Напряжение шипящей гадюкой клубилось на груди Глациалис. Она ждала вестей из столицы больше, чем вести о поле первенца от Мирры. Решалась судьба её сына и её в том числе. Всю грязную работу женщина доверила некроманту и лучшим своим охотницам, но не могла лично показаться в столице и принять участие в перевороте. Она была в тот день в стенах зала совета, когда предатели делили императорский трон, и тихо уповала на то, что никто из этих стариканов не получит желаемого. У неё были планы на правление Северными землями, но свои соображения она держала при себе, а гордый вход Виззариона в зал совета в сопровождении Кречета.. Сминая растущий внутри гнев Глациалис играла свою роль незаинтересованной в перевороте, и хотя знала прекрасно, что разговора с допросами ей не избежать, старалась говорить размеренно и гладко. Больше оправданий и логических отговорок её волновало, какого Фойрра всё пошло наперекосяк, где её охотницы допустили ошибку.
Глациалис не в спешке возвращалась домой, дожидаться своей очереди на допросы с псиониками. Она не приложила своей руки к бумагам Бойера – знала, что это выйдет боком каждому, кто посмеет официально подтвердить своё желание скинуть Виззариона с трона, но это не спасало её от Карательного Меча. Расплата будет позже. За подписавшимися она пришла в тот же час, когда бумаги полетели на стол, как грязная тряпка в морду напыщенных вампиров. Глациалис лениво смотрела на список подписавшихся и небрежно отодвигала пергамент от себя – её в нём нет. У Виззариона нет прямых доказательств её причастности, а она сама не знала всех тонкостей плана Рейнеке.
- Если никого из них не поймали…
Беспокойно постукивая когтями по резной ручке своего кресла, именуемого троном Хериана, Императрица ждала вестей. Она вопросительно вскинула бровь, смотря на орущий и дёргающийся мешок, небрежным жестом и излишне поспешным, выдающим её нервозность, приказала его развязать, являя ледяному свету лицо её фаворита. Аварос рассказывала всё без утайки и с каждым новым светом, пролитым на события в Мирдане, льдины трескались, встречаясь с камнем.
Иль Хресс не прощала ошибок своим лучшим охотницам, а в этот раз допустил ошибку её фаворит – раб, мужчина и обращённый в глазах вианских сестёр. Она должна была убить его собственноручно сразу. Глаза вианской предводительницы кололи холодным гневом, Глациалис щёрилась и рычала-шипела, напоминая дьяволицу, которая уже час не может разродиться ненавистным ублюдком. В два быстрых шага она оказалась у вампира и отвесила ему пощёчину, до крови расцарапывая щеку.
Вид свежей крови и её запах не принесли удовлетворения. Мало. Она и за меньшие оплошности наказывала смертью, а он лишил её возможности под шум свергнуть Виззарионов и усадить на трон сына. Элениэль сбежала, а все подозрения упадут на её клан и волею императора их всех изничтожат. Они потеряли последнюю возможность избавиться от младшего сына Эльдара, когда могли сбросить тень вины на других заговорщиков, и что она получила? Мертва обращённая и Мирра, до которых ей дела нет, а мальчишка живой и невредимый, правит дальше и угрожает её сыну с кланом. Холодная была в гневе.
- В темницу его.
Охотницы неудовлетворённо посмотрели на Холодную. Темница – это не наказание. Они не собирались прощать обращённому промах, а Глациалис в их глазах рисковала больно упасть с херианского трона. Усидеть на двух стульях – оградить любовника от смерти и не потерять авторитет в глазах охотниц – сложно, но Кайлеб своей выходкой разозлил её настолько, что она была почти готова убить его, не раздумывая, а вместо того обрушила свой гнев на одну их охотниц. Ледяные когти прошли по шее вампирши, раздирая глотку. Она хваталась за рану, захлёбываясь кровью. С ледяных наростов на пальцах, порождённым выплеском магии, капала кровь с подтаивающим льдом.
- Вы подвели меня. ВСЕ! – рыкнула Глациалис. Вместо умирающей вампирши, заливающей кровью пол тронного зала, должен был плеваться внутренностями обращённый, но он оставался вполне себе живым, а царапина щеке – всего лишь царапина. Рейнеке заслужил наказание серьёзнее, чем все охотницы. Они все заслужили. Иль Хресс должна была действовать стремительно и быстро, чтобы слухи о её несостоятельности не распространялись по Хериану дальше. Убить их всех в качестве наказания и избавиться от Рейнеке, но как? – Объяснись, - пророкотала, щёрясь, вампирша, всматриваясь в расцарапанное лицо лже-вампира.

