- Зачем я это делаю?
Сладок вкус безумия, когда вопросы, в недавнем прошлом бывшие бытовыми, враз становятся экзистенциальными. Раньше у неё не было времени думать о том, что она делает – в основном потому, что весь театр действий разворачивался внутри неё и ничего – за пределами.
Её скупое сонарное восприятие и восприятие отзвуков чувств позволяло как-то ощущать и помнить ту обожженную, практически уничтоженную фигуру, которая стояла за её спиной и в каком-то отдаленном смысле и была ею, сжимавшей в руках косу. У Мины никогда не было артефакта, похожего на косу, не было его и у других. Её давно мучали мысли о том, что победить могла не она, не та Вермина, которую она сама представляла в своем воображении. Разве хватило бы у той Вермины сил устроить тиранию чужим душам, куда более крепким и сильным, подмять их и окончательно ассимилировать? Что если победила не она?
Что если кто-то другой пришел потом, нашел переплетение их сущностей и захватил его? Внедрился внутрь или остался снаружи. Дал этому сплетению новую программу, новый вектор, дал ответ на вопрос «что дальше?» и на вопрос «зачем я это делаю?», создал статую…
- Зачем я делаю… что? – демоница ничего не делала долгие годы. Она не знала счет времени, но вскоре научилась слушать природу. Считать было сложно, но движение лет складывалось легко: долгие дожди идут за Жнивенем. Безмолвно и неподвижно она проводила года, пока Кайлеб не нашел её.
А теперь… Говорят, некоторые демоны могли выходить из артефактов в виде фантомов. Ей очень повезло поглотить двоих таких и окончательно усвоить их опыт. Она не помнила их имена – эта часть намеренно стиралась. Нет никаких «их». Теперь есть только она – Вермина.
Но эти лоскуты убегающей в прошлое памяти, разделяющейся… как разделяется одна река на множество притоков и ручьев, как разделяется одна ветвь на множество веточек и листьев, так и память. Она давно хотела собраться с силами и выйти наружу, отправиться в путешествие в духе, но могучее воображение, столь же ненасытное, как и сама демоница, захватывало её и уносило в воображаемые страны и миры. И это было столь феерически приятно, что она уходила надолго туда, обретала там плоть и нужность, проживало жизни, порожденные её фантазиями. Внутри неё сбывались мечты тех, кого она поглотила, и это безумие было неудержимо волшебно. Только вот во всех этих снах было нечто общее – не было пути назад. Нельзя было вернуться, прикоснуться к статуе, увидеть её со стороны. Нельзя было снять косу и взять её с собой. Эта нечеткая граница между сном и явью обретала ровные контуры там, где заканчивалась её материальная сущность.
Вермина понимала, что фантом пока что будет слишком слаб, чтобы видеть мир как есть, слишком слаб, чтобы каким-то воздействием на реальность ощутить обратную связь и понять, что это она, и что она в реальном мире. Ей нужно было больше плотной энергии. Она какое-то время пыталась собираться самостоятельно, но раз за разом сталкивалась с одной неумолимой проблемой.
