Блуждание в сети подводных пещер стало их общим проклятием. Даниэль потеряла счёт времени. Под толщей земли и воды оно утратило ценность и стало чем-то эфемерным и несущественным. День и ночь определялись активностью змей, которых фалмари чувствовала благодаря своей связи с родной стихией. Она настолько сильно въелась в неё, что превратилась в постоянное ожидание угрозы со стороны властителей глубин. Без Моргана и редких разговоров с ним, которые позволяли ей почувствовать, что она ещё жива, Огонёк бы свихнулась на третьи сутки. Чудом ей удавалось сохранять остатки разума и пытаться абстрагироваться от нарастающего голода и тошноты, кислотой подступающей к горлу. Съеденные яйца принесли странное насыщение, но они давно были всосаны организмом и приняты им, а новой еды не попадалось. Вода Источника отталкивала, но за неимением другой пришлось вкусить её. Даниэль чувствовала магию, которая удивительным образом исцеляла и временно притупляла ощущение голода, создавая водой чувство наполненности, но она пугала. За любую магию маги дорого платят. Эта магия не тратила магический резерв Огонька, но при этом улучшала её физическое состояние и ускоряла регенерацию, что при отсутствии нормального сна и пищи не должно было произойти так быстро. Фалмари могла пошевелить ногой и ступать на неё без помощи полукровки – хороший и добрый знак. В случае столкновения со змеями, она сможет не обременять Моргана, а помочь им обоим.
Терзаясь мыслями о плате, Даниэль начала понимать, что первая плата пришла в странных снах. Сначала фалмари сочла их естественными в силу того, что они провели много времени под водой и не видели ничего кроме змей и Источника, но вместе со снами она чувствовала, как против своей воли становится частью этого замкнутого круга. Морган ощущал всё в разы сильнее, чем она, поэтому до фалмари осознание приходило с запозданием и не так сильно било по её рецепторам, которые кричали наперебой то об опасности, то о неминуемой гибели.
Есть хотелось, но Ланкре не рискнула пробовать мох. Она посматривала в сторону грибов, которые часто встречались на их пути и служили естественным светом в тоннелях, но пока голод не начинал сводить её с ума, терпелось. Морган снова становился первооткрывателем в поедании чего-то опасного и несъестного, но всё несъестное до той поры, пока больше есть нечего, а хочется.
Даниэль закрыла глаза, стараясь успокоиться и отдохнуть. Ещё один обход туннелей закончился тупиком. После очередной неудачи было трудно сдерживать панику и одолевающий страх, но она пыталась. Не ради Моргана, а ради себя, потому что боялась, что начнёт паниковать и разрыдается от отчаяния выбраться и спастись. Ей казалось, что если она так сделает, то окончательно признает, что у них ничего не получится, а тогда они точно останутся здесь и умрут от голода или магии Источника. Фалмари не хотела это признавать, но Морган первым опустил руки.
- Что ты такое говоришь? – переводя взгляд на Моргана, отказываясь верить в то, что она слышит, Даниэль почувствовала страх в собственном голосе. Она считала, что Энгвиш намного сильнее духом, чем она, а если сдался он, то какие шансы продержаться у неё? В прошлый раз, когда Морган при ней начал хандрить, Даниэль с несвойственной себе грубостью выплеснула на него всё, что думала, но на это не доставало сил и уверенности. В душе она давно согласилась с тем, что любые их попытки выбраться будут ложной надеждой на спасение. – Морган! – заметив, что её спутник клюёт носом в воду, фалмари спешно подобралась к нему и дёрнула его к себе из воды. – Ты дурак! Зачем?! – она сорвалась на крик и не заметила, как слёзы сами полились ручьём по щекам, давая возможность несколько дневному напряжению схлынуть и вылиться в плач и слабую истерику. У неё бы духу не хватило убить его, а он говорит, чтобы она его бросила и съела. У неё в голове не укладывалось, как полукровка до этого додумался. – Совсем мха объелся?! – это было похоже на правду, потому что после странного приёма пищи Морган начал вести себя, как законченный глупец. В их положении отчаяние и истерика кажется вполне естественными, но Даниэль всё это время старалась держаться храбро и мыслить позитивно, а он тут сопли развёл и говорит о еде.
Желудок предательски заурчал.
- Не буду я тебя есть, - а также не будет оставлять, но говорить об этом не стала.
Мысль, что ей придётся есть Моргана была ужасной. Что она останется одна – ещё ужаснее. Даниэль так крепко вцепилась в плечи полукровки, что точно доставляла ему неприятные ощущения от своего нежелания дать ему утопиться и помереть спокойно. Смотря на него заплаканными глазами через пелену слёз, фалмари отказывалась верить, что всё закончится вот так. Спустя несколько дней борьбы на радость змеям, источнику и тому дурацкому флейтисту. Вот он точно мог порадоваться их смерти, а ей хотелось жить. С ним.
- Я не хочу оставаться здесь одна, - честно призналась Даниэль, слабо надеясь, что Морган передумает и снова найдёт в себе силы. Это было эгоистично с её стороны просить его бороться дальше и истязать себя голодом и неоправданными надеждами на спасение, но во всей этой какофонии из чувств, ощущений, желаний и страхов ярко выделялось желание чужого тепла и ощущения его рядом. Поцелуй вышел спонтанным и в этой ситуации мог значить что угодно. Как привязанность фалмари к полукровке, так и желание почувствовать, что она ещё жива и ей это не кажется, но вряд ли это можно быть счесть за стимул для него продолжать жить дальше.