Ненавидящий взгляд не отрывался от лица лже-вампира, но ни Рейнеке, ни Кайлеб не реагировал на неё. Он что-то беспородно шептал-повторял и в своём странном и непонятном сумасшествии был словно одинок, но не один. Её охотницы не желали прикасаться к обращённому больше, чем нужно, и при первой возможности освободили свои руки, чтобы не марать ни ладони, ни перчатки о смрадную плоть грязнокровного.
- Смерть будет для тебя подарком.
Своих заклятых врагов Глациалис мучила живьём, доводя до того состояния, когда они сами будут молить о смерти. Иль Хресс собственноручно собиралась вытрясти информацию из первоисточника. Сказанного Аварис – недостаточно. Больше. Ей нужно БОЛЬШЕ! Что пошло не так – она выяснит позже. Острее вопроса с наказанием от Виззариона за предательство стоял вопрос с охотницами. От Глациалис не укрылись гневные и недовольные взгляды, и причина им стояла перед ней на коленях, зарываясь пальцами в волосы. Виноваты в провале все, в разной степени, но если она лишила жизни одну из сестёр, оставив при этом в живых обращённого, причина всплывает на поверхность так же стремительно, как труп со дна моря, и несёт дерьмом.
Оставит его в живых – подставит себя и позволит сёстрам усомниться. Вампирши в Хериане почувствуют, что смогут столкнуть её с трона и усадить на него угодную им предводительницу. Глациалис не могла этого допустить. Она – Виззарион.
- Доверить хлопоты? Вы не смогли справиться с мальчишкой, как я могу вам доверить наказание сброда?! – пророкотала вампирша, одарив посмевшую заговорить без дозволения хищным оскалом.
Хочешь сделать что-то хорошо – делай сам. Ощущение выпущенной маны холодным и липким щупальцем лизало охотниц. Глациалис формировала свой гнев в заклинание. Ледяная дымка ползла от её ног, треща изморозью, оседающей на полу. Резкий взмах руки – ледяная волна острым плавником левиафана вырастает из пола и ранит обращённого. Кровь брызжет из раны, заливая лёд и пол. Оторванная конечность осталась на пике льда. Обращённый вскричал от боли, хватаясь за то место, где раньше была права рука. Его крики стихают и всё повторяется снова. Резкое движение руки и отделяется левая нога. Он мучительно истекает кровью, теряя одну конечность за другой, пока не превратится в груду мусора на её полу и не лишится головы.
Глациалис шумно дышала и, изогнувшись хищно, по-птичьи, переводила дыхание от заклинания, выжавшего из неё много сил. В зале стоял ужасающий смрад от свежей крови, не вызывающей желания слизывать с пола. Иль Хресс перевела взгляд на сестёр, всматриваясь в их лица в поисках реакции, и отдала приказ:
- Уберите.. эту.. падаль.. из моего.. дворца, - растягивая слова, выплюнула Иль Хресс свой яд.
Безоговорочное послушание – залог прожить в Хериане день. Иль Хресс не терпела возражений и с каждым дерзнувшим поступала одинаково. До этого дня.
- ЖИВО!
В тронном зале непризнанной столицей императрицы лежало изуродованное тело. Ледяная фигура, испачканная в её пролитую кровь, приобрела форму змея, бившегося в агонии на полу. Обращённый оставался перед ней живой и невредимый - фигура создавалась за его спиной, не трогая, но для охотниц, наблюдавших представление Холодной – всё так.

Применены заклинания «Иллюзия» и «Дар убеждения»

За прошлый пост:
«Иллюзия» - 70х3 = 210 маны
«Дар убеждения» - 55х3 = 165 маны
Остаток: 82 маны

