на мгновение засветить отдельным стражникам бельё под платьем, и легко свалилась с кобылы, приземляясь на обе ноги в грязь рядом с ней.
Несколько верных жестов - и кляча безэмоционально поплелась обратно. Отсутствие даже имитаций движений ушам, составлявших едва ли не основу "мимики" лошадей, раздражало Вермину до невообразимого: даже круглый дурак, хотя бы раз видевший живую кобылу, ни за что не перепутает её с мёртвой. И это явно не работает в пользу незваной гостьи.
Однако, посланница уверенно приблизилась к городским воротам, явно довольствуясь тем, что платье короткое и придерживать его не придётся. Мина знала, что она могла бы просто прокричать послание - и стражникам всё станет понятно. Но её цель немножечко более комплексная: не только донести важные сведения, но и обеспечить достойный приём каравану.
Поэтому одинокая девушка просто замерла у ворот в терпеливом ожидании, пока её пустят внутрь, где она сможет объяснить не переходя на крик, кто она такая и с какими новостями пришла. Возможно, если верить Каю, рядовые заартачатся и нужно будет решать вопрос с Беннатором лично. Такая перспектива немного пугала её: возможно, процедуру устранения Дедалуса нужно будет проворачивать на ходу, координируясь с его сыном при помощи импровизированных посланий или запугиваний. Она не была уверена даже в том, что сможет справиться с магистром в поединке - это было бы весьма самонадеянно. Хотя, конечно, совершенно нечеловеческий запас прочности оболочки и отсутствие многих типичных для смертного уязвимостей могли сыграть с Дедалусом злую шутку, если он в какой-то момент потеряет бдительность и решит, будто бы простых средств будет достаточно. Стоит ему выложиться на полную - и он сотрёт аватару Вермины в порошок. Да и смысл в этом покушении, если на его место тут же не встанет по-настоящему лояльный член Культа?
Всё это заставляло демоницу нервничать, стоя у ворот, и понимая, что пока нет хотя бы какого-то понимания следующего шага, простраивать планы наперёд неэффективно. Куда важнее сосредоточиться на текущем мгновении, чтобы не упустить чего-то важного или не спороть ерунды.
[icon]http://s5.uploads.ru/t/HZleL.jpg[/icon]

Отредактировано Вермина (22-04-2018 09:29:24)

Весенний день входил в свои владения столь же неспешно и уверенно, как и караван просачивался в город. Потрёпанные попоны на туловищах лошадей болтались столь же нелепо, вычурно и рвано, как и неровные просветы в тучах над Акропосом. Необычайно свежий ветер смешивался с запахами полумёртвого города, делая их тонкими, поднимая затхлость и трупные запашки из подвалов - привычные ароматы по всему Альянсу Девяти.
Вермина всматривалась в лица людей, но не видела в них ничего того, что заставило бы сущность внутри зашевелиться и что-то испытать. Она была холодна, но её холод питался не высокомерием, а той степенью отчуждённостью, которую никогда не воспевают в легендах. Наверное именно безразличие превращает людей в бездушных монстров - образно, конечно, Мина пробовала не один десяток, и у всех душа имелась. Это безразличие начиналось у всех по-разному, чаще всего - с родителей, сверстников или менторов. Вы знаете как готовить медальоны по-зенвульски, и почему этот рецепт очень сложно воспроизвести здесь, на юге?
В сущности, злонамеренность была следствием отчуждённости, отчуждённость была ребёнком безразличия, безразличие же, казалось, было неуклонным следствием энтропии мира... Но Единая абсолютно точно знала об обратном. Безразличие было малодушием, а малодушие было самим собой. Все души мира развивались. Единая чувствовала на интуитивном уровне космологические задачи, но пока сознательно занимала позицию безответственно ненасытного монстра: не имеет смысла браться решать проблемы надстоящего уровня, пока тебя не приняли в божественную диаспору. Пока. Потом как-нибудь разберёмся. Многие великие правители в прошлом были бандитами.

Выходка Кая заставила Вермину улыбнуться. В плену у тысячи теней из-за Грани, её ненаглядный Ворлак был столь же соблазнительно-вкусным, сколь и тем, кому ей хотелось сопереживать каждое мгновение. Его голос, необыкновенно реальный, оторвал демоницу от космических размышлений и позволил вернуться к реальности, вдыхая дуновения ветра и наслаждаясь всем многоцветием реальности. Каждым оттенком цвета на одеждах и каждой щербинкой на стене.
Это странное состояние, похожее на нахождение под веществами, не прошло вплоть до самого приёма у Дедалуса. Мина стояла поодаль, осматривая всех взглядом, далёким от оценки. Внимательным и слепым, медитативным взглядом, поглощающим каждую деталь без какой-либо оценки, без колыхания мимики, без внутреннего отклика. Ей лицо было непроницаемым, а в глазах блестела пустота сумасшествия - ровно до того момента, пока нечто не нарушило её. Появившийся откуда-то сбоку кособокий для своих лет молодой человек, стучащий тростью по полу, испускал эмоции, которые активировали в демонице инстинкты хищницы, заставили напрячься вдоль всего тела и снова начать переливаться волнами тепла и холода, сигнализируя о своей готовности сорваться в любой момент хозяину.
Единая сделала лёгкий пружинистый шаг от команды. С одной стороны, она обходила новоприбывшего некроманта чуть сбоку, с другой, выходила из удобного построения для выверенной атаки по площади. "Ты предвидел?" - спросила она Гипноса в своих мыслях, не предполагая, что он ответит. Руки чуть-чуть собрались, скрывая кончики пальцем, на глазах преобразующиеся в ногти, а неестественная зелень глаз начала дробиться, формируясь в десятки лиц пожранных косой душ. Выглядело это настолько сюрреалистично, что невольно возникало ощущение, что с веществами здесь перебрала совсем не Вермина, а те, кто предпочёл бы в этот момент заглянуть в её неестественно большие глаза.
Демоница сохраняла молчание, но спокойствие недавних мгновений было утрачено. В её образе сложно было прочесть агрессию, многоуровневая сущность испытывала разные эмоции, но что определённо в ней было - так это то же, что и в Гипносе. Она пребывала в замешательстве. Этот человек выглядел странно и вёл себя странно, значит, у него были причины так выглядеть и так действовать. И она не знала о них, а значит, в этот самый момент он на шаг впереди.
Вермина не осмелилась даже разомкнуть рта и облизать губы. Но когти уже были наготове.
[icon]http://s5.uploads.ru/t/HZleL.jpg[/icon]