Даниэль была проста в своей наивности. Фалмари подумала, что ответ на сближение – это хороший знак и им стоит воспользоваться. Девушке отчаянно хотелось в это верить. В приближении неминуемой смерти и осознания себя в пучине нарастающего отчаяния, она так сильно хотела за что-то зацепиться, что выдумала для себя другой мир здесь и другие отношения, которые могли бы придать ей сил. Это не могло стать для неё опорой, но помогло бы временно отвлечься на что-то хорошее. Не настолько хорошее или всё же хорошее? У Даниэль, невзирая на то, что она выросла в обществе ламарского княжича, а тот никогда не стеснялся своих порывов, опыта в отношениях никогда не было. Вообще никакого. Тот старый поцелуй-касание, которым она с испугу наградила Моргана, когда ему в нутро влетела ледяная игра от Мэтерленса, - это самый большой её подвиг. Взаимные обнимания с Морганом на пределе его терпения, выдержки и целомудрия то в его доме у гилларцев, то в лодке, не считались. Даниэль не видела в них ничего запретного и не воспринимала как что-то приятное настолько. Оно было приятно, но выглядело в глазах юной девушки чисто и невинно, а своё тело она знала откровенно плохо и многого не понимала в отличие от Моргана. Она не зала, как себя вести, как вообще правильно и надо. Прикоснуться легко, но полукровка утянул её в объятия, которым противились задеревеневшие от холода руки и ноги, пока она пыталась перебраться к нему ближе и обнять крепче. В остальном Даниэль познавала что-то новое для себя, впервые воспринимая это, как поцелуй, а не необходимость передать полукровке кислород, что стало нормой в их общении в последние месяц-два. В воде и под землей, наверное, не лучшее место для этого, но когда ещё выпадет такая возможность, если они оба собрались помирать и растворяться в Источнике?
Неловкие и неумелые поцелуи остались неловкими и неумелыми, потому что ни Огонёк, ни Энгвиш понятия не имели, как оно делается, зато благополучно обменялись слюнями. Даниэль себе на радость не успела осознать, что так попробовала на вкус не только Моргана, но и тот странный мох, которым он себя накормил, а теперь кормил её разными странными предложениями. Он просил её его съесть, но можно она будет есть его вот так..?
- Морган, - сдавленно выдохнула фалмари, когда снова почувствовала, как ей не хватает воздуха. Почти то же самое, что он сделал с ней под водой, когда решил прилипнуть и вбирать в себя воздух, налегая на жабры девушки, но в этот раз Даниэль чувствовала, что ей даже приятно и нравится. Сердце в груди набирает обороты и начинает разгонять кровь по замёрзшему телу, отзываясь первыми звоночками согревания, но, отстранившись первым и заговорив, Морган снова обескуражил Ланкре. Даже стукнуть его нечем. Ни ракушек, ни камней, ни яиц чудовищ. Такой момент испортил.
- Я чувствую, что мне холодно. Змеям не может быть холодно. Я чувствую боль в ноге. Не в плавнике, а в ноге. Я чувствую магию, которая напитывает всё в этом месте, потому что она – моя родная стихия со всеми её проклятиями. Я чувствую тебя, - фалмари коснулась замёрзшими пальцами щек полукровки и заглянула ему в лицо, перемещаясь под водой ближе. Тесно и неприлично устраиваться у него на коленях, когда так мало преграды между ними, но все убеждения в том, что в темноте не видно, потеряли значение. – Я чувствую твоё тепло.
Как дать ему понять? Как намекнуть? Прямо сказать – стыдно даже в такой ситуации. Каэлю всегда было легко. Он так искусно давал понять, чего хочет, что Даниэль начинала ему завидовать, потому что у самой не получалось.
- Я.. я хочу тебя согреть.
Молодец какая! Желание было искренним. Морган видел смысл в том, чтобы утолить голод и предлагал себя по-джентльменски отведать, а Даниэль хотела дать ему возможность согреться и ничего лучше взаимного обмена теплом придумать не смогла. Когда организм чувствует неизбежное приближение смерти, он стремится к размножению. Искренность своих намерений девушка подкрепила неловким усаживанием себя удобнее, что под водой выходило плохо, скромными объятиями на шее и ещё одной попыткой коснуться губ. Не согреются, так она хотя бы временно заставит его помолчать и не уговаривать себя снова съесть его.

Морган её понял, как всегда, потому что благодаря своей природной способности мог чувствовать и знать намного больше, чем обладательница тела. Даниэль давно подозревала, что что-то такое есть в полукровке, но сейчас эти таланты взыграли ей на руку. То есть они всегда играли ей на руку, потому что Морган вовремя оказывался рядом, кормил, согревал, останавливался и давал ей отдохнуть и много всего другого, что он делал благодаря этой связи, хотел он её или нет. Огонёк старалась не думать, что в настоящее время на подвиги толкает исключительно её желание. Девушкам приятно думать, что всё взаимно, поэтому она не думала о том, что кого-то вынуждает своими желаниями делать то, что не хочется.