Жизни некроманта обошлась дорого. Глациалис истратила практически весь запас своих магических сил разом на создание качественной иллюзии и поддержание авторитета в глазах хищниц. Она выждала, пока охотницы, поклонившись, покинут тронный зал, прихватив с собой тело убитой сестры. Иль Хресс не мешала им. Сильный магический выплеск истощил её, но она смогла устоять и нашла опору в белоснежной колоне, когда осталась наедине с Ворлаком. Два рваных вдоха, чтобы успокоиться и перевести дух после утомительных заклинаний. На реальное убийство ушло бы меньше сил. В ближайшее время придётся внушить слуге, чтобы тот нашёл ей тело похожего мужчины и изуродовал его таким же образом, а после избавился на тот случай, если её охотницам захочется перепроверить.
У неё остался Ворлак. Холодная перевела взгляд на обезумевшего некроманта, не понимая причины. Она решительно придвинулась к нему, собираясь сорвать с его шеи артефакт, менявший его личность. Помедлила – что если причина не в нём? Иль Хресс настойчиво приподняла лицо мага, пытаясь создать между ними контакт глаз и влезть в его голову, расходуя последние силы.
Дорого. Очень дорого ей обошёлся этот некромант.
Не имея ни малейшего понятия, что ждёт её в потёмках сознания этого мага, Глациалис закрыла глаза, погружаясь в чужую голову.
- А теперь покажи мне, ЧТО я спасла от смерти.
Артефакт мог свести с ума человека. Иль Хресс замечала, как Кайлеб временами пытался укусить её, уподобляясь вампиру. Знала, что он пьёт кровь, которую не может воспринимать тело человека. Во что он превратился с их играми – неизвестно, как и то, что она будет делать с ним после. Холодная не исключала того, что слугам не придётся искать тело мага – она расправится с ним сама, если посчитает, что риск не оправдан. Он лишил её сына трона и подставил под угрозу весь клан. Ради чего она подарила ему жизнь и ещё одну необходимость играть в прятки с большим проявлением паранойи, чем раньше?

Применено «Гипноз» - 70 маны
Остаток: 12 маны

- Пошли…
Прикосновение – Иль Хресс, ослабшая от выплеска магии, подалась вперёд. Сохранила равновесие, не упав на колени перед обращённым – не позволила холодная гордость. Не представляя, что имел в виду некромант, чьи мысли и в здравом уме, не подёрнутые маревом проклятого амулета преображения, она не всегда могла разобрать и понять. В ту решающую ночь портал вытолкнул к ней подарок и наказание в одном теле. Ничтожном человеческом теле, которое стало для неё, вопреки всем запретам, жизни и образу, поддерживаемому ею годами, важным.
Холодная не могла потерять всё ради одного некроманта. Без власти и поддержки собственного клана она лишится силы – размахивать перед советом нечем. Сдались им её клыки и когти с магией наперевес, если авторитета не станет. Власть безразлична, если не станет сына, но у неё был Авель и возможность устроить жизнь наследника, пока его младший брат не в состоянии подобрать мозги с пола и сделать что-то для своей страны. Она тратит время на человека, в который раз негласно проигрывая Виззариону.
Внутри рокочет злоба, всепоглощающая, неутолимая. Тронный зал северной Владычицы растворяется в вязком чужом разуме, и она тонет, не пытаясь спастись и отпрянуть. Стоило убить его сразу, не раздумывая, не прощая, не медля. Беспощадно, жестоко и мучительно, как могла, как научилась…
Из ледяного царства – обители Хериана, выкованной в тысячелетних льдах, не видевших лучей солнца из-за тёмно-серых облаков, Глациалис оказалась в своём собственном лучисто-солнечном Аду. Проклятие Жрицы Солнца. Женщина ощёрилась, зашипела, защищая глаза от яркого дневного светила, ненавистного ей. Что перед ней, куда занесло и как – не понять. Иль Хресс слабо чувствовала отклики чужой магии перед погружением в… во что? Она осмотрелась, не свыкаясь с присутствием солнца и удушливо-тёплого воздуха. Невыносимо…
Трудно дышать – практически невозможно делать новый вдох, а выдыхать опасно – опаляет лёгкие, горло. Нет ни конца, ни края. Где реальность, а где нет – куда забросил её это Фойрров маг, что пытался показать?
- Кайлеб! – не думая, что её могут услышать за дверями тронного зала, она раздирала горло криком и жаром собственного дыхания. Споткнулась на вдохе о горячий порыв все сжигающего воздуха с привкусом песка и земли, не знавшей дождя месяцами. Откуда она знает этот вкус?
Это марево – навеянное магом, созданное в её голове. Псионику не знакомо погружение в другую реальность, а многие заклинания других школ проходили мимо неё. Она начинала осознавать, что чувства, испытываемые ею, не её. Мир – не её и она здесь чужая, гостья, которая не желала здесь быть.
- Кайлеб! – с рокотом и рыком её голос проносится над холмами и тонет в густом и вязком воздухе, осыпается невидимым пеплом слов к её ногам и не приносит отклика. Куда идти? Как выбраться?
Глациалис оглянулась, ища взглядом некроманта – ни следа.
Тень… Ей нужна тень…
Звать некроманта бесполезно, женщина отправилась по тропе, осматриваясь и всё ещё щурясь от непривычно яркого солнца. В этом мире её магия не действует, а у неё нет сил бороться с чужой иллюзией, не зная её природы, бессмысленно.