Её сон слишком глубок, восприятие времени слишком притупленно. Связь с плотным миром слишком слаба. Не боги горшки обжигают. Силы внутри не бурлили, они были обращены слишком высоко, они могли поднять, но не могли опустить. Вывод неизбежен:
Чтобы пройти назад, в «невысокую» реальность, нужно поглотить кого-то еще. Мысли об этом уносили демоницу в небеса: ей искренне хотелось этого, и не только, чтобы «жить», но и ради того, что уже успелось быть прожитым и воспринятым. Узнавать все: детские мечты, ошибки, слабости, самые сокровенные тайны, все то, что личность никогда и никому бы не раскрыла, а что-то даже уже и забыла… Перемалывать внутри себя это жадно, с аппетитом, чувствуя, как взгляд учится скользить по хронике назад и вперед, разделяясь и воспринимая это прошлое целиком. Это ощущалось как чтение книги сразу со многих страниц, со многих глав, находя занятным искать общности и закономерности, видеть ситуацию в целом, пренебрегая очередностью изложения, воспринимать сразу и целиком. Она словно сидела за спиной и читала книгу вместе с тем, чью жизнь отражали строки. Читала, плотно вжимаясь в него сзади, слушая его и общаясь с ним, впитывая его позицию, прививая ему свою. Крылья нежно обнимали его, накрывая одеялом, руки ласкали, но лишь поначалу. Затем перехватывали книгу, когда он уставал держать. А затем её сущность раскрывалась, от подбородка до промежности, высвобождая множество маленьких черных рук, в числе которых были её собственные. Они тянули за параллели, за его собственные и привитые ему выводы, давая почувствовать единство, «все есть каждое». Кожа плавилась, отшелушиваясь за ненадобностью и жадно впитываясь вечноголодной сущностью Вермины, укрепляя её собственные оболочки. И когда жертва становилась целиком неотличимой от хищницы, пир заканчивался. Заканчивалось и чтение. Вера бережно хранила эти книги внутри себя, но их общая сущность рвалась к поглощению новых знаний. А там… чтение со многих листов, скользящие взгляды, узнаваемые ситуации. Слишком четкие рисунки.
Она глотала их целиком, от начала истории до конца, коктейлем из событий, переживаний, лиц, образов и окружения. Узнавая мелодии по пяти нотам, узнавая фразы по девяти буквам, воспринимая истории длиной в недели за считанные мгновения. Чуткое чудовище со множеством глаз. Вера хотела получить больше книг, Мина – написать свою собственную. В одном они сходились наверняка – в том, что нужно двигаться и поглощать.
Воплощением этого и была Вермина. Каждая пожранная книга была «её» книгой, но, увы, в них не было ничего нового. Ей просто хотелось бороться со скукой, открывать новые горизонты, узнавать и переосмысливать. И, чтобы понять, как будет ощущать себя такая объединенная сущность, и для того, чтобы её собственная новая книга начала вырисовываться, демоница искала пути к воплощению.
Первые успехи возникли, когда Потрошитель отставил косу. Пожирательница довольно быстро усвоила до конца всех убитых и нехотя смирилась с тем, что пир закончен. Мир, где она была, оказался полон духов, знакомых с ним куда лучше, нежели она сама. Они не были столь безобидными и умели договариваться, и демоница-из-косы скоро осознала, что выйти она сможет не раньше, чем сможет диктовать им условия. «Если ты не уберешься с дороги, я тебя сожру. Если вы решите дать отпор мне вместе – я сожру вас всех».
Возможно, именно провидение заставило тогда Ворлака остановиться и отложить инструмент, перестав кормить Вермину незадолго до того, как она стала бы способна вырваться. Тогда она поначалу ощущала себя преданной, но вскоре смирилась вновь. И принялась создавать свои фантомы снова и снова, формируя их все более удобными.
Плотность неуклонно таяла: высокие думы уносили сущность Вермины вверх, и пожираемые души «снизу» взмывали вместе с ней, лишь поначалу стаскивая её. Подобно тому, как все травы, кусты и деревья росли вверх, стремясь к свету, души также стремились вверх. Когда-то, сращивая души с собой, Вера заставила своих собратьев переполюсоваться и также устремиться к высокому, и теперь баланс был нарушен. Демоница не знала иного выхода, кроме как продолжать питаться и благодарить судьбу за материальную косу, которую та не может увлечь с собой никаким образом.
Фантом, способный только воспринимать, был слаб отсутствием обратной связи. Это не раз и не два увлекало Вермину в миры её собственных фантазий. «Сгущение» и перекачка силы, наделение духа возможностями для коммуникаций оказались работой нескорой и чертовски кропотливой. В конце концов, все было готово к запуску. Оставалась незначительная деталь – свежая жертва.