Отредактировано Вермина (25-04-2018 06:38:20)

Тишина длилась еще несколько мгновений — томительно долгих, тяжелых мгновений, и Гипнос физически ощутил на себе взгляды всех, кто стоял во дворе в составе обеих делегаций. К этому он привык и не обратил внимания, полностью сосредоточившись на человеке, которого знал как Кая, и которого — он был в этом уверен! — не мог перепутать ни с кем иным.
И, сосредоточившись на нем, оказался не готовым к другому вниманию — когда рыжая девушка, по которой он скользнул взглядом до этого, внезапно обернулась прямо к нему и вперилась в него огромными, невероятно, невозможно зелеными глазищами.
«Ты предвидел?» - грохнуло в его голове с такой силой, что Полумертвый невольно моргнул.
На миг его словно коснулось... нечто, больше всего похожее по ощущениям на прыжок с закрытыми глазами в зимний холод подземной реки: ледяное, непроглядное, невообразимо глубокое, древнее, наполненное опасными омутами, наводненное скрывавшимися в черных водах незримыми обитателями. Это длилось всего миг, но за это миг Гипнос успел ощутить, что его изучают, прощупывают и оценивают, и в нем гневной волной поднялся молчаливый протест против такого ощупывания.
Он не был телепатом, способным вышвырнуть из своей головы непрошенного гостя, но в противовес физическому увечью псионик мог поставить лишь силу воли и разума. Совместного разума — ведь Вилран все еще, до сих пор, и до и после смерти был с ним...
Он позволил себе соскользнуть в пустоту, в которую опустился брат — туда, где не было ничего, кроме обволакивающей, плотной, как бархат, темноты: ни проблеска мысли, ни огня личности. Он выставил Вилрана перед собой, как щит, зная, что в нем она, кем бы она ни была, не найдет ничего, что могло бы заинтересовать эту голодную пустоту.
А в следующий миг — Фойрр, ему показалось, что прошла вечность! — туманное помутнение перед глазами рассеялось, и он увидел себя стоящим, крепко вцепившись в трость, рыжую девушку — сбоку от себя, по-прежнему не сводящей с него глаз, а убийцу по имени Кай (или теперь, надо полагать, Гроссмейстер Кай) — прямо перед собой.
– Моя память, к сожалению, не столь ясна, юный господин… - он протягивал Полумертвому руку.
- Осторожнее, - шепнул в голове Вилран, встревоженный настолько, что Гипнос почти физически ощущал его дрожь.
- Он забыл?
- Он не забыл. Он помнит нас. Он притворяется. Тебе тоже нужно.
- Он опасен.
- Как и она. Особенно — она. Будь внимателен...
Гипнос взглянул в глаза Каю, и увидел в них ту же настороженность, что ощущал внутри себя самого. И все же Гроссмейстер Культа улыбался, холодной, вежливой улыбкой — и Беннатор ответил ему зеркальным отражением этой гримасы.
- Гипнос, - подсказал он, протягивая ему руку.
Левую, живую руку, пусть и затянутую в тонкую перчатку. Правая, маленькая, мертвая — для жертв и врагов, левая — для союзников. Скольким ему пришлось протягивать правую руку, выступая добровольным палачом своего отца для тех, кто утратил доверие Беннатора, либо для тех, от кого он по каким-то причинам желал избавиться? Сколькие из них сгинули в молчании в подземной лаборатории, сгорели в азартном энтузиазме молодого некроманта?
Поэтому левая — для Кая или Кайлеба Ворлака, кого-то нового, кого-то перерожденного из того повесы, которого он некогда знал. Пожатие у него было сильным — до короткой ломоты в длинных белых пальцах Гипноса.
- Мы вам рады, - не гасил холодной улыбки Гипнос, не уточнив, кого имеет в виду: себя и отца или себя — и брата, незримо присутствовавшего на встрече.
Обмен любезностями перешел на представление спутников Гроссмейстера. По троим головорезам Гипнос скользнул глазами без особого интереса, но когда дошло до рыжей, невольно стиснул трость вновь: девушка, столь бесцеремонно касавшаяся его разума, была демоном.
Это могло бы пройти мимо другого человека — того, кто не был заперт на долгие девятнадцать лет в доме, где не было особых дел, кроме чтения и жадного поглощения знаний. Все медленно обретало четкую форму: и ее невероятная сила, и нетерпеливое любопытство, и то, в конце концов, что произошло с Каем, чтобы он стал Кайлебом Ворлаком, предводителем Культа.
Какой же была связь между ними? Как ему удалось обуздать и подчинить такое существо?
Все это интересовало Гипноса сейчас куда больше, чем реальный союз между Акропосом и Культом, но игра шла по другим правилам, и он промолчал, лишь сделал маленький шаг в сторону, пропуская вперед отца и гостя. Если его собственное любопытство и будет утолено, то позже.
«Осторожнее», - эхом звенело в голове, но Гипнос и без того знал, что следует быть максимально осторожным.
***
Обед был уже подан — в том самом зале, в котором десять лет назад они смотрели представление «певцов Декаданса». Гипнос невольно покосился на Ворлака — узнал ли тот? — но его реакция оставалась все так же вежливо-безынтересна.
Почетного гостя на этот раз посадили по правую руку от хозяина дома, и наследник сел по левую, без особого аппетита ломая длинными пальцами кусок пресного черного хлеба и прислушиваясь к беседе. В кубке перед ним, в отличие от прочих, плескалась обычная вода.
Интересно, задумывались ли люди, приветствовавшие караван на улицах Акропоса, жадно набрасывавшиеся на долгожданные припасы, чего им будет это стоить? Догадывались ли, что именно сейчас, в данный момент, решается и их судьба тоже? Понимали ли, что хозяевами в городе теперь будут не они, и даже не знакомое зло в виде семейства Беннатор — а пришлые сторонники Культа?
Вряд ли.