Кого ты тащишь к себе в постель?
Всех без разбору или выбираешь из приличных или ублюдков или психов под ликом почти нормальных? На Кайлеба Ворлака, не зная его настоящего, скалилась каждая хищница Хериана, ненавидя и презирая за то, что оказался владычице севера милее и ближе, ценнее и жарче всех приближённых охотниц и верных прислужниц. Они видели его естество человека и презрительно сплёвывали на землю кислую слюну от гнева и злобы, отравляющих ядом друг друга, но не того, кто пытался прикинуться вампиром и щёрился на мир с гадкой ухмылкой безумца лживыми вампирскими клыками, подаренными ему Иль Хресс. Никто не знал правды, даже она – подарившая ему вместе с амулетом частицу чего-то, что смертные поэтично называют не то душой, не то сердцем.
Охваченная злобой за промах, Глациалис желала рвать на куски всех, кто отнял у неё шанс получить своё, и готова в этот список виноватых записать себя, чтобы изорвать изнутри. Сознание мага – её личное наказание, раздирающее разум на части бесконечным безумием чужака. Найти что-то там, где поле и сухой ветер, где нет лиц и воды, где нет прохладной и спасительной тени, где нет ничего, как проклятие и бесконечность солнечного жарища – тленное наказание, а не подарок судьбы и здравое решение добраться до сути, а после вершить. Убить его, как всех до него, не жалеть, не унимать порывы, как раньше, безжалостно и кроваво избавляться от каждого, кто смеет перечить и идти против воли Холодной, но сжалилась, возжелала иного, и что пыталась найти в золотых колосьях пожухлой травы, если теряла с каждым шагом себя, не зная, как выбраться и обрести свободу во тьме.
Лай и вой, хриплый и низкий. В мире сознания некроманта он – воплощение чего-то живого кроме неё. Глациалис прислушалась – ей начинало казаться, что она разбирает эмоции зверя и, прислушайся лучше, начнёт понимать. Злая вселенная издевалась над ней и вынуждала прогибаться под себя, заражая чужим безумием, как чумой и оспой, желая вернуть Хериану ещё более нездоровую владычицу. Присматриваясь, женщина пыталась рассмотреть что-то в траве, но каждый раз, издеваясь, ветер колыхал её, мешая всё в единую волну, где ничего не живо и не мертво одновременно. Ветер задувал в спину, толкая вперёд, как невидимые руки, не позволял остановиться и присмотреться.
Иль Хресс подступила ближе к траве, хищно сощурилась; глаза щипало солнце, мешая видеть. Любая соринка – песчинка, подброшенная ветром, колола и резала глаз, как острая иголка по плоти. Раздражает, но не избавиться от видения, не покинуть и не отмахнуться – она не видела того разума, на который могла повлиять, и силы её оставляли в настоящем мире, вынуждая подчинять и играть по чужому замыслу.
Неизвестный зверь, озлобленный не меньше, чем она, срывается с места, едва давая себя рассмотреть. Иль Хресс игнорирует его, замечая в сухой траве что-то лишнее. Подходит ближе, сходя с тропы и ей кажется, как режут колосья кожу сквозь длинную юбку. Останавливается, всматривается, чтобы рассмотреть то, что скрыто, белая женская рука лежит на поверхности – как понимать? Внутри сознания мага прячется труп прекрасной девушки? Смерть не была ей к лицу, но и в ней она, будто дорогая фарфоровая кукла, оставалась такой же красивой.
Рыжий зверь с лисьими повадками мелькает в колосьях травы, оставляет следы на запыленной тропе и стремиться скрыться из виду. Не разбираясь, Глациалис возвращается на тропу, чтобы устремиться за ним. Единственное живое существо, рыжее и такое же странное, как тёмный маг в её обители, куда ты её приведёшь? Зачем это всё? Не понимая, чем руководствовался маг, загонявший её в свой безумный мир, она изучала его, пытаясь найти выход.
Холодная находит его в тени, такого же озлобленного, дикого зверя. Протягивает руку, но её магия здесь не имеет силы, а зверь не кажется ей опаснее, чем она сама.
- Ты прогнил изнутри, - обращается не то к лису, не то к обладателю видения, и сама не знает: услышит ли он её, поймёт?