По удивительному стечению обстоятельств, вскоре Вермина получила её и даже больше. Однако раскрыть карты Ворлаку она смогла гораздо позже. Его захлестывал ураган чистки, вихрь репрессий, направленных на отсечение ненужных направлений у Культа, на обрезание личных интересов его как казалось извечных участников, позволяющих, в конце концов, направить все силы на экспансию и на поиск ключей. Сама демоница так и не могла себе ответить, нужны ли ей эти ключи или нет, есть ли вообще какой-то смысл домогаться до Безымянного, и была готова принять любую позицию, лишь бы эта позиция способствовала её собственному росту. Она не считала Безымянного богом, хотя Кай, видимо, мыслил иначе, а потому расценивала свою возможность стать кем-то большим, чем этот идол. А значит, более полезным Культу и Каю. И значит, нет никакого смысла гнаться за этой эфемерной и неуправляемой фигурой.
Впрочем, Кай охладевал к ней. Он боялся, он начинал обвинять её в изменениях, которые происходили с ним – и, положив руку на сердце, отчасти он был прав. Но только отчасти. Раз за разом переживая ушедшие мгновения, Мина с грустью смотрела в прошлое. Им было весело вместе, и она хотела бы, чтобы это продолжалось. Но болезнь душила мальчишку, а он не мог остановиться и не мог довериться. И, в конце концов, просто ушел, снова оставив её одну.
Но теперь она могла вырваться, могла обрести плоть! И это меняло все. Голод не был настойчив, а единства внутри пока не хватало. Мина знала, что она будет охотиться, это слишком плотно заложено в её сущность, а значит, ей нужно полностью ассимилировать души тех, кто были пойманы – души в основном сильные, но чертовски непокорные и воспринимающие её как врага. Пока что. Она справится, и довольно скоро, это будет сильнейшим толчком в её развитии – и, как всегда, она не станет останавливаться на достигнутом.
Со стороны могло показаться, что коса просто лежала в хранилище, ничего не делая. Но на более тонком уровне она была занята, как никто другой, долгой и столь же страстной, сколь утомительной работой переваривания пожранных душ.
- Зачем я это делаю? - этот вопрос отходил на второй план. Сегодня - из уважения к Каю и его работе, из желания жить, из низменных желаний и возвеличенного осознания того, что она объединяет убивая, помогает вознесению тех, кто тонет от тяжести своих пороков. Вопрос только в том, хватит ли ей сил оставить след в истории, о котором тщеславно мечтала каждая из душ. Сохранит ли она бессмертие и, самое главное, почему духовных сил всех этих людей, всех этих магов, в сумме оказывается так ничтожно мало? Так мало... она не может и сотой доли того, что могли бы сделать они, собравшись вместе. И это угнетало, это заставляло сомневаться в себе, где-то внутри, в глубине, в тайне от "них". Если сама идея их единства неэффективна - что делать тогда? Найти способ их освободить и умереть, воплотиться и сбросить косу в лаву?
Определенно, должна быть какая-то причина, в силу которой она сама вот так возникла в лаве - а значит, у хранителя этой причины есть ответ. И понимание того, отчего у неё так мало, катастрофически мало отдачи, катастрофически мало эффективности по сравнению с потраченными ресурсами, если можно так говорить о живых душах. Если она - возможно, не она, если она, возможно, чужой проект, чужая идея, чужая реализация... тогда снова встает все тот же вопрос:
- Зачем я это делаю?

Прошло несколько дней, может быть, сложившихся в недели. Часы текли слишком занято, впечатлений было неизменно много, книги читались взахлеб. В отсутствие каких-либо потребностей понятие времени становилось все тоньше, все жиже, все менее и менее ясным. В сущности, какая была разница? Что именно все это меняло?
Появление в хранилище кого-то постороннего, с одной стороны, настораживало. Подобно дракону, охраняющему сокровища, Вермина была против любых посягательств на собственность Кайлеба и была готова когтями и зубами защищать его имущество. С другой стороны, подобный визит открывал Вермине двери, и это не могло её не обрадовать.
Чувственная сторона снова выдавала присутствие существа, на первый взгляд характеризуемого как живое, но не совсем идеально живое, повязанное с темными силами и манипуляциями с душой теснее, чем просто обыватель, даже пусть трижды дипломированный чароплет. Конечно, Мина уже была знакома с такой породой существ, среди Культа подобное присутствие создавали некоторые, и все же дружелюбия внутри это как-то не прибавляло.