Отредактировано Гипнос (25-04-2018 14:37:05)

Гипнос все никак не мог понять — что же не так? Что именно настораживает его во всем происходящем больше всего?
Ну, помимо возвращения человека из его прошлого во главе армии головорезов, разместившихся в его городе, ненадежного союза и настоящей демоницы, сопровождавшей его поход.
Пожалуй, именно она — девчонка, которую Гроссмейстер Культа назвал Верминой, — и настораживала сильнее всего. Некромант вспомнил тот короткий, почти мгновенный обмен взглядами у ворот — и ощущение ледяной стужи, пронзившей его перед тем, как он прервал это мысленное соприкосновение. Короткое, но промораживающее до костей, заставившее плотнее закутаться в плащ с меховым воротником, словно посреди зимы. Холодно наследнику Беннатора было почти всегда — сложно согреться, имея полумертвое тело, — но то, что он испытал тогда, было чем-то совсем иным.
И самым паршивым было подозрение, что этот леденящий контакт прервался не потому, что ему хватило своего довольно нестабильного дара оборвать его — а потому что так пожелала она, эта странная голодная сущность, затаившаяся в прелестном девичьем теле.
Он заметил, как привстал со своего места рядом с ним лорд Нейлл, один из торговых советников отца, вежливо раскланялся, уступая кому-то свое кресло. Гипнос поднял глаза — и столкнулся взглядом с демоницей, о которой только что думал.
- Присесть? - переспросил он, подавив первое инстинктивное желание отказать ей. Она в равной степени будила его природное любопытство, остро реагирующее на все незнакомое и необычное, и почти животную осторожность, идущую откуда-то из глубины, и в конце концов, любопытство победило. - Да, конечно.
Кажде ее движение было наполнено удивительной, почти нечеловеческой грацией. Некроманту и прежде случалось видеть красивых, кокетливых девушек, но воспоминания об этих встречах были омрачены застарелыми, как подсохшая кровавая корка, злостью и разочарованием. Гипнос давно уже не питал иллюзий на собственный счет, и прекрасно осознавал, кто он есть, чтобы понимать: кокетничают с ним уж точно не ради него самого, а только ради некоей выгоды. Оставалось лишь понять, какие именно выгоды преследовала Вермина, помимо самой очевидной — близости к правящей верхушке города?
Она с изысканной непринужденностью утоляла жажду водой — как и он, из того же кувшина, что и он, доброжелательно улыбалась, а наследник Акропоса особенно жалел о том, что со смертью Вилрана и Герцеры, способной направить его и вовремя успокоить, ни разу больше не видел этих коротких, пугающих предупреждений. Гипнос хотел бы знать, насколько это существо может быть союзником, а насколько — врагом. Демоница настораживала его и притягивала одновременно, и для хладнокровного некроманта это было, пожалуй, в новинку — после короткой встречи с Вивьен де Трайх два года назад, в его бытность почти совсем мальчшкой, он не припоминал за собой подобных случаев.
«- Помни о том, кто она и что она...
- Я помню. И возможно, больше у меня не будет случая побеседовать с таким существом»
- Ты не пьешь вина? - наконец, заметил он. - Опасаешься яда? Или просто не нравится вкус? Прости, я не знаю, что может быть по вкусу кому-то вроде тебя...
Больше всего Гипносу хотелось узнать о ее связи с Каем — о демонах и их союзах с людьми он доселе только лишь читал, да и то в достаточно разрозненном виде, и в этой области его любопытство было сильнее всего. А еще — о том, как именно она сумела проникнуть в его голову, ведь он-то с нею никак не был связан.
- Откуда ты? - некромант вновь глотнул из кубка, не отводя взгляда от странных, слишком глубоких зеленых глаз.
Все испортил идиот Нейлл. Его не было на самой встрече Дедалуса и представителей Культа, и о том, кто такая Вермина, он не знал. И сейчас, с пренебрежительной усмешкой наблюдая за интересом, который проявлял к незнакомке сын Беннатора, наверняка думал, что калека просто решил приударить за хорошенькой девчонкой.
- Да, моя госпожа, откуда вы? - промурлыкал Нейлл, сидя с другой стороны от Вермины и чуть наклонясь, чтобы лучше ее разглядеть. - Из каких краев в наши мрачные места занесло такую очаровательную пташку?
Его украшенная перстнями рука чуть сдвинулась в попытке коснуться запястья Вермины интимным жестом.