Он говорил, что не чувствует ничего кроме неё, а Даниэль хотелось, чтобы он чувствовал себя, но как это сделать не знала. Зато почувствовала, что желание взаимно, если она правильно понимала то, что нащупала бёдрами под собой. Она же правильно поняла? Огонёк уже пару раз сталкивалась с.. стыдно вспоминать и до жути неловко осознавать, что ей намеренно хочется прижаться плотнее и она это делает, чувствуя помимо его и своего желания руки полукровки. Прикосновение к коже вызывало дрожь, хотя вода гасила большую часть ощущений, фалмари получала удовольствие от одного осознания, что он это делает. Она не понимала, что может быть ещё приятнее, если бы здесь не было всей этой воды, но тело постепенно начинало отогреваться, а сознание абстрагироваться от ненужного мира вокруг и сужаться до пределов желания, ощущений и стремления взаимно делиться теплом и собой.
В её картину сближения плохо ложилось что-то кроме объятий и поцелуев, а природное любопытство глохло от смущения до первого непривычного прикосновения. Вне воды и холода это могло быть приятнее и жарче, но в хаотичной и такой непредсказуемой стихие от неожиданности и с непривычки фалмари вздрогнула, не зная, как себя повести. Потребовалось время, чтобы понять, что ей приятно, несмотря на холод и смазанность ощущений и движений в воде.
Первый вздох ушёл в пространство узкого тоннеля. Полуприкрыв глаза от удовольствия, девушка сама неосознанно подставилась под ласку, забыв, что изначально хотела сама сделать Моргану приятно. Как-то. Это желание снова вернулось к ней, когда холодная и липнущая к телу ткань исчезла с груди. Тело фалмари прошибла мелкая дрожь, неприятно. Нет ничего хуже мокрых вещей, которые липнут к телу, холодят кожу и натирают. После холодной одежды язык полукровки показался её обжигающе горячим. Ей нравилось до закатывающихся глаз, но, несмотря на это, фалмари удалось поймать ускользающее сознание за хвост и полуприкрытыми тёмными глазами посмотреть на полукровку, а потом поймать губами его ухо. Она не знала, почему из всех возможных вариантов её привлёк именно этот, но несмело касаясь его груди, опускаясь пальцами от шеи над поверхностью воды и уходя под ней, пока прикосновения не станут теряться и вынужденно не станут больше скребущее-давящими, потому что ласки становились мучительно-невыносимыми, а ей не хватало терпения вздыхать во влажные поцелуи в губы или кусающие и лёгкие в шею. Это была какая-то странная и непонятная игра, но кожа на бёдрах уже начинала болеть, потому что Даниэль инстинктивно елозила по штанам полукровки, то принимая, то требуя ласку в ответ на своё почти ничего. У неё с нетерпением появилась мысль и с ней смелость, что можно все вещи снять, что она и попыталась сделать, сначала полностью освободив себя, а потом переключилась на полукровку. У неё дрожали пальцы, но не от страха и смущения, а от с трудом сдерживаемого желания.

Вода в Источнике непредсказуема. Даниэль долгое время удавалось оставаться в людском облике и не обрастать чешуёй. Отсутствовал Зов, который появлялся каждый раз, когда фалмари оказывалась в воде. Никакого дискомфорта из-за этой особенности она не испытывала. Это в нынешней ситуации позволяло ей без лишних хлопот прижиматься к Моргану и принимать его ласки.
Ланкре млела под его прикосновениями, хрипло дышала и закрывала глаза, забывая, что хотела делать приятности в ответ. Выдыхая в пространство, она с разочарованием и тоской поняла, что больше ничего не чувствует. Морган оставил её без ласк, а ей хотелось продолжения. Причина, по которой он так поступил, поразила её. Хвост! Огонёк незаметно для себя превратилась. «О, нет». Фалмари огорчилась незапланированным переменам. Она понимала, что теперь не сможет принять облик человека, пока они находятся в воде, а значит, всё закончится. Обидно до слёз, но Моргану и в такой ситуации удалось не растеряться.
Ламар не придал бы особого значения изменениям, но представителей других рас это отталкивало. Энгвиш удивил спутницу, когда вместо вечных извинений из опеки об её нарушенном комфорте пропихнул её хвост между своих ног и навис сверху в тесном пространстве. Он не собирался останавливаться и снова уделял ей внимание, не глядя на перемены. Даниэль своей необходимостью помогать ей принимать ванны как заранее приготовила его к этому.
Фалмари просияла от радости, как десятилетняя девочка-подросток, которую за руку взял мальчик. Её принимали такой и не упрекали за разные виды. Морган совмещал в себе черты двух рас, но мог не захотеть прикасаться к настолько специфической девушке. Ланкре неосознанно начала этого стесняться, но после его потуг сделать приятно ей в таком облике, фалмари о страхах и опасениях забыла.
За поглаживанием хвоста последовала новая ласка. Даниэль не знала, что так можно. Это выглядело странно. Ощущалось примерно также. В узкую тесноту, горячую и трепетную от желания проникла чужая плоть. Девушка дёрнула хвостом, плавник хлопнул по воде, глуша неподготовленный резкий вздох. По телу прошла волна дрожи, но ощущений было откровенно мало, потому что, сколько бы Морган ни старался, ей хотелось больше.
