Ivar Bjørnson & Einar Selvik - Um Heilage Fjell
Две маленькие фейри, одна - недостаточно юная, чтобы прощать, вторая - чересчур неопытная, чтобы понять глубину развернувшейся драмы, ринулись к тритону. Отпрянули, побоявшись гнева Создателя, и всё-таки с заботой и причитаниями принялись заботиться о пострадавшем несчастном Хранителе.
Тэйэр не могла пошевелиться - от ледяной воды у неё свело ноги. Они выплывала из забытья, пыталась стряхнуть сон, затянувшийся надолго, и смятение оплетало её верёвкой. Она приоткрыла губы - посиневшее, потрескавшиеся - закрыла. Заморгала. Сжала один кулак, второй, и, наконец, смогла приподняться на локотках. За несколько последних часов они так часто с Кристофером видели друг друга в самых неловких и непритязательных позах, что вряд ли стоило стесняться.
- Кажется... что-то... произошло? - заспанным, слабым голосом вопрошала она, оглядывая Фалмарил заново. Возможно, сказались последствия заклятия, которое вернуло ей материальную оболочку, но лес теперь казался ярче, краски - гуще, запахи - насыщеннее. Мелкие детали, настоящие драгоценности, вроде скрытых под смородиной бриллиантовых паутинок, которые Тэйэр никогда бы не заметила просто так, начали первыми попадаться на глазах. От обилия жизни кружилась голова, и она попыталась прилечь. И тут же ойкнула, только сейчас заметив.
По шее, ключицам и рукам, до предплечья на левой, и до кисти на правой, расползались тёмно-лиловые узоры. На ней появлялись старые, позабытые и стёртые из памяти знаки, то тут то там напоминающие соцветия астр, или букеты шишек, а, может, мелкие ракушки на дне вперемешку с галькой. Татуировка сползла и чуть по спине, и те места, где оставлял свою печать Фалмарил, сильно жглись, как шли волдырями. Тэйэр прикусила язык, не собираясь вновь хныкать - хватило с неё и утренней истерики. Она терпела, понимая, что узоры появляются на ней выборочно, покрывают в самых неожиданных местах, и цвет нежной лаванды смешивался с увядающим тёмно-сливовым и громоздким баклажановым. Почти половину тела, напоминая необычное строение кожи фейри.
Тэйэр ёжилась.
Что касается Араллы и Тавел, те, преисполненные восхищения, принялись облетать её вокруг, выискивать закорючки и дотрагиваться до выпуклых, идущих шершавой корой завитушек. Тэйэр и не знала, на кого обращать внимание в первую очередь, и всё же она успела погладить Филиппа по хребту и дать укусить себя разок-другой, рассмеяться комплиментам фей и слабо, но ободряющее улыбнуться Кристоферу. Он смотрелся совсем жалко - побледневший, осунувшийся, сгорбленный, поблёкший. Она бы бросилась ему на помощь, но пыталась придти в себя.
Произошли и некоторые другие изменения. Теперь Тэйэр понимала - по крайней мере, в общих чертах - о чём болтали Аралла с Тавел. Это не было похоже на мгновенное узнавание языка - скорее Тэйэр ощущала себя ребёнком, впервые в жизни решившимся прочитать сказку самостоятельно. Ребёнком, который, сидя на коленках, разглядывал красочную книжку и большие, затейливо выведенные буквы. И, хотя он понимал монотонный, скудный на интонации рассказ в чтении родителей, ибо знал слова и знал, как называются вещи и какова их примитивная суть, текст на станицах оставался ему непонятным и чуждым, и различал он разве что отступы и закорючки отдельный заглавных букв. Тэйэр не могла ответить - но понимала. И ещё она не могла всецело отдаться радости, и улыбка у неё выходила несколько грустной. Аралла махнула подружке, попросив замолчать, и, с напряжённым выражением лица, которое делало её похожей на высушенную ягоду шелковицы, остановилась у носа Тэйэр.