Отредактировано Гипнос (28-04-2018 13:47:49)

Стоило опуститься на стул, под согласный кивок некроманта и немного косой взгляд со стороны его отца, не лишённый - как показалось Мине - заинтересованности, как, игнорируя явно обозначенное намерение пообщаться тет-а-тет, к разговору подключился сидящий слева от демоницы мужчина. Единой потребовалось несколько мгновений, чтобы кое-как собраться с мыслями и принять решение. В этой ситуации нужно было установить три независимых ментальных контакта, чтобы как-то лавировать между двумя соседями и Кайлебом, не упуская ни одну из возможностей на этом приёме.
Взгляд Вермины скользил по столу, пока не остановился на курице. После того, как хозяин этого дома угостился, приличная леди не стала бы тянуть к ней свои лапки. Но про неё и так уже все знают, что она демон. Так что ей помешает спешно оторвать тонкими нежными пальчиками крылышко и закинуть в рот целиком? Ничего. Так хищница начала демонстративно пережёвывать пищу, с пугающей лёгкостью перемалывая мелкие косточки в труху, урывая выигранный тайм-аут на переоценку обстановки. Весьма кстати сидящий слева чересчур навязчивый мужчина её коснулся, обеспечивая доступ к телепатическому общению, пока оставался рядом с аватарой. И ещё более кстати Кай взял на себя инициативу и прыгнул с места в карьер.
Курица, кстати, оказалась удивительно хороша для поражённого голодом города, и здорово разожгла аппетит. Хотя, вне всяких сомнений, сидящий слева мужчина ощущался как куда более сладкая и полезная пища. Пряности, пропитавшие курицу, остались в достатке на костях, что невольно искушало демоницу чуть позже эпатировать публику, забрав косточки у высокородных соседей.
"Кай, жители Акропоса случайно не разводят собак?" - спросила Вермина у гроссмейстера. Эпатаж эпатажем, а действовать стоило в интересах той организации, частью которой она сейчас являлась. Это было своеобразным, полным иронии ответом на косой взгляд Кая, который можно было бы расценить как: "Не знаю, о чём думаешь ты, жалкий человечишка, глядя на меня, а я думаю обо всём и сразу!"
- Последнее, что меня интересует, магистр, это символика, - после этих слов демоница на мгновение перестала жевать, и в зале воцарилась пугающая тишина. Мина смекнула почти сразу, что смотреть на Кайлеба круглыми глазами - значит раскрывать лукавство. С другой стороны, к чему было так себя вести, она не вполне понимала: ведь сейчас явно должна совершаться попытка посадить гостя на место хозяина. Древней были чужды противоречивые психологические ходы, направленные на дискредитацию эффективных решений, она считала коллективных существ в основном псами. Ведь это сейчас была такая возможность показать всем присутствующим, что да, Кай, ты хозяин и ты доволен своим подчинённым. Полезный союзник не попытается переметнуться на сторону врага, хотя, конечно, может и метить на твоё место. Впрочем, сработает ли такая почти собачья дрессировка на старика Беннатора, Мина не знала.
Чтобы заполнить мгновенную тишину и отвести только что вызванные по неосторожности подозрения от Кая, Мина резко закатила глаза, после чего спешно схватила бокал с водой и опрокинула внутрь себя, буквально в одно движение проглатывая перемолотые куски курицы и воду. Для усиления эпатажа, она запрокинула голову и касалась пальцами свободной руки прокатывающегося вниз кома пищи, демонстрируя широту и глубину глотки и как бы намекая соседям на способность удовлетворить даже обладателя самых крупногабаритных рабочих инструментов.
- Зря вы боитесь отравления, Гроссмейстер, - в этот момент Мина бросила безумно довольный взгляд на Дедалуса. Он начинал ей нравится. Кай оставался мальчишкой перед ним, вредным и самодовольным. А этот мог оставаться хозяином положения, даже открыто признавая свою покорность. Краем глаза заметив, как ошеломился Кай, Вермина с трудом удержалась от того, чтобы потруднить над ним. Пока Беннатор заканчивал свою, понятную с самого начала мысль, а затем Гроссмейстер искал что ответить, не забыв в ходе этого бросить взгляд на сияющую Мину, у той была отличная возможность переговорить по нескольким направлениям разом.
- Он тебе не угрожает. Просто ты позволяешь ему быть хозяином положения - а он любезно пользуется этим, - бросила она Каю.
- Опасаешься яда? - этот вопрос сидящего по правую руку Беннатора Младшего заставил демоницу обернуться к нему и расплыться в ещё более широкой улыбке, обнажая ряд белоснежных заострённых зубов.
- Признаться, я люблю яды, ваше превосходительство. Кроме, пожалуй, мышьяка. Он не усваивается, и, если проглотить больше девяти фунтов за раз, становится дурно, - дружелюбно, но очень зловеще ответила демоница. Назвать Гипноса "превосходительством" было намеренной "ошибкой иностранки", - Но, если вы угощаете, как я могу отказаться...
По столу прокатилась бутылочка от Кайлеба. Мина скривилась. Они явно переигрывали с этим балаганом. Балаганом... Вермина поймала себя на мысли о том, что Кай - артист, и может просто дурачиться с твёрдым намерением водить магистра за нос. Сейчас Дедалус как почувствует себя хозяином, как почувствует свою власть над Гроссмейстером - и будет как дурачок пытаться манипулировать им, вместо того, чтобы физически устранить и занять его место, например. Да, это то, что надо. Продолжайте дурачиться, мой повелитель. Продолжайте. У вас хорошо выходит, даже я верю в вашу игру.