Огонёк поняла, что крепко схватила Моргана за запястье действующей руки и крепко сжала его, пока он продолжал щекочущее-дразнящими прикосновениями заполнять её разум. Ей нравилось принимать от него ласку с поцелуями. Закусывая губу, окончательно забывая, что хотела взаимно одаривать лаской, она эгоистично на уровне инстинктов толкнула его в себя. Движения стали не такими дразнящими, но всё тело пребывало в какой-то странной голодной агонии.
Даниэль извивалась под ним, отпустив его руку и позволив самому решать, как поступить с просящей девушкой. Она смогла под нарастающее удовольствие обнять полукровку за шею и найти его губы. В них она больше жадно дышала и выдыхала хвалебные вздохи, чем целовала, пока он прогибался под её «хочу» и продолжал ласкать.
Недолго, но за этот период у Энгвиша, наверное, успело разболеться запястье. Даниэль мелко задрожала под ним, а затем обмякла в руках полуэльфа, крепко сжимая пальцами его плечи и прижимаясь к его груди щекой и виском.
Чувство, что это бесчестно и эгоистично с её стороны, пришло к ней, когда первое томление ушло вместе с «растаявшими» чешуйками. Слабо перебирая в воде ногами, чувствуя, как отчего-то немеют пальцы, она не отпускала плеч Моргана. Огоньку казалось, что сейчас она настолько слаба, что даже слабое тоннельное течение способно унести её вслед за вещами.
Она прижалась причинным местом к спутнику и ничего не сказала. Он же сам всё понимал. Даниэль не только не была против продолжить, но и напрашивалась. Со смущением она гнала мысли о наличии опыта и элементарных знаний у Энгвиша. Ему удавалось сделать ей приятно вплоть до этого момента, невзирая на все неудобства, что тянула за собой вода и трущие мокрые вещи. Тело фалмари согрелось, но Моргану же ещё холодно, да? Ему в её понимании хотелось чего-то большего, чем ласки в одни ворота. Он же мужчина. Ох, стоило иногда почитывать другой стеллаж с книгами в личной библиотеке князя, а не ограничиваться познанием мира.

- Потом, - Даниэль отмахнулась от вещей. Пусть уплывают. Ну их к чёрту! И вещи, и змей, и тоннель, и этот источник, который не давал им покоя четвёртые сутки. Она всё ещё хотела отсюда выбраться, а если не выбраться, то не умирать хотя бы вот так. Если жалость и была, то только к себе.
Моргану опять не хватало решимости и смелости, а девушка чётко уяснила для себя, что надо как-то его приободрить и заставить поверить в то, что с ним всё нормально и происходящее между ними – это не из-за чувства вины или осознания неизбежности смерти. Что потом будет не стыдно за случившееся, потому что змеи и Источник не дадут времени на сожаления. Она совершенно точно знала, что пожалеет, если сейчас отвлечётся на вещи и поставит их на пирамиде ценностей выше, чем то, что они тут с Морганом сикось-накось делали.
Даниэль была всё-таки девочкой. Смущающейся, неловкой, но упрямой, как верблюд. Фалмари не стала говорить, что она бы в любом случае отказала бы Мэтерленсу или Элиору в их намерениях, потому что даже с допусканием мысли, что они знали бы своё дело и не тушевались в самый неподходящий момент, она бы всё равно отдала предпочтение такому близкому и родному ей Энгвишу. Сейчас любые слова прозвучат, как попытка утешить, а это унижает и бьёт по мужскому самолюбию, чего она делать не хотела.
Лучшее, что сообразила предпринять Ланкре, это снова заставить его целоваться с собой и найти под водой его руки, которые пытались то ли штаны обратно надеть, то ли… неважно! Она сама тронула сначала его руки, пытаясь показать, что ему не надо об этом думать самому, но прежде чем прикоснуться к их камню преткновения, легко тронула, пробуя, низ живота пальцами, а потом уже ниже. У них всё с самого начала не задалось и пошло куда-то не туда, за что Даниэль разозлилась бы на Источник, но, аккуратно тронув чужую плоть, она прерывала любые словесные отказы поцелуями, пока пробовала гладить. Все тонкости строения мужского тела, которое ни видеть, ни трогать до этого случая ей не доводилось, Ланкре воспринимала, как просто продолжения его тела. С такой установкой справляться ей было проще, а с уловленным слухом его вздохом-стоном, она поняла, что ей самой это нравится до странной дрожи и мурашек, которые пробежали по телу. Ей опять хотелось. Почему? «Почему от мысли, что я вот там его трогаю, глажу и сжимаю ей приятно?» Ему тоже было приятно её трогать?
Огонёк не спрашивала, почему он не захотел продолжать и перевёл тему, когда она давала ему такую возможность. Может, он вообще не хотел или по какой-то причине не мог этого сделать. Может быть, он вообще никогда не захочет об этом говорить или прикасаться к ней. Поспешная попытка, хоть и искренняя, тоже могла его оттолкнуть ещё дальше, а не реабилитировать происходящее в глазах Энгвиша, но поначалу Даниэль пыталась, а потом вошла во вкус, насколько это было возможно. Она не знала, как всё чувствует противоположный пол, но помнила, как самой не понравилось, когда из-за хвоста лишилась ласки, а Морган её вообще не имел, но хотел же, ведь так?