- Став душой Хранителя вод, став нашей сестрою, ты ей и останешься, девушка с седыми волосами. Тебя наполнила живительная сила Древа и ты породнилась с нами... Твоё сердце будет разрываться от горечи и печали, когда ты покинешь наши края. Ты будешь тосковать вдали от нас днями и ночами, и найдешь покой и мир только среди ветвей Древа. Только здесь, в Фалмариле, ты сможешь обрести истинное благо, счастье, силу. Мы будем ждать.
Тэйэр поняла - каждое слово поняла - но не значение, не предсказание наперёд. Ей только предстояло узнать, о чём же вещала Аралла, но речь её навеки отпечаталась в памяти, и Тэйэр могла поклясться, что готова была повторить точь-в-точь сказанное ей годы спустя.
Она решилась нарушить тишину, но ненадолго.
- Присядь, - обратилась Тэйэр к Кристоферу, играя с тритоном и его хвостом, позволяя ему забираться ей на разукрашенную спину, прикусывать локоны, - ты сильно устал.
Так они просидели, может, четверть часа. Солнце зашло на западе, разливая апельсиновый сок по жемчужному куполу небес, опаляя верхушки деревьев огнём.
- Ты сказал... - медленно, непривычно неторопливо начала Тэйэр, - сказал, что здесь происходило что-то плохое. Если так, если... я знаю, я просто знаю это, Кристофер, если Комавита умирает - как же я найду лекарство от Розы? Выходит, весь этот путь был зря?
Она обхватила себя руками, сжалась комком, и подняла на него глаза. В расширенных зрачках отражались робость и опустошение.
- Ещё ты сказал, что не такими создал их. Фейри. И вернул меня. Флейтой вернул... как флейтой развеял тьму... ты знаешь этот лес, но знаешь его лучше всех, ибо был здесь очень и очень давно, в моменты его процветания. Ты знаешь, кто хранитель, ты знаешь про корни и как они проходят под землёй. Ты старше, чем смотришься. То, что я видела в твоих глазах - это не старик... не дряхлость... это большее. Так кто же ты? Кристофер Ламиран? Но я не только это хочу спросить. Ты спас мою жизнь, трижды спас, и мне нечем тебе отплатить - ведь, видят боги, ты не обделён ни силой, ни могуществом, ни временем. Так что же?..
Тэйэр запнулась. Догадки, назойливым роём пчёл жужжащие в ушах, были слишком фантастическими, нереальными, чтобы быть правдой. Слишком больными для того, чтобы их признавать.

Потихоньку жжение по всему телу исчезало, заглушалось. Тэйэр постаралась не краснеть, поскольку заметила, что татуировки расползлись и по весьма интимным местам - например, окаймовали грудь. Но с внешними казусами разобраться могла она и позже, главное, что нескончаемая чреда опасностей, таящаяся в Фалмариле под ликом безобидных красот, ненадолго прервалась. Вместо того, её место занял серьёзный разговор - ну, знаете, из тех, когда родители нависают над тобой двумя столбами и требуют точного ответа, когда же у них появятся головастики на внучевание. Или когда ты нечаянно устраиваешь пожар в доме, подготовленном к празднованию, и тебя призывают к ответу. Или... в общем, из тех вдумчивых и необходимых бесед, которые Тэйэр предпочитала избегать. Сказанное будет сказано, сказанное уже наклёвывалось намёками, а вот с последствиями... с ними разбираться придётся долго.
Поэтому она наблюдала за изобретательными играми, которые придумывали бывший хранитель и две феи. Они всеми усилиями выдумывали и изобретали, как же заставить летать Филиппа, а тот, в свою очередь, очень хотел попробовать откусить им по крылу. Разглядывание блестящей окраски тритона, битых ракушек в песке и прочих сокровищ помогало Тэйэр, во-первых, на Кристофера не смотреть во время его объяснения, а, во-вторых, уверяться, что осталось в этом мире нечто нормальное. Привычное. Уезжая из дома, она, как и любой вступивший во взрослую жизнь ламар, мечтала о яркой и насыщенной жизни, о приключениях и чудесах, об испытаниях воли и обретённых верных соратниках. И в то же время - теперь Тэйэр это понимала - она ни на секунду не задумывалась о всём том, чем ей придётся пожертвовать и расплатиться. Что ни одно путешествие не обходится без трудностей, лишений и потерь, и очень скоро мир потребует от тебя великой жертвы - тебя самого. Уже потом, получив сполна, он примется за близких, но пока что ему необходимо поменять самого страждущего, вылепить из него, как из податливой мокрой глины, уродливую форму, скрутить.