- Из каких краев в наши мрачные места занесло такую очаровательную пташку? - таков был вопрос явно неравнодушного к ней и открывающимся возможностям соседа слева.
Хотя Вермина не слышала рассуждений Кая насчёт демонстрации клыков, сама она разделяла его позицию в полной мере.
- И если позволите ей приставать к вам слишком сильно, - в этот момент демоница необыкновенно напряглась и чуть обиженно уставилась на гроссмейстера. Снаружи это выглядело так, словно он ревнует, но подспудно она ощущала кое-что другое. И это её обижало. Неужели он и вправду думает, что она достаточно недальновидна, чтобы вырезать союзных магов - явно не самых слабых - перед вероятным началом войны? Да, она вечноголодная тварь, имеющая мало общего с людьми, но даже учитывая это, всё равно этот жест был полон явного недоверия.
Насупившись, демоница ответила сидящим рядом мужчинам:
- Я из Трерьярха, - с наигранным жеманством ответила Единая, уже полностью отпуская поводья, тут же подхваченные Миной, - столичная демоница, между прочим, не какая-нибудь провинциальная простушка!
Та решила разыгрывать из себя клоуна вслед за Кайлебом, ни на мгновение не скрывая дурацкую улыбку на лице. Одно дело - сеять ужас и террор среди культистов, один из которых сейчас смотрел на неё как на привидение с другого края стола, совсем другое - изображать тупую чванливую бабу, точнее говоря, благородную нездешнюю леди. Да, с отдельными повадками барышни лёгкого поведения, что, впрочем, всегда можно было списать на культуру демонов. Если ты выглядишь как шлюха, здоровая как бык, но шлюха, ведёшь себя как шлюха и не пропускаешь мимо своих губ ни один возбуждённый член - вполне вероятно, ты - альфа-суккуба, то есть в каком-то масштабе практически королева. "У нас у чертей, знаете, всё не как у людей, всё шиворот-навыворот".
- "У нас всегда есть пространство, где мы можем уединиться", - мысленно передала Вермина Гипносу послание, не забыв для верности как бы случайно коснуться локтём. Извиняться не стала, чтобы не акцентировать внимание на этом жесте, и с ходу пустила в ход лесть и обаяние, - "Один вопрос: может ли статься так, что кто-то из челяди прослушивает наши разговоры? Я всё равно не смогу слукавить перед столь талантливым ясновидцем. Но ни мне, ни вам бы не хотелось, чтобы мои мысли и ваши догадки могли бы стать достоянием широкой публики".
Пока Кайлеб и Дедалус выглядят спевшимися, но это может быть ненадолго. В решающий момент нужно, чтобы наследник магистра был уже куплен. При этом, учитывая полезность Дедалуса и смертность Кая, стоит заодно рассмотреть Магистра как запасной вариант. Демоница знала не так много о людской политике, но прекрасно была осведомлена об общей логике политических браков. Хотя бракосочетания в традиционном виде не были приняты на территории Альянса, идущую из самых древних времён и самой глубины мужского естества дипломатию вагины никогда нельзя было сбрасывать со счетов или упускать как хороший инструмент влияния.
Сейчас столь любезно разыгрываемая Кайлебом ревность может быть хорошим поводом для того, чтобы попытаться якобы "продаться" Гипносу, но в сущности, не продать себя ему, а купить его собой. Ложная абсорбция, или, если рассматривать время и видимость лояльности как товар, - бросить кирпич, чтобы получить яшму. Как и ранее, в планах Вермины было поглотить всё, но отнюдь не сразу, раз за разом отказываясь от малого в пользу великого.
Пока Дедалус, как он наверное считал, преуспел в стремлении противодействовать мнимой попытке Ворлака усадить гостя на место хозяина - по крайней мере, теперь Вермина это видела так, - а она сама пыталась показать несуществующий конфликт с гроссмейстером с целью заполучить себе доверие наследника Беннаторов, число возможных неудачных исходов неуклонно убывало. "Вы все уже во мне", - с жадностью думала демоница, бросая мимолётные взгляды на сидящих вокруг людей.
[icon]http://s5.uploads.ru/t/HZleL.jpg[/icon]

Отредактировано Вермина (30-04-2018 13:00:53)

Что-то пошло не так — с того самого момента, как Вермина вновь пробилась в его сознание. Страх и боль Вилрана, его отчаянное неприятие этого вторжения Гипнос ощутил почти физически: внезапной болью в затылке, судорогой в пальцах здоровой руки.
Голос демоницы в сознании, активное обсуждение планов по захвату мира (точнее, Альянса), театральное представление, устроенное Гроссмейстером Культа и его рыжеволосой протеже — все это на какое-то время отошло на второй план. Гипнос закрыл глаза, справляясь с приступом дурноты, накатившим изнутри, и одновременно — с короткой вспышкой злости. На брата, эгоистично прервавшего его мысленный контакт с существом, впервые за долгие годы сумевшим разбить стену вокруг его разума.
«- Зачем?!
- Ты готов был продать нас? Открыть нас этому созданию?
- Заткнись! Это из-за тебя мы оказались в таком положении! Из-за тебя затеяли все это — так не мешай мне все исправить!»
Он накинулся на брата — на его слабое, почти угасшее воспоминание — с яростью, удивившей его самого. Со стороны это, должно быть, не выглядело никак: просто наследник Беннатора, и без того увечный, больной и странный, остекленел светлыми глазами и с такой силой стиснул зубы, что в висках болезненно заныло.
И Вилран затих — затих окончательно, без малейшего ропота или недовольства, совсем как тогда, два года назад, когда Гипнос заставил его умолкнуть силой и мотком крепких ниток.
Чувствуя, как одежда на спине противно промокла от пота, Полумертвый моргнул, возвращаясь в реальность, с силой провел живой ладонью по лбу, откидывая волосы, осмотрелся. Азартный спор за столом постепенно сходил на нет, оппоненты раскланивались, отдавая друг другу дань взаимной вежливости — лишь мастер Нейлл, периодически сглатывая, все еще не сводил глаз с Вермины, оправлявшей на себе одежду. Тонкая ткань и сейчас больше открывала, чем скрывала, так что частично советника вполне можно было понять.
Кратковременного транса, в который погрузился Гипнос, не заметил, кажется, никто — пожалуй, разве что Ворлак с его фойрровой проницательностью, да еще отец, настойчиво прожигавший сына взглядом. О чем он догадался и что додумал? Понял, что сын говорил с рыжей представительницей Культа, и призывал его быть осторожнее? Просил наследника подыграть ему? Или же — на фоне того, что говорили культисты о безвременно почивших сыновьях других магистров — давал понять, что Беннаторы полностью принимают игру?
Об этом Гипнос знал и сам. Культ — это болезнь, охватившая Альянс, жар для занемогшего, разлагающегося тела. Тот, кто опален этим жаром, либо умрет, не выдержав, — либо переболеет и восстанет вновь, обновленным, воскрешенным.
Гипнос Беннатор планировал пережить и воскреснуть. Пока жар будет распространяться по землям Девяти Городов, сжигая, отравляя, интригуя и поглощая, у него будет собственная игра, собственная песня — в лад с песней отца, но со своим мотивом. Он рассчитывал не на получение власти — в конце концов, политическая сила юного некроманта, половину жизни прикованного к постели, а вторую половину неустанно сражавшегося со смертью, волновала мало, — но на обретение знаний. Тех, что помогут ему — им, ему и Вилрану. У Культа были эти знания — его собственная соседка прямое тому подтверждение.
– Господа, так вы принимаете ультиматум – город наш или смерть?
Пока завершали диалог, пока брякали окончательно опустошаемые тарелки и скрипели отодвигаемые кресла, он уловил короткое мысленное сообщение Вермины:
- Просто озвучь сейчас время и место для нашего рандеву.
- Сегодня. Полночь. На восточной галерее, - так же коротко отозвался он. Восточная галерея дома Беннаторов, выходившая в запущенный и заросший сад, была тем укромным местом, которое Гипнос особенно ценил за тишину и спокойствие.
Она больше не смотрела на него, но услышала. Он это знал.