Складывая два и два, Вермина сошлась на мнении, что этим существом вполне может быть неоднократно упоминаемая Кайлебом "Мамочка", а это уже давало какую-то надежду на лучшее. К лучшему относилось, во-первых, ощущение правоты вошедшего: он не будет пытаться убежать, замести следы, уничтожить свидетелей. Во-вторых, судя по мыслям некроманта, он не считал эту даму кем-то, действующим категорически вразрез с его собственными интересами, она не проявляла алчности буржуа и коррумпированности власть имущих в той мере, чтобы казалось бы преданной Каю демонице имело смысл её бояться.
Мина выбрала неплотный призрачный облик Веры, дополненный всеми прочими стилистическими качествами: медноволосая рогатая девушка в аккуратных круглых очках и множественными веснушками на лице, приталенной робой заклинателя, чем-то похожей на махровый халат, чуть-чуть висящая над землей, так, что внимательный взгляд мог бы уловить отблеск ухоженных копыт на ногах. Улыбаясь довольно мило гостье, призрачная фигура держала перед собой столь же призрачную книгу, по которой бежали страницы биографии одного из культистов и от которой крайне не хотелось отрываться. В конце концов, она успеет и там, и там. Подняв взгляд, воплотившаяся где-то на краю периферийного зрения демоница услужливо осведомилась:
- Уважаемая Роза, я могу вам как-то помочь?

Отредактировано Вермина (19-11-2016 22:04:09)

Вообще говоря, Мина была бы весьма наивна, если бы всерьез предполагала, что застигнутый врасплох человек в гордом одиночестве не попытается защититься. Может быть, будучи предельно в своей тарелке в толпе своих сподвижников человек и мог бы оставаться в покое, когда кто-то появляется за его спиной и обращается к нему, но уж явно не колдунья, прокравшаяся одна в старый чулан. Да, пускай ей можно сюда заходить, пускай у неё есть ключи, все-таки она не тот гость, который был бы рад публичной огласке, да и не тот гость, которого нельзя было аккуратно закопать прямо здесь за излишне длинный нос. Все-таки эти странные существа, составляющие "элиту", всегда были недостаточно мотивированы двигаться к чему-то высокому, зато отлично умели наживаться на чем-то высоком, легко кооперируясь друг с другом и столь же легко устраняя конкурентов. Это они, птицы, казалось бы, высокого полета, постоянно цапались друг с другом и параноили насчет друг друга, что безумно, безумно раздражало. Ведь, в сущности, это такие люди, как они с Ворлаком, двигают мир, заставляют шарик крутиться, откуда эта оголтелая неприязнь, эти попытки подсидеть и подставить, разменять друг друга как можно дороже?
Ошеломленная заклинанием, демоница отстранилась, начав на мгновение терять контроль над собой, но вскоре кое-как собралась с мыслями и сосредоточилась на поддержанием своего образа на весу. Выглядело это весьма странно, словно легкие разводы побежали по её образу, наподобие марева, однако тут же прекратились. Восстановив контроль, Вермина дослушала то, что говорила Мамочка, про себя считая, что хотя бы в этом они с ней сходятся: им обоим кровь из носу нужен Кайлеб.
- Уважаемая Роза, как вы сами можете видеть, мессира здесь не наблюдается, - отдала честь капитану демоница, вместе с тем справедливо рассудив, что, если ей нужен только Кай, то ловить здесь нечего, - и мне тоже здесь весьма, весьма одиноко без него. Приходится торчать здесь целыми днями без дела... А что, "они" совсем от рук отбились?
Вермина говорила не со знанием дела, нет, ей неведомы были тонкости и нюансы всего, что происходило в высших кругах Культа, однако, она все же надеялась тем самым создать некоторые свойские отношения с Мамочкой на уровне "вот есть мы - а вот они". И слово "они", исчерпывающее, одновременно и точное как указатель, и расплывчатое как определение, было, по мнению Веры, лучшим выбором.