Он не назвал своего имени. Тэйэр не была уверена, что ей действительно хотелось слышать его. Аллор. Подумать только. Из всех симпатичных юношей-фалмари за двадцать ей посчастливилось встретить именно такого, в которого решил заселиться их прародитель, создатель и отец. Покровитель. И ладно бы у Тэйэр было какое-то своё, особенное предназначение, вроде тех, которые нагадываются сопливым младенцам по илу по рождению, или ей нужно было бы пройти испытание ради всеобщего блага. Нет, это было простым любопытством...

Хорошо, давайте начистоту - Тэйэрлеена Мэрдок пребывала в глубочайшем шоке. Аллор. Вот тот самый Аллор, в честь которого храмы строились, к которому она в детстве обращалась и чтобы мама не умирала, а выздоровела поскорее, и чтобы ей печенек досталось больше, чем сестре - вот с этим Аллором, богом, богом она странствовала по Фалмарилу! Да и не гляделся он Громовержцем во плоти.
- Ты разве не должен быть похудее?.. - глухо отозвалась она, почти в унисон какой-то из его фраз. Аллор. Аллор. А-л-л-о-р. А, л, л, о, р. Тот самый, Не тёзка. Бог. И он знал. Не внезапно вспомнил, а всё время знал. И ещё его побили. Из-за неё. И почти трясина засосала. И, например, вот почему он не стал превращаться в огонька. Какой бы сильной не была магия, таящаяся в тех водах, Фалмарил был частью самого Аллора.
И он знал. И не сказал ей. И Тэйэр не понимала, как отреагировать. Мысли спутались, думала она обрывисто, почва уходила из-под ног - то есть из-под попы. Если бы Аллор не совершил роковую ошибку, то Тэйэр так бы и осталась восседать статуей - хлопать ртом как рыба, вытащенная на берег, и моргать часто-часто.
Но намерение вернуть её в деревню, отвязаться, отрезвило. Поэтому Тэйэр уселась в пол-оборота и расплылась в сладенькой-пресладенькой улыбке.
- То есть, - начала она, аккуратно вставая с земли, - ты - Аллор. Как бы, наш Аллор. Тот самый.
Тэйэр стряхнула несколько травинок с локтей, с коленей.
- То есть, - не унималась она, - ты всё это время скрывал свою божественную, наглую, хамскую личину и врал мне. Ох, недоговаривал. То есть, ты действительно просто вот так взял, сошёл в наш мир и затерялся среди смертных.
Так вот кем была та женщина, появившаяся призраком. Вот кем она была. Его возлюбленной. «А ты могла бы стать следующей такой», - прошиб её ледяной пот, «если бы он сейчас тебе не открылся».
Тэйэр поджала губы. Разжала. Сделала шаг вперёд. А потом - потом в глазах у неё потемнело.

- Моллюск недораскрытый! Мидия тухлая! Жаба ты! Жаба ты ядовитая, сухопутная, бородавочная жаба! - Тэйэр не повысила голос, она натурально вопила, расхаживая из стороны в сторону, размахивала руками, изредка останавливалась и начинала активно тыкать указательным пальцем в несчастного демиурга.
- Чтоб тебя морж, устрица ты пищащая, сожрал! Чтоб тебя осьминог задушил и утащил в подземное царство! Да чтоб из твоих косточек русалка себе трон сплела! Чтоб... чтоб... - Тэйэр вся раскраснелась, порозовела, и теперь лицо её, с надутыми щеками и губами, напоминало помидор.
- Ты! Ты, да, смотри в глаза, когда к тебе твой народ обращается! Водоросль! Липкая, склизкая водоросль! Гадюка ежистая! Акула беззубая, бесхвостая, безплавниковая! Планктон слипшийся!
Ругательства так и ссыпались из Тэйэр. Она вспоминала всё - и фразочки, за которые мама так сильно ругала папу, и возмущения стариков при виде распоясавшейся молодёжи.