Иль Хресс холодно смотрела на… псина? Лиса? Хервалисса разбери, что в голове у этого чокнутого некроманта. Нормальным никого, кто добровольно ложится с ней в постель, не назовёшь априори, но до этого дня Глациалис лелеяла себя надеждой, что она что-то ПОНИМАЕТ и ЗНАЕТ. На практике после тотального провала главной миссии, она пришла к выводу, что совершенно ничего не знает о Кайлебе, а, оказавшись в его голове, потерялась под палящим солнцем. Естество Ворлака душило её жаром и пыталось испепелить, пугая жарой и Солнцем, но, осознавая, что всё происходящее не может причинить ей вреда, являясь иллюзией сознания, продолжала странствовать по чужой голове в поисках чего-то, что сама не знала.
Встретив на своём пути хищника, она предположила, что нашла то, что искала, что это существо или приведёт его к настоящему Ворлаку или является им в облике зверя. Существо не торопилось способствовать ситуации. Глациалис начинала терять терпение. Её начинало казаться, что в глазах хищника мелькает слабый огонёк узнавания и рыжая волчья морда – отражение души, если таковая существует у тёмных магов.
Пренебрегая сохранностью рук, Холодная потянулась к хищнику. Он не представлял для неё угрозы. Ни в реальном мире, ни в мозгах Ворлака, каким бы он двинутым не оказался на практике. Иль Хресс явственно ощущала, как грубая шерсть щекочет её ладонь, а зверь поддаётся ласке, не опасаясь за свою жизнь.
- Что дальше?
Она не для этого рисковала всем, что имела, чтобы оказаться в мозгах некроманта ради неведомой зверушки. Ей необходима информация, а получить её, не найдя в этом проклятом месте что-то, что имеет сходство с разумом Кайлеба, невозможно. Глациалис пыталась прислушаться к лаю, но проводя больше времени в чужом сознании, склонялась к мысли, что её рассудок медленно, но верно заражается чем-то извне. Она слышала голоса, но не понимала их природы. Разговаривать со зверем – не верх безумства, но около того.
Вампирша шла по дороге, следуя за путеводителем в чёрно-рыжей шкуре. На горизонте из однообразного пепельно-соломенного пейзажа выбивался грубый камень колодца. Ворлак решил сжалиться над ней и дать напиться холодной воды или предпочтёт утопить её в своём сознании и оставить в подчинении?
Виан окинула взглядом колодец, не понимая своего предназначения. Придираться к каждой мелочи – она не ищейка, чтобы решать головоломку. Присев на корточки рядом с колодцем, Глациалис поскребла ногтем чёрное пятно, принюхиваясь, пытаясь понять его природу.
До чуткого вампирского слуха долетел знакомый голос. Забывая о желании что-то узнать о пятне, вампирша выпрямилась и осмотрелась. Никого не было. Это место по-прежнему оставалось безлюдным и пустынным. Только она и этот волк, который чего-то хочет от неё. Голоса не стихали, они звучали наперебой, но всё, как ни странно, принадлежали Кайлебу, но разным личностям.
- Помочь.. – вампирша оскалилась. Каким образом можно помочь сумасшедшему? Убить его? Находясь здесь, она не в состоянии это сделать.
Глациалис прислушалась, пытаясь услышать, откуда именно доносятся голоса, где это запертое измученное сознание, и попутно найти то, что могло бы повлиять на ситуацию. Магии в её руках не было.

Это происходит в голове. В чужом сознании. Значит, её истощённый магический запас остался в реальности и здесь её ничего не ограничивает. Она гость, которого Ворлак сам пригласил вторгнуться в сумасшедший водоворот и просил помочь. Как-нибудь. Проще простого уничтожить чужое сознания, выжигая или замораживая его изнутри. Обратив в пепелище или ледяные скалы, которые сделают из непослушного и непредсказуемого лже-вампира бездушную марионетку. Это сделает её попытки сохранить ему жизнь напрасными. Глациалис не понимала, ради чего так интересует. Найти мужчину, который согреет постель – не составит труда, а другой возможности свергнуть Виззариона и отвести от себя все подозрения – может не быть.
Иль Хресс отвлеклась на скулёж волка. Он поджимал лапу и жался к ней. Причину вампирша поняла, когда услышала голос. Обернувшись, она заметила некроманта. Долго же Императрица его искала. Ворлак, которого она знала и какого видела перед собой – два разных человека. Вздёрнув бровь, Холодная с равнодушием смотрела на попытки некроманта пристрелить сначала шакала, а потом её. Кровь, пролитая в чужом сознании