Поправив очки, призрачная демоница продолжила смотреть на гостью необычайно строго. Что-то внутри подсказывало, что бесполезно говорить ей о совести. Вообще, до чего обидно, практически всем существам вокруг нет никакого дела до совести, особенно тем, кто чего-то достиг. А тем, кому есть, для тех Вермина - скорее всего - будет абсолютно бездушным монстром, недостойным ни понимания, ни существования. Такая выходит диалектика бытия пожинательницей.
Однако, если нужно поставить себя над другими, если нужно надавить на их ошибки, на их вину, здесь нет никакого экстраординарного искусства. Пусть нет совести, есть гордость, есть опыт, есть профессионализм. Цокнув языком в ответ на реплику, Вера тут же ввернула свои пять копеек.
- Такими же, как и были изначально? - переспросила она с назидательным тоном, - мы с мессиром провели неплохую чистку кадров, так что вам должно быть как-то попроще, госпожа Килафин. Все равно не справляетесь?
Где-то внутри демоница довольно сыто вспоминала о чистке и её очевидных последствиях, о череде операций, кровавых операций, в которых она неизменно получала свою долю. Сейчас ей хотелось брать и действовать дальше, только вот к чему это приведет в ближайшей перспективе - оставалось загадкой. Впрочем, вовсе не политические последствия беспокоили Мину, совсем не они. Важен был способ вырваться и, если Роза может ей с этим подсобить, то нужно будет помочь ей чем получится. Это примерно как "подкупить и использовать", только безо всякого злого умысла, без мысленного унижения партнера и внешнего пресмыкания. Без этой мишуры, которую собеседница, наверное, уже должна распознавать. Зато с совестью. Среди прочих духовных качеств, совесть отличается живучестью и аддитивностью между душами, и, наверное, только четкой и разумной идеологической подкованностью Вермина могла сохранять целостность, подавляя это сильное чувство, способное расширять каждую трещинку во внутреннем ансамбле сущностей.
В сухом остатке, сейчас она была готова предложить свои услуги некромантессе, однако, полагая ту довольно расчетливой, знала, что каждый уступленный грош обойдется самой Вермине втридорога. И старалась пока что выставить себя верной приспешницей... а можно даже и силой, стоящей за Каем. Впрочем, для последнего нет на уме подходящего убедительного вранья: что за Главный Злодей, который сидит в чулане и толком-то выйти сам не может?
Разведя руками на последовавший вопрос, демоница сложила ладони и уверенно подалась вперед, настойчиво и убедительно заверяя:
- Меня зовут Вера, и я искренне хочу вам помочь, - в сущности, а что еще тут можно делать? Скука дает о себе знать... беспощадно.

Выражение на лице фантома стало немного обиженным, когда Мамочка в подробностях объяснила, что именно её не интересует. Мина сложила руки и надула губки, сердито глядя перед собой. Возможно, Мина была вполне искренней, но доминировала сейчас Вера, и сейчас создавала напускную эмоциональность, лёгкость, искренность общения, свойственную существу, уверенному в себе.
Вермина не была уверена в себе сейчас.
- Вообще-то Ворлак в курсе, - серьёзно заметила Вера, чуть-чуть приподняв подбородок. И почти сразу оттаяла, расплываясь в жутковатой улыбке, полной неловкости и по-детски беззлобной радости от удавшейся шалости. Гостья увидела косу. Гостья тянется к косе. Гостья берёт косу в руки...
- Верно, госпожа Килафин, - ответила Вера и сотни разных голосов вторили ей, раздаваясь во всех уголках сознания. Мужские, женские, сохранившие остатки уникальности, но потерявшие подлинную индивидуальность. Они сливались в единой, металлический ансамбль, образуя тональности звучания, недоступные ни человеческому голосу, ни связкам иным представителям смертных рас. "Наверное, нынешняя магия уже дошла до того, чтобы создавать такие эффекты с лёгкостью", - предположила про себя Мина, - "вот только некромантесса весьма бдительная и вряд ли бы позволила так себя разыграть".
- Я знаю о Культе больше, чем кто бы то ни было другой, - звенящим многоголосьем произнесла Вера, улыбаясь во весь рот и бесцеремонно сближаясь с некромантессой. Все известные ей принципы защитной магии предполагали также защиту от дурака, от вреда, которую заклинатель может причинить себе и своему обмундированию. И сейчас, когда Роза самолично пропустила истинную Вермину сквозь все барьеры, они не отреагируют и никак не помешают фантому приблизиться.