Больно? Поцарапала? Слишком сжала? Не так? Даниэль пыталась понять, что она сделала не так, но ответ не находился. Морган не пояснял, а у неё не хватало смелости напрямую спросить. Или он не хотел? Мысли в голове девушки спутались и сделали кульбит. Она не знала, как ей вообще это понимать. Он же позволил ей к себе прикасаться. Насколько она понимала в физиологии, весьма отдалённо и в общих чертах, он хотел физически, но девушка сама понимала, что могла из-за незнания сделать что-то не так. И сделала. Собственное возбуждение схлынуло быстро, как только она поняла, что Морган отпустил её и поспешно начал одеваться, избегая взгляда. Даниэль растерялась, не зная, как ей это понимать, но, судя по лицу, Морган не выглядел довольным. Сделав для себя вывод, что ему не понравилось и дальше он продолжать тем более не намерен, фалмари запнулась, не зная, что делать дальше. Что-то сказать? А что?
Вот теперь уже ей хотелось куда-то провалиться. Кстати вспомнились вещи, которым она с небрежностью позволила плыть дальше. Ей не хотелось говорить. По крайней мере, не сейчас. И ему, наверное, тоже. «Дура» Другого определения для себя и своего поступка Даниэль подобрать не смогла, поэтому нырнула в холодную воду и направиться в сторону, куда по логике должны были уплыть вещи – а на самом деле, всё равно куда, лишь бы просто плыть и выветрить все мысли из головы.
Лучше бы она вообще к нему не лезла. Мимолётное удовольствие позволило допустить мысль, что всё наладится. Она чувствовала себя живой благодаря этому, но не хотела чувствовать себя так. Не униженной и не оскорблённой, но в каком-то смысле ненужной и ужасно глупой и наивной, раз смогла допустить такую мысль. Она не хотела оправдывать свой порыв приближением смерти, но неосознанно искала в нём оправдание себе на тот случай, если ничего не получится или получится плохо. Даниэль чувствовала себя подавленной. Такое оправдание не делало легче. Теперь ещё более очевиден становился факт, что Энгвиш к ней больше никогда не притронется.
Она остановилась, когда поняла, что плывёт бесцельно. Вещи. Она пыталась переключить на них внимание, но получалось плохо. Даниэль уплыла чересчур далеко, пока неосознанно убегала от себя и чувства стыда. Девушка вынырнула из воды, чувствуя, что переборщила и ей нужен воздух, но, сделав вдох на поверхности, поняла, что дело было не в продолжительном заплыве без воздуха, а в том, что её душили слёзы. Она не хотела слышать эхо собственных слёз и понимать, что ей настолько плохо. Она не могла себе объяснить, что именно так во всём её задело, что захотелось исчезнуть. Размазывая всё по лицу, Огонёк не заметила, как несколько солёных слёз упало в воду Источника, а тот отреагировал на них светящейся голубой подводной нитью. Заметив свечение в воде, Даниэль присмотрелась, пытаясь понять, что происходит. Холода не было, вода не промерзала, а светилась не вся вода, а её часть, и эта часть пришла в движение, плывя под водой легко, как рыба, в ту сторону, откуда приплыла княжна.
Забрав свои вещи, которые ей всё же удалось отыскать, Даниэль пошла за линией света, уже не боялась, что от соприкосновения с ней станет ещё хуже. Свечение привело её в то ответвление тоннеля, где она оставила Моргана, но не остановилось там, а пошло дальше. Ланкре тоже пошла за ним – это лучше, чем стоять на месте и прятать глаза или думать о том, что она сделала. Фалмари пыталась сконцентрировать всё внимание на свечении.
Свечение привело их в другой зал. Он отличался от предыдущих наличием странной конструкции, отдалённо напоминающей колодец. Даниэль никогда не видела воочию новый Источник, который обжился в колодце, но это чем-то его напоминало. Правда, дерева девушка не видела. У неё чувство самосохранения напрочь отбило, когда она протянула руку к свечению, а то на ощупь оказалось тёплым. Свет дал себя погладить, как ласковый зверь, а потом юркнул к колодцу и закружил возле него, словно хотел протиснуться внутрь, но не мог. Фалмари подобралась ближе и заглянула внутрь. В этом зале не было других ходов и расщелин. Больше некуда продвигаться, а возвращаться назад – это снова несколько дней тяжёлого пути без еды и воды, и слишком много часов, чтобы думать.

Даниэль наблюдала за магической рыбой. Постепенно светящееся существо приобретало очертания чего-то безобидного, хотя поначалу оно напоминало маленькую змею, но позже фалмари заметила крохотные чешуйки, а свет перестал так стремиться вперёд и замер у подножия колодца, позволяя во всём свете и тянущимися за ним призрачными плавниками рассмотреть самую обычную крылатку. Сгусткок магической энергии принял облик морской рыбы, но та стремилась внутрь и не исчезала, продолжая плавать вокруг основания колодца, пока Даниэль с Морганом выбирались из воды.