***
- Тоже хочешь пойти? - Магистр Беннатор, казалось, вовсе не был удивлен таким решением сына.
Гипнос кивнул:
- Хочу увидеть, что представляет собой Культ в действии, - молодого некроманта вовсе не волновала возможная смерть нескольких несогласных. В конце концов, он и сам, с молчаливого одобрения отца, отправлял в небытие во имя утоления своего любопытства нескольких таких. Возможно поэтому появление наследника в городе жители Акропоса связывали с предстоящими смертями. Так реагируют на ворона, садящегося на конек крыши как символ чьей-то скорой гибели — смотрят со страхом, но запустить камнем не решаются: мистическая все же тварь. В Акропосе к воронам вообще не без причины относились с опаской.
Дедалус кивнул, и больше ни о чем не спрашивал.
Снаружи, на площади, постепенно собирался народ, взбудораженный огромным, по меркам мертвого города, количеством новых, неожиданных событий. Здесь слишком долго ничего не происходило, люди слишком привыкли к медленному умиранию и слабым, невеселым попыткам выжить — но сегодня над обреченными взошло солнце, подули новые ветра, и предстоящие перемены ощущались нутром. Так дикие звери, должно быть, чуют приближение весны.
Эта весна, правда, принесет с собой чуму — но за ней настанет, наконец, долгожданное лето.
Гипнос шел рядом с отцом, мерно стуча тростью о выщербленные камни мостовой и жадно вдыхая воздух, холодный после душного зала.
Они уже приходили, люди Акропоса, его люди. Правители Акропоса так редко в последнее время обращались к жителям города с официальными объявлениями, что послушать их сейчас собрались практически все. У главного городского фонтана собиралась толпа, в которой тут и там мелькали пришлые — последователи Культа Безымянного, пришедшие с караваном, отличимые по странному, безбашенному взгляду — так смотрят люди, отлично знающие, что им практически нечего терять, и именно поэтому способные на любую подлость и любое преступление. Наверное, этот взгляд, как заразу, принес им Кайлеб Ворлак, и сейчас этот вирус проник в самое сердце Акропоса.
Беспорядков не будет. Сильных. Если они поднимутся — эти люди, эта хворь, смешавшаяся с толпой, начнет резню. Гипнос не мог не отметить замечательную простоту и легкость этого плана.
Вслед за отцом он взошел на постамент, с которого к небу вздымался фонтан, похожий на застывший в камне взрыв, и замер в ожидании, обратив к людям бледное, надменное лицо.