"Ааа! Как же здорово!" - ментальный голос Мины перекрывал всё. Она просто балдела от возможностей, и от того, как всё удачно складывается, как можно строить диалог не сразу с позиций "ой, добренькая тётя, освободите злого демона из тёмного чулана, обещаю вас за это не есть", а с совсем иных. Вера даже сорвала очки с лица, на ходу слегка преображаясь и уступая ведущую роль облика Мине.
- Значит, ты хочешь знать, где сейчас Кайлеб Ворлак? - вкрадчиво спросила демоница, пытаясь опустить одну руку на рукоять косы, едва касаясь ладони Мамочки, а другую положить той на плечо. О да, она читала о таких сценах в книгах, много читала... Могущественный дух вопрошает смертного, испытывая его решимость и волю. А тот находится с мыслями и отвечает... что она ответит? В то время как воодушевлённая Мина предавалась фантазиям о следующем мгновении, отошедшая на задний план Вера была более прагматичной.
Существовала одна объективная загвоздка - сама Вермина была ни сном ни духом насчёт того, куда делся её недавний господин. И её этот вопрос беспокоил, прямо скажем, ничуть не меньше. И лезущая со своим пафосом Мина, которая могла бы просто сказать "Я не знаю, давай искать вместе?", казалось, намеренно саботирует дело. Ведь одно дело - наслаждаться реакцией какой-либо смертного, и совсем другое - считать, что столь же книжно будет испугана эта немолодая бессмертная.

Вермина отпрянула.
"Ну, я же тебе говорила!" - произнесла на задворках сознания Вера, всё ещё радуясь своей правоте, как ещё один ребёнок. Да, говорила, но толку с того. Женщину закономерно ничего не пронимает.
Сначала демонице захотелось избежать разговора. Как можно скорее вырваться. Уверенно кивнуть, что она знает как его найти, и уйти его искать. Вполне возможно, поисков в ходе её операции будет не так уж и много, но есть вещи куда важнее. Бессмысленно проводить аналогию с шахматами: это игра в одни ворота. Время всегда играет на стороне Вермины, проблема лишь в том, что черепашьим шагом можно многих пропустить вперёд. Демоница знала, что прогресс вокруг неё идёт семимильными шагами и всегда будет набирать обороты. И что в гонке, которую она устроила, она уже дала миру непростительно большую фору.
"Боги рождались и гибли, пока я торчала в скале!" - необычно ясно сказала себе Мина, всматриваясь в собеседницу немигающими глазами и чуть-чуть отступая. Вермина не могла повредить проекции самой себя, но ощущать подобные стремительные соприкосновения было всё равно неприятно.
- Патен... Пантендорский мясник? - Вермина почему-то залипла на эту фразу. "Мясник из Пантендора". Нет, она слышала, и не раз, но никогда не ассоциировала. Не ощущала в этом чего-то, что напоминало бы о Ворлаке. Кай был для неё скорее жертвой, загнанной овечкой, и далеко не главным его кошмаром была она. По сути, ей приходилось пользоваться имеющимся, потому что идти с ним на более честное сосуществование было банально опасно для неё самой.
Когда коса была брошена, фантом уже стоял за пределами щита. Она осторожно подошла к неловко упавшей косе, напряжённо глядя на собеседницу. Вера ещё не успела затребовать контроль, а Мина уже нацепила на себя новую маску.
- Ох, госпожа Килафин, - та развела руками, - толку вам с мертвеца? Неужели культисты не поймут, что перед ними кукла? Рассчитываете успешно изобразить его? Вы его плохо знаете. Всё подчинение Кайлебу держится на балансе и расчётливости и взбалмошности в его характере. Любая неосторожность - и цепные волки сами порвут его на куски.
Вермина деловито жестикулировала, улыбаясь собеседнице. Почему-то она решила, что будет куда безопаснее, если Мамочка не будет знать о смерти Ворлака. Она беспокоилась о его судьбе, о его безопасности, этот заблудший щеночек, хоть и бросил её, но обязательно вернётся. Период злости давно прошёл, его заместила тоска.