Отвлечься на рыбу и временно забыть, отдавая внимание чему-то кроме собственных терзаний, могло бы ей помочь, наверное. Даниэль, чтобы занять руки, с трудом натянула мокрые вещи обратно, потому что в погоне за магической рыбой не успела этого сделать, а сейчас вспомнила, в каком виде находится. Окончательно почувствовав себя нелепо, фалмари старалась не думать, но возвращалась к этой теме и продолжала внутри себя грызть, пока пыталась найти способ отвлечься и хотела об этом не думать.
Объятия Моргана она восприняла с удивлением. Забыла о крылатке, которая что-то им показывала, но осталась без внимания. Чувства снова комом поднялись внутри от понимания, что сейчас её будут утешать, говорить, какая она хорошая с подтекстом «мы не можем быть вместе» и какой-то нелепой причиной, которую она никогда не поймёт. Может быть, он даже это озвучит и ей покажется, что думает он одно, а говорит другое, считая, что так она мягче воспримет всё сказанное.
Ланкре не упиралась и не пыталась оттолкнуть парня от себя, потому что понимала, что это в последний раз. Да, наверное, именно так она думала, пока позволяла ему качать себя в объятиях, которые не успокаивали. Слёзы перестали литься, потому что она была вымотана ими. Она выслушала всё, что ей говорил полукровка, не смотрящим взглядом смотря на поверхность воды поверх его руки. Первая часть звучала именно так, как она предполагала, - как не хотела слышать. Вторая прозвучала ещё лучше, давая девушке отдалённое представление о том, что произошло на самом деле.
У неё и так ничего не получалось. Начиная с того дня, как Мэтерленсы забрали её к себе, а потом, когда ей удалось сбежать и зажить свободно, на чужой земле, к ней явился Орден, натянул ей на голову венец и короновал без официальной церемонии, продвигая её, как новый символ свободы, в котором девушка видела множество ненужных смертей и собственный плен. Она такого не хотела, но её никто не спросил. Хотела найти забытый город – нашла, даже пожила в нём в своё удовольствие первое время, впервые пообщалась со своими ровесницами, как ей показалось тогда, пока не узнала тайну Гиллара и все надежды на спокойную жизнь на болотах, вдали от князя и Ордена рухнули. А потом это – подводные тоннели, змеи, обречённость и Морган со своей псионикой.
Может быть, догадайся он сказать обо всём сразу, а не после того, как её вторая попытка пристать к нему обернулась  чем-то не тем, она бы восприняла это спокойнее и легче, но сейчас все слова летели мимо и не делали лучше. От мысли, что она одна удостоилась такой чести – быть взаимно первой, тоже приятнее не стало. Они друг другу всё попортили, а если бы она первой не начала, думая, что из этого выйдет что-то хорошее, не пришлось бы жалеть и не знать, куда исчезнуть. «Ты самый настоящий болван» Она бы не стала его осуждать за такую особенность, приставать бы следом в третий раз тоже, оставив бы это на какой-то призрачный второй раз, забывая о том, что они находятся в западне и могут отсюда уже не выбраться, но придавленная собственным чувством первой влюблённости и поступков, исходящих из неё, Даниэль не могла выкарабкаться.
Источнику надоело ждать. Магическая рыба, покружив вокруг колодца, выпрыгнула из воды, рассыпая по воздуху магию и капли воды. Она пролетела над головой двоих, орошая их удивительно тёплыми каплями воды и странной живительной магии, а потом скрылась без звука всплеска в глубине колодца.

Круги побежали по воде, учащаясь, пока лик луны полностью с неё не исчез, растворившись в ярком голубом свете магии. Даниэль почувствовала, как ей в лицо дыхнуло холодным воздухом, а потом вода на дне колодца забурлила и начала поднимать вверх, заполняя узкое пространство, и излилась бурными потоками под ноги к гостям, обильно перекидываясь через край. Фалмари опасливо отступила назад, не зная, чего ждать от непредсказуемого источника. Она слышала треск льда, тот ужасный, который застал их на болоте перед тем, как они оказались под ним. «Но мы не использовали магию». Источник решил сам, когда пришло их время. Прочной коркой льда покрывался не колодец, а тот проход, через который они попали в последний из подводных залов – их отрезало от последнего хода стремительно и смертельно. Лёд, источая холодные пары, бежал по воде в сторону колодца, а Ланкре терялась между неизвестностью и угрозой замёрзнуть насмерть от одного соприкосновения с магическим льдом.
Шаг назад. Под босую ногу девушки попал острый камень и она рухнула в воду, не сохранив равновесие. Вверх поднялись брызги, а Ланкре растерялась, оказавшись в воде с головой. Лёд продолжал бежать в их сторону, а вода бурными потоками изливалась из колодца, как если бы Источник не знал, как именно хочет убить гостей: заморозить их насмерть или заполнить пространство водой, чтобы они захлебнулись ей, теряя вместе с возможностью дышать надежду на спасение.