"В отсутствии псиоников, у нас нет особого выбора, Кай. Ты сможешь спать спокойно, если будешь знать, что смерть твоих врагов не означает потерю какой-либо надежды выведать их секреты. Ты сможешь наносить удар без колебаний"
Вермина покинула стол, бросив напряжённый взгляд на Дедалуса. Её лесть, как ей казалось, не достигла цели, вызвав скорее отвращение у старика. И Вермине такой расклад не нравился.
Несколько мелких осколков стекла ещё остались в её аватаре, вонзившись в дёсны, но не причиняя дальнейшие повреждения. Тягучая, словно свежая карамель слюна, способная с лёгкостью склеить и обездвижить жертву, перекатывалась по рту шариком, собирая остатки. Мина сглотнула, а затем и вовсе распространила область желудка на пасть, вытягивая оставшиеся острые кусочки стекла вместе с фрагментами собственного тела, поглощая и переваривая. Куда проще было восстановить свою плоть снова, повторно призвав - коса была достаточно близко, чтобы воссоздание частичек самой себя прошло без особенных издержек.
Просто так жрать стекло в будущем всё же не стоило. Оно не растворяется кислотной слюной, и оттого побочные эффекты его усвоения - если, конечно, речь идёт не о проглатывании гладких стеклянных шариков - требуют ощутимо больше энергии, чем компенсируется от его растворения. Кроме того, стекло плохо накапливает энергетику, а значит, не может дать подпитку магической силе косы, даже жалкие крохи.
Демоница немного утомлённо двинулась за Кайлебом, по пути затребовав плащ с капюшоном у одного из головорезов Культа. Вместе с тем, она торжественно стянула сапоги и вручила ему взамен, а после плотно укуталась в плащ, пока ещё не достававший до земли, и требовательно подошла к Каю:
- Дай подержать, - Вермина ткнула пальцем в косу, которая в общем-то и была Верминой. Довольно комичная выходила ситуация, если подумать, - мне нужна сила Безымянного.
Люди могли сколько угодно бояться нежити, но в землях Культа ходячие мертвецы была достаточно заурядным явлением. Искушённым знатокам были ведомы средства защиты от разнообразных упырей и других монстров, они догадывались, какие обереги могут защитить их дома от тех чудовищ, которых можно было бы назвать злыми духами. Проще говоря, по-настоящему страшным для них было не то, чего коснулась печать смерти: столь глубинный инстинктивный страх удавалось кое-как ослабить, а для некоторых, таких как Гипнос, даже искоренить. Куда страшнее были существа из плоти и крови - или, хуже того, не пойми из чего, - для которых не действовали обычные законы и правила восставших из мёртвых. И конечно, они боялись людей, таких же как они сами, потому что всевозможные ужасы были в основном творением рук людских. Отступая от темы, Вермина знала, что житель Альянса испытает куда больший испуг, оказавшись в лесу на границе владений ульвов, нежели посреди кладбища среди разрытых могил. А от её аватары, как знала демоница, не веет ни жизнью, ни нежизнью. И это придавало особый привкус предстоящему маскараду.
Пока она шла, цепляясь за косу, плащ становился всё просторнее. Объёмы и пропорции уходили, вытягивая привлекательность и вожделенность и оставляя хрупкую и тощую фигуру, похожую на подростковую и ростом, и телосложением. Ноги сжались, подкрепляя впечатление, и получившееся существо звонко шлёпало босыми и блестящими ногами, словно покрытыми какой-то слизью, следуя за Кайлебом. Вермина знала, что эта форма не слишком-то эффективна в бою. Но разве это имело значение, если её задача была стать живой бочкой с топливом ночных кошмаров для всего города и, может быть, даже за его пределами?
Лишняя масса была успешно возвращена в косу. Монстр вернулся к подельнику, взиравшему на метаморфозы с некоторой опаской.
- Теперь баночку.
Сообщник остановился как вкопанный, бледнея на глазах. Вермина насторожилась. Она специально поручила приготовить джем из вонючих красных ягод с болот, и странный блеск в глазах мужчины выдавал простой факт: сейчас с ним джема нет. Возможно, его нет вообще, но это были уже детали... Мине не нравился такой исход. Хотя офицер был готов к страшному, ничего действительно страшного не произошло.
- Давай тряпку какую-нибудь, - необыкновенно спокойно попросила она. Получив длинный моток ткани навроде обмоток, Мина уверенно запихнула его в аккуратный девичий ротик, который в момент открытия оказался пугающе широким, и принялась обильно смачивать слюной. Затем потребовала руку. Мужчина не стал спорить.
Быстрый удар когтями по руке вызвал немедленное кровотечение. Демоница весьма расторопно измазала морду в крови и довольно улыбнулась, не поднимая глаз и не встречаясь взглядом с подельником. Затем аккуратно выудила из пасти обильно смоченную странной вязкой субстанцией тряпку, выглядящую откровенно мерзко - зато совершенно стерильную от любой заразы - и заботливо обмотала вокруг порезов. Слюна, судя по всему, принесла некоторое физическое облегчение человеку.
- Не снимай раньше времени, так быстрее заживёт, - тонкими пальчиками Мина опустила рукав и похлопала культиста по плечу, вызвав некоторую степень ошеломления. Если у мужчины из-за всего этого вырастет самомнение - гроссмейстер живо его укоротит на одну голову, а так - человеческий ресурс был важен для Культа, и демон-из-косы отчётливо осознавал это.

Маленький монстр держался позади, стараясь не встречаться взглядами ни с кем. Те люди, с которыми им доводилось встречаться по пути к помосту, могли краем глаза заметить нечто кошмарное за складками плаща, такое, что заставляло их испуганно замереть, дёрнуться, отскочить, а то и вовсе застыть на месте, не привлекая к себе лишнего внимания. Пустые чёрные глазища, почти матовые, но способные казалось вращаться, и постоянно как будто дрожащие, столь же маниакально нервно подрагивающие веки, никак не смыкающиеся, чтобы моргнуть, а также усеянная длинными саблевидными острыми зубами пасть до ушей. Если бы Вермина была знакома с некоторыми глубоководными рыбами, то она нашла бы много общего с ними.
Демоница провожала взглядом каждого, словно питаясь тем леденящим душу чувством, которое она оставляла. На практике сверхъестественной способностью черпать силу в чужих страхах она не обладала, но внутренний восторг в ней это разжигало. С погодой не повезло: солнце сияло ярко, и возможности разжечь страхи были ограничены. С другой стороны, она стояла прямо под солнцем и, из-за искусственного затемнения и выцветания кожи, выглядела так, словно её саму покрывала защитная пелена тьмы. Уже прибыв на место, она внимательно всматриваясь в толпу, и всё же встречалась иногда взглядами с отдельными людьми. Кто-то перешёптывался, кто-то в испуге подносил ладонь ко рту, кто-то замирал на месте. Были, впрочем, и те, кто ухмылялись. Это всё было неважно: она здесь словно фонарный столб, словно та страшная картинка, которая обязательно вспомнится им, когда на город опустится ночь. И вот тогда им станет не до смеха.