- Музыкантишка недоделанный, на тростнике булькающий! Шоб тебя, головастика недоразвитого, в сети поймали и зажарили с петрушкой! И чтоб кости твои горло рыбакам расцарапали! Чтоб ты в пену морскую обратился! Да чтоб... чтоб... да чтоб флейтишка твоя корявая только песенку о блудной Карайле наигрывала! И солдатскую! И... и...
Возмущение с Тэйэр не спадало, но вот обвинения заканчивались. Она плюхнулась на траву, на корточки, и с угрюмым, устрашающим взглядом приблизилась к Кристоферу. Начала осматривать лицо. Такой же. Глаза те же. С тоской. У-у-у-у!
- Ты вообще где был! - она понизила голос, но злобы, обиды и ярости в нём не поубавилось. - Ты вообще какой же пиявки двадцать лет назад не объявился! Я из-за тебя, увалень, спор бабам проиграла, кто Аллора в праздник под папоротником поцелует! Мне из-за тебя на столе вприсядку проигрыш отплясывать пришлось и частушки голосить! Ты вообще понимаешь, какое это для девушки перед всей деревней унижение! Да как ты мог!
Да как он мог! Да как он посмел!

Тэйэр сопела. Грива у неё растрепалась, плечики подрагивали, фейри с тритоном в ужасе притаились за камнем. Стоило Аллору попытаться словечко вставить - Тэйэр с таким уничижением, с такой колючестью взирала на него сверху вниз, что диалога не получалось. Наконец, одну из прядей она заправила за ухо, и гордо вскинула подбородок.
- Ну,  слушай сюда, прародитель. Я свою задницу через похитителей, тропы и этот лес, шоб его потопом смыло, тащилась не для увеселительной прогулки. В болоте тонула не для этого! Ишь чего выдумал! Проспись! Вот только попробуй меня в деревню назад отправить! Я сама сюда приду! Сама! Сама всё соберу! И тебе назло утону! Вот!
Так, аргумент не очень хороший. Попробуем заново. Тэйэр чуть остыла.
- Пока там разгуливает эпидемия, есть шанс. Комавита больна, а если её вылечить - то, может, и получится чего. Пока не попробуешь - не узнаешь. Пока есть надежда, пока обратное не ясно, я не сдамся. Слышишь меня? Я не сдамся на всех тех, кто умирает. Ни за что. Из-за жалости к себе? Вот уж дудки!
Она подышала. Вдох-выдох, вдох-выдох. Сердце колотилось бешено, почти выпрыгивало из груди.
- И потом. Я уже говорила, что мы - друзья. Об этом ещё поговорим, но я правду говорила. Может ты и бог, но сейчас без моей твёрдой мужественной руки и моих навыков выживания ты без меня в Фалмариле и парочку деньков не протянешь. А как мне в деревне боевой раскрас объяснять? Нетушки. Раз одежда требуется, запасы - вместе пойдём, а после - назад. Ты - исправлять, я - изобретать противоядие от Розы. И если ты, зубастик пучеглазый, остановить меня попытаешься, я не посмотрю на то, что ты Аллор!
Тэйэр пыхтела, кряхтела и чуть ли паром не исходилась. Она поверить не могла - ну, потом уже - что таким образом позволила себе обращаться с самим богом, с Аллором! Который мог её, например, в мотылька превратить. Или что похуже. Но праведный гнев, чувство собственного идиотизма, смущение от их озёрных милований - всё это давало Тэйэр полное право отчитывать Аллора как беспризорного мальчишку. Коим он, как оказалось, и был.
Кто бы мог подумать.

- Ты мне тут во взрослого умного лосося не играй, - милостиво предупредила Тэйэр, и поджала губы. Он изъяснялся совсем не грозно, без молний, а как-то неуверенно. Если бы она не видела всего того, что мог ламар, если бы не наблюдала, с каким почтением и трепетом фейри на него смотрят, ни за что бы не поверила, что этот лохматый полуголый мальчишка - демиург. И всё-таки, и всё-таки...