Испугавшись, что может утонуть – редкий страх у ламаров, Даниэль начала грести на поверхность – та показалась ей такой далёкой, что плыла она до неё вечность, пока на спокойной поверхности воды плясали цветные огни. Что-то проплыло рядом, но фалмари не заметила. Она не чувствовала ничего живого и морского в воде, как если бы сюда успел заплыть один из змеев, но что-то там точно было. Вынырнув из воды, откашливаясь, Ланкре с опаской посмотрела на лёд. Он становился всё ближе и захватывал с каждым мгновением промедления всё больше пространства, отрезая им ход и вынуждая самим лезть на колодец и жаться к фонтану.
Шапка бурлящей воды засветилась, а из самого центра выпрыгнула рыба – та самая, и упала в воду рядом с девушкой. Рыба как-то странно металась из стороны в сторону, а потом врезалась в лёд. Голубое свечение расползлось по краю льда, нависшему угрозой над водой. На несколько секунд всё остановилось – лёд перестал пробираться дальше, а вода в колодце забурлила с такой силой, что ударила в потолок и дождём полилась на головы гостей, пока обоих не смыло. Всё пространство зала заполнилось водой, их кружило, как в странном водовороте, не давая возможности зацепиться за что-то, а потом затянуло в колодец.
Быстрое светящееся течение несло их вихрем по белому каменному тоннелю, кидало из стороны в сторону, не давая поменять направление или рассмотреть, куда их в нарастающей панике несло течение. После нескольких резких поворотов, смягчённых потоками воды, которые избавили двоих от серьёзных травм, их выбросило на поверхность из воды.
От сильного удара о твёрдую поверхность Даниэль согнулась и выплюнула воду, которой успела нахлебаться на последнем повороте. Лёгкие горели, горло драло, она снова чувствовала боль в ногах и руках, которые успели ободраться, но больше всего болело нутро. Морщась, девушка согнулась, чувствуя, что коленками проводит по неровной поверхности. Здесь было холодно, но пространство не отдавало магическим морозом. Открыв глаза, девушка всмотрелась в темноту. Ещё один грот? «Лес?»
Они умерли? Даниэль попыталась подобраться, но не хватило сил. Она снова почувствовала боль и решила не делать резких движений, а осмотреться из своего положения. Перед ней были деревья, высокие, толстоствольные. Позади осталось озеро, но не болото, в котором они искали лук Моргана. Никакого магического свечения она больше не видела.
- Морган?
Невзирая на причинённую друг другу боль, она испугалась, что Источник разделил их или полукровка захлебнулся.

Их выбросило вместе. Это добрый знак. Морган, судя по его болезненному вдоху, смог продышаться после непреднамеренного заплыва. Даниэль с облечением выдохнула. Парень выглядел скверно, но был живым и на первый взгляд не раненным, чтобы она поспешила к нему на помощь. «Помощник из меня тот ещё» Против правды не попрёшь. Девушка опасалась колдовать на берегу. Источник их сюда доставил и по логике находится где-то поблизости. Мысль, что на любую магию с её стороны отреагирует Источник, настолько глубоко засела в голове фалмари, что она не рисковала. Острой необходимости в магических экспериментах нет. «Но где мы? И почему Источник выбросил нас сюда?»
Мир казался настолько реальным, что больно.
Увидев магический свет, Даниэль подумала о плохом. Об Источнике, который решил продолжить измываться над двумя истощёнными и измученными путниками, но в свете не гаснущего портала, слепящего глаза, долгое время пребывавшие в темноте, она смогла рассмотреть подбегающий к ним женский силуэт. Ланкре растерялась, не зная, как себя повести. Она инстинктивно натянула на себя магию, собираясь атаковать незнакомку, если та проявит агрессию или как-то своим поведением натолкнёт на это.
Вместо ожидаемой угрозы на фалмари посыпались вопросы. Девушка опешила, отпустила магические поводья, и присмотрелась к незнакомке перед ответом. Ей протягивали руку и плащ, предлагали помощь. Эльфийка. «Мы в Гвиндериле?» Сделала смелое предположение, потому что незнакомка не была похожа ни на кого из Гилларцев, а какова вероятность встретить эльфов в Фалмариле в разгар предстоящей революции?
- Не ранена. Наверное, - Даниэль не знала. Она не успела осмотреть себя, но помнила боль, которая возникла во время движения. Девушка бросила взгляд в сторону полукровки. Он выглядел хуже. – Помогите ему.
Эльфийка что-то быстро крикнула на эльфийском своему спутнику, оставленному у портала. Даниэль заметила эльфийского мужчину, когда он поспешил на зов женщины. Два эльфа, которые удачно оказались в этом месте. «В каком..?» Фалмари приняла руку помощи. Эльфийка терпеливо подождала, пока девушка поднимется на ноги и придержала её. Болевые ощущения сопровождали фалмари, но она старалась не перебарщивать со сторонней помощью и больше полагалась на свои силы. Приятно было ощутить тепло от чужой нагретой вещи на своих плечах.
- Живой? – мужчина присел рядом с полукровкой и, улыбнувшись, предложил ему руку.
- Как вы здесь оказались? – эльфийка отвлекла внимание девушки от Моргана.
- Вынесло течением, - Даниэль подумала, что история о змеях, гилларцах и Источнике выглядит слишком безумной, чтобы её рассказывать. Она сказала почти правду. Их действительно вынесло сюда течением. Магическим.