Происходящее на трибуне вызвало у Мины некоторую степень непонимания. Она предполагала, что вообще разумнее было бы оставить Дедалуса в замке, чтобы вместо него факт захвата Культом города огласил его сыночек, дескать, "папеньке нездоровится". Никто бы не поверил - и в этом и была бы истинно демоническая хитрость. Зато письма, который отправил бы Беннатор Старший, воспринимались бы как письма от фигуры безусловно лояльной Альянсу и ещё живой - а значит, такой магистр оставался бы ценным союзником, потерпевшим неудачу, возможно, из-за того что некоторые просто бросили его в беде. О да! Демонице нравился такой план, жаль, уже ничего нельзя было исправить. Кроме того, этот расклад прикрывал тылы Беннатора Старшего, позволяя ему в любой момент переметнуться обратно - вроде бы так. Но, сменив сторону снова, он принёс бы в жертву своего единственного сына - двоих сразу, точнее говоря, - и это было, наверное, недопустимо для старика.
- Вы пустили в город убийц! - да, чего-то такого и следовало ждать, после всего сказанного. Рука дёрнулась вверх, привлекая ненужное внимание - демоница хотела закрыть лицо ладонью, но вовремя спохватилась. Или невовремя. Она не была похожа на обычного головореза - большинство взглядов, коснувшихся её, вызывали неумолимый вопрос "да что ты вообще такое?" Так что пока маленькая девочка с босыми ногами и длинными зубами опустила когтистую лапку и снова замерла, словно пугало на огороде, позволяя ветерку трепать её помятый плащ в заплатах, а глазам, лишённым зрачков, смотреть в никуда, иногда странно подрагивая на ветру.
То, что говорил Кай, выглядело как попытка палача воззвать к здравому смыслу. Она не осуждала это, поначалу, но потом её осенило. "Дурак, дурак, дурак!" - вопило её сознание, к счастью, удерживаясь от того, чтобы немедленно не накинуться на гроссмейстера в мыслях с воплями о том, что он делает. Возможно, он всё-таки знает, что он делает. В конце концов, через несколько секунд демоница снова переосмыслила ситуацию.
Если у Культа действительно есть силы, чтобы устроить тотальный геноцид населения целого города, то эти силы не стоит показывать. Допустим, их нет, тогда разумно запугивать людей так, словно они есть. То есть, глубокий анализ разведданных покажет неприятелю, что у Культа недостаёт силы, но зато у них есть инструмент прямого влияния на Дедалуса, что заставляет его подчиняться. Пока легенда неплоха... но всё же она оставляет возможность трактовать действия магистра как предательство - а это очень, очень плохо для их плана.
Впрочем, мгновение спустя случилось то, что случилось. Коса неожиданно даже для самой себя встретилась с кровью, Мина почувствовала запах смерти и свежую душу, падающую в её объятия - а вслед за этим её контроль над марионеткой чуть ослаб, и та, повинуясь импульсу желаний Единой, дёрнулась вперёд, быстрыми звонкими шагами сокращая расстояние до жертвы.
Маленькая фигурка с пугающей лёгкостью сорвала умирающее тело с лезвия, не дожидаясь отмашки хозяина, и принялась уминать его на глазах у толпы, отрывая и глотая здоровенные куски с пугающей скоростью, вместе с одеждой и вещами несчастного. Быстрее, чем колотящееся сердце Ворлака, чей пульс стучал у самого древка косы, отмерило четырнадцать ударов, мужчина был сожран без остатка. Ломающимся голосом подростка неопределённого пола в самом разгаре первой половины пубертатного периода, явно страдающего ангиной в запущенной стадии, чудовище произнесло:
- Спасибо за угощение, повелитель! - и, плотно соединив подушечки пальцев, спешно поклонилось, не давая толпе времени опомниться, осознать увиденное и как следует его рассмотреть. Вслед за этим монстр обернулся к повелителю, встав так, чтобы толпа вновь не могла толком разглядеть, что это за тварь. Маска-пугалка, сохранявшаяся полминуты назад, исчезла, вместо этого Кайлеб видел окровавленное девичье лицо, выглядящее отчасти даже мило, в котором угадывались подозрительно знакомые черты и до боли родные черты.
Ничего не могло посеять большую панику и стать более жутким катализатором ужаса населения, чем осознание того, что помимо воров и убийц они пустили в город некое неведомое зло, истинное зло, такое, каким пугают на ночь детей. Такое, которое никто из Культа не может в полной мере контролировать, даже при свете дня. Вермина знала, что гроссмейстер не сохранит замешательство дольше, чем на мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы зрители отчётливо прочувствовали, на каком-то животном уровне, что именно они только что увидели и что это может значить. Демоница надеялась, что вместе с этим ей удастся передать ощущение тени тёмного бога, расправляющей крылья над толпой в своём потустороннем величии, недоступном смертным, окутывая город. Всё-таки о Культе Безымянного ходило множество кривых толков. Для того, кто услышит о рассказе со стороны, Вермина будет просто ряженым упырьком, не более того, хорошо играющим свою роль. Или очередным экспериментом Мамочки, который, возможно, окрестят гомункулом или кем-то вроде того. Однако, смакуя свежепожранную душу и с трудом удерживая себя от того, чтобы хотя обвести голодным взглядом толпу, сожрав их всех хотя бы в своих фантазиях, Вермина сосредоточилась на том, что в этот самый момент будут делать Беннаторы, какие важные ключи к поведению Кайлеба и всему разыгранному представлению они могут сейчас невольно выдать.
"Возможно, если бы мы встретились раньше, ты бы не впустил нас с Каем даже под страхом смерти", - демоница едва-едва шевелила губами, с наслаждением пропуская через себя эту мысль, адресованную по идее Дедалусу, снова и снова. Она не жадничала и поделилась своими ощущениями с Кайлебом, смакуя мысли о намечающемся терроре и с искренним, детским восторгом живя своей ролью в очередном необыкновенном спектакле.
Где-то на краю сознания Вера отметила, что реакция Гипноса - младшего Беннатора - может быть теперь весьма непредсказуемой. В конце концов, он договаривался о рандеву с аппетитной барышней с пышными формами, готовой, скорее всего, отдаться при первой же возможности в удобной интимной обстановке, а не с босоногим плотоядным чудовищем, вылезшим откуда-то со склонов зловещей долины.
[status]4 фута 11 дюймов ходячих кошмаров[/status][icon]http://sd.uploads.ru/T4njA.jpg[/icon]