Может, Аллор был одним из самых могущественных созданий, но вот Кристофер Ламиран явно нуждался в помощи. Тэйэр вскочила быстро и подхватила его под руку, приобняла, касаясь ледяной ладошки разгоряченного бока, угрюмо потянула на землю - пускай посидит. Какой лагерь? Он едва на ногах держится!
Помолчали. Тэйэр собиралась, перевоплощаясь в свою серьёзную, рассудительную версию. Она решила - и, значит, никакие высшие силы не смогли бы остановить её, а вот Аллора убедить ещё предстояло.
- Нет, пытаешься. Крис.. Ал... Тритонистая напасть ты, вот кто, - буркнула она, подпирая подбородок кулаком,  - ты именно этим и занимаешься. Сплавляешь меня сидеть тихонечко в каком-нибудь домишке, колоть дрова и портить печки.
Подумать только. Ей, наверное, ещё надо до составления лекарства пересидеть всю Розу. Вдруг пока больных лечить будет заразится.
- Я уже часть всего этого! Ты что, не видел? Что бы ни произошло... что бы ни случилось в озере, с хранителем, с этим... - Тэйэр перебросила локоны через плечо, пытаясь как-никак, но скрыть очертания тела, явственно проступающие через тонкую ткань перемятой рубашки, а заодно обнажая руку по локоть и узоры на ней, - я теперь часть Фалмарила. И могу быть полезна. А ты - ну уж без обиняков - похож на трижды выжатый финик, который вот-вот превратится в изюминку. А я не хочу, чтобы ты из изюминки становился чёрствой горошиной, понимаешь?
Нет, не понимал.
- Крис... Ал... Ты говоришь, что не можешь восстановить всё. Как? Как это возможно? Ты ведь можешь всё! Должен... хотя бы...
Она почти шептала. Они потеряли его благословение, потеряли его защиту - а вдруг Аллор сам нуждался в защите? Думал ли кто-нибудь об этом? Пытался ли помочь?
- Если всё так, и ты готов откинуть плавники, один-единственный раз спасая девушку, - хорошо, не совсем единственный, второй, - то я тем более не могу тебя оставить. Я ведь тоже! Тоже опасаюсь, что ты...
Тэйэр запнулась. Аралла и Тавел, в компании Филиппа, уже без стеснения наблюдали за развернувшейся сценой, передавая друг другу бутон клевера и немного отщипывая.
- ...теперь опасаюсь. Может, ты и бог. Хотя мне с трудом верится в это. Может, я и понимаю, почему ты не сказал, хотя это ничего не меняет... но ты не должен оставаться один, Крис. Понимаешь? Никто не должен оставаться один... и проходить через что-то такое в одиночку. А ты и меня покидаешь, и себя обрекаешь на столь тяжкий путь. Я тебе этого не позволю.
Последнее Тэйэр добавила совсем шёпотом, но в нём слышались отзвон стали.
- Тебе потребуется помощь. Тем более, ты совершенно не умеешь обращаться с маленькими феями! Нет ничего хуже, чем сообщить своим детям, что они не оправдали ожиданий... А мне потребуется испытать воду, проверить, чтобы знать, сколько капель необходимо. И чтобы позаботиться о том... чтобы с Комавитой не произошло того же, что и с фейри случилось.
У неё оставался ещё один аргумент, и перед ним Тэйэр ткнула спутника под лопатку.
- И - да ладно тебе. Глазами облапал, язык в рот засунул, а как разбираться со всякими заклятиями и спасать целую страну - так отсиживайся, жемчужинка, в сундуке! Я не хочу всё самое интересное пропускать. Мы можем вместе отправиться обратно к лагерю, передохнуть, а - затем - вернуться. Тоже. Вместе. И вместе разобраться. Ты... ты как?
Она не знала, как Кристофер-Аллор отреагирует - но взяла его за руку, переплетя пальцы. Это не было романтическим жестом, скорее обещанием. Поддержкой. Дружеской.
Да какая разница, что он Громовержец! Такой же непутёвый неудачник и наивный многострадалец, как и она. Убьётся по пути.
С Тэйэр шансы убиться, зато весело и с огоньком, увеличивались втрое.

Отредактировано Тэйэр (05-08-2018 21:44:51)