Эльфийка осмотрелась, посмотрела на спокойную воду, на двух незнакомцев, найденных на берегу. Они выглядели измотанными и вызывали много вопросов, но трясти с них ответы прямо сейчас нет смысла. Она подумала, что для этого будет подходящее время.
- Пойдёмте. Мы вам поможем, - придерживая девушку и не отходя от неё далеко, эльфийка повела Даниэль в сторону оставленного портала.
После преследования Мэтерленса Ланкре скептически относилась к любым порталам. В особенности от незнакомцев, которые решили им помочь и неожиданно вовремя оказались здесь. «Что они здесь делали?». Сомневаясь, что эта встреча была случайностью, девушка с опасением шла вперёд, готовя себя к плохому. Они столько времени провели рядом с двуличными гилларцами, что нож бы не помешал.
- А где мы? – после почти недели поисков выхода в подземных тоннелях Даниэль забыла, каким должен быть воздух Фалмарила в начале лета. «Или уже середина?» Сколько времени они провели в тоннелях?
Ответ эльфийки утонул в бреши портала.

Гвиндерил – это плохие новости. Им без вникания в тонкости истории с Мэтерленсом запретили пересекать границу эльфийского государства. Они оба это знали, но убираться отсюда, чтобы поскорее исполнить приказ королевы эльфов, самоубийство. Они вымотаны и истощены. Морган не в том состоянии, чтобы продолжать идти дальше, и Даниэль не понимала, отчего ему стало настолько плохо физически. Как бы они ни обошлись друг с другом в недалёком прошлом, она беспокоилась.
Даниэль сощурилась от света. После подземелья слишком ярко для отвыкших глаз. Она пыталась придумать, какую историю рассказать спасителям. В глазах эльфийки легко читались вопросы, хотя она пока молчала и не озвучивала их, но это временно. Ланкре пользовалась полученным временем и старалась придумать что-то годное, не полагаясь на Моргана. Он не был способен говорить.
Любопытный осмотр незнакомого помещения закончился, когда фалмари услышала о состоянии полукровки. Она обернулась, замечая, что переход в портале отнял у него последние силы. Что с ними сделал Источник? Может, он не собирался отпускать их живыми, а докончит так?
С беспокойством посматривая в сторону Энгвиша, Даниэль села в кресло и приняла стакан с водой. Первый глоток показался ей незнакомым, как впервые пила воду. По мере поглощения воды жажда становилась сильнее, девушка опрокинула в себя последние несколько глотков так быстро, что часть пролила на себя и без того мокрую и немного промочила предложенную ей накидку. Чувствовать себя живой неприятно. Все желания накинулись на неё с оставшейся болью.
- Меня зовут Даниэль, - представилась девушка, когда смогла прочистить горло и совладать с голосом. – Мы… - она не успела договорить, потому что отвлеклась на Моргана. Увиденное напугало её. Огонёк выронила стакан из рук, тот упал на пол и разбился, разбросав осколки под ногами у эльфийки, и поспешила к полукровке, забывая, что своя собственная боль никуда не исчезла. – Морган! – она коснулась лица парня, но он был без сознания и не откликался на её голос. Горячая кровь текла по болезненно светлому лицу. «Что произошло? Почему он в таком состоянии? Мох? Это из-за того, что он его съел?». – Нет-нет-нет, - в голосе девушки вместе с паникой смешалась плаксивость. Она забыла о своей обиде и испугалась, что ничего не сможет для него сделать и он умрёт вот так, а она даже ему ничего не сказала на его слова.
У неё была магия воды и она чувствовала, что магический запас полон до края, но опасалась применять её, потому что не знала, как Морган отреагирует на ещё одно магическое вмешательство. Она не знала, где у него повреждение и что именно спровоцировало кровотечение. Применять магию наобум – только навредить ему.
- Пожалуйста, сделайте что-нибудь, - она обратилась к эльфам, не отводя взгляда от полукровки, - спасите его.
Даниэль снова чувствовала себя беспомощной. Почему так происходит каждый раз, когда появится слабая надежда на спасение? Они же выбрались из сети подводных пещер, снова на поверхности, в своём мире с привычными законами, но он умирает.
- Отойди, - Белиар вспомнил общее наречие и мягко, но настойчиво отодвинул девушку, чтобы она не мешалась у него под рукой. Даниэль наблюдала за тем, как эльф осматривает полукровку, пытаясь найти причину его состояния, что-то шепчет на эльфийском, накрывая его лоб ладонью и закрывая глаза, - не разобрать. Даниэль не пыталась. Она могла только наблюдать со стороны и надеяться, что всё не закончится так.
Эльф ругнулся, когда эльфийская исцеляющая магия никак не подействовала на парня. Хорошо, что она не сделала ему ещё хуже, но этого результата недостаточно. Валастэ тихо подошла к нему, протягивая походную сумку. В глубине, потратив время на поиски, мужчина нашёл прозрачный пузырёк, откупорил его зубами и в спешке выплюнул пробку на пол.
- Голову держи.
Даниэль торопливо сделала то, что от неё требовали, пытаясь унять дрожь в руках. Мужчина наклонился и влил содержимое пузырька полукровке в рот.