- Но мы всё-таки можем эффективно подменить его, - мягко продолжила мысль демоница, осторожно коснувшись кончиком пальцев своих губ, - правда, ни мне без вас, ни вам без меня это не по плечу...
Истошно матерясь на языке демонов, Вера перехватила управление в свои руки. Некогда плавные жесты стали куда более дёргаными, слова - также.
- В общем, Роза, важно тут вот что: у меня есть решение. И в совокупности факторов, поддающихся моим аналитическим способностям, я считаю это решение наиболее оптимальным для спокойного продолжения твоей профессиональной деятельности, но и в избыточной степени устраивающим меня, чтобы мне имело смысл что-то делать за твоей спиной. Кроме того, наша взаимная синергия может оказаться выше в силу высокой степени образованности каждой из нас.
Вера просияла. Действительно, учитывая совокупность всех знаний, так или иначе собранных в ней, она вполне могла бы сойти за маленькую библиотеку, а возможность создавать параллельные ментальные задачи практически гарантировала высокую скорость нахождения нужных знаний.
"Кстати, а почему бы и мне не заняться наукой?" - внезапно серьёзно спросила Вера.
"Потому что я голодна", - вобрав в себя все прочие голоса, ответила единая сущность.
- Если ты не против меня выслушать, достань пожалуйста меня из чехла, - попросила Вермина без какой-либо задней мысли. Этот футляр ограничивал её, мешал воспринимать мир вокруг и поддерживать фантом более стабильным. Во многом это было просьбой проявить жест доверия. Конечно, Мамочка могла бы и отказать, но это бы точно значило, что однажды - причём довольно скоро - её придётся устранить.

"Ты бы предпочла, да?" - подумала про себя Вермина, усмехаясь. Она понимала в иерархии людей не то, чтобы всё, но самое важное: у кого есть власть, тот прав. У этой особы не хватит таланта управлять Каем, да и смысла в этом мало. Не она будет его иметь, а скорее всего он её. Хотя, учитывая внешность госпожи Килафин, вряд ли он на такое пойдёт...
Мина улыбнулась, со спокойным лицом слушая некромантессу. Ага, всё понятно - тебя зажали, весь конструктив пропал, всем плевать на твои интересы. И мало того, в любой момент толпа головорезов может вломиться в твою лабораторию. И неважно, насколько ты лучше дюжины, сотня тебя растопчет. Да-да, мышку загнали в угол, вот она и храбрится. Даже нелепое замечание про "объявить себя новым гроссмейстером", по мнению Мины, было не более чем попыткой даже не запугать косу, но приободрить себя. "Я могу, ситуация под контролем..." - "Дорогая, ты же знаешь, что это не так, иначе бы ты так активно сюда не ломилась и не просила помощи у призрака артефакта".
"Переводим с языка снобов: "допускаю полезной" - это "нуждаюсь в помощи"".
Мина бесцеремонно залезла на стол, куда только что было брошено её вместилище. Затем начала извиваться и потягиваться, демонстрируя роскошную фигуру и легкомысленное отношение к происходящему. В конце концов, если госпожа Килафин действительно такой сноб, то лучше казаться глупой, но полезной. Для умудрённой старухи - коей, в сущности, Роза и являлась - беспокойство о внешности, как и излишняя сексуальность, были признаками юности и недалёкого ума.
"В общем-то, она в чём-то права", - съязвила в мыслях Вера, принимая, однако, целесообразность такого кривлянья. И только в самом конце она внезапно включилась в разговор и максимально серьёзно уставилась на Розу.
"Халява. Еда. Еда. Халява. Приключения. Еда!" - раздалось это в её сознании, на мгновение оглушившее саму демоницу и заставившую так вот сидеть и смотреть пустым взглядом перед собой.
- Не выйдет, - серьёзно заметила Вера, взявшая управление над фантомом. Она тут же потеряла часть плавности движений и немного неуклюже развела руками, демонстрируя неловкость от сделанного ей предложения, - в действительности всё наоборот. Пока я не могу добиться большей материальности, - с этими словами она провела ладонью по бедру, едва-едва коснувшись кончиками пальцев промежности, - толку с меня? Допустим, я могла бы исполнить вашу просьбу, принять облик Кая, удачно изображать его и даже не бояться кинжалов в спину в силу очевидных нам с вами обстоятельств. В общем, помочь вам достичь ваших целей не прилагая руку к управлению. Jawohl!
- Но если я не смогу при этом даже поднять кружку, - театрально смеясь, продолжила демоница, - не говоря уж о том, чтобы свернуть шею какому-нибудь зарвавшемуся бандиту, то кто же поверит в реальность такого Кая? Мне не нужна награда за невыполнимую миссию, госпожа Килафин. Если мы хотим чего-то достичь, то вам придётся вложиться первой.
Вермина сначала свесила ноги со стола, затем закинула одну ногу на другую, потянулась совсем по-кошачьи, выпрямилась и облизнула губы в ожидании ответа. Вера внутри брыкалась и рвалась рассказать Розе о том, какая она полезная и почему именно Мина не будет бить ей в спину никак и никогда, но объединённая сущность понимала, что слишком быстрая смена мыслей и моделей поведения может привести некромантессу к в общем-то в какой-то мере справедливой мысли о шизофрении. А шизофреники в мире смертных отличались непредсказуемостью и были опасны. Лучше выглядеть пускай и разносторонней, и склонной к спонтанным перепадам настроения, но хотя бы цельной.

Мина бодро спрыгнула и осторожно протянула призрачную ладонь к чехлу.
- Этот барьер в значительной степени ослабляет мои возможности, фрау, - возможно, она бы справилась и в наличии чехла, но не хотела этого делать. Во-первых, это доверие со стороны Мамочки. Во-вторых, её - как и любого другого потенциального сюзерена - кормить следует не текущими возможностями, а перспективами. Иначе кормить перестанут уже её, Вермину.
Вопрос про материальность, как всегда, выбил демоницу из колеи. Её спросили о том, сколько ей нужно. Вермина не могла чётко сформулировать ответ на этот вопрос. Бесспорно, ей нужно всё! Но "всё" - не ответ на вопрос сколько, и фраза про какие-нибудь "сто тысяч" может легко разорвать сотрудничество здесь и сейчас. Можно попробовать поговорить о шести сотнях, чего определённо хватит для формирования материального воплощения вблизи косы, или о девяти сотнях, чего должно хватить для оперативных косметических правок этого самого воплощения.
Технические возможности далее расплывались, становясь нечеткими. Слияние, помимо снижающейся эффективности, что было очевидным с самого начала, несло растущие потери в процессе. Точный характер зависимости было сложно выявить. Требовалось больше данных, когда количество переходит в качество и индивидуальный подход становится более невозможным.
При всем при том, глуповато улыбаясь, демоница продолжала размышлять о сделке. Мамочка напугана, она не станет проверять вплоть до штук прожорливую демоницу. Но некромантесса остаётся личностью как минимум образованной и ограниченной в ресурсах.
- В дополнение к тому, что собрали мы с Ворлаком, потребуется приблизительно две тысячи рядовых душ, в зависимости от их качества может быть больше или меньше. Ожидаемо нужно в 5-7 раз больше, если мы хотим обеспечить возможность незамедлительного возврата в ситуацию в случае гибели. То есть, "бессмертного гроссмейстера".
Мина сложила руки на груди и уставилась в упор на Мамочку. Искренне надеясь, что не потребовала больше, чем та способна предоставить, и не продешевила.
Бессмысленно было говорить о том, какие ресурсы были у Розы недавно: влияние Кая было решающим, и такая операция не прошла бы мимо него. И здесь бы все зависело от его реакции. А он, как бы то ни было, не мыслит о Вермине как о самостоятельной сущности. Все равно он не считает осмысленным вкладывать в Мину, т.к. возможности их дуэта ограничены так или иначе живучестью самого Кайлеба Ворлака. Возводя в абсурд, боевые возможности косы ограничены запасом прочности подставки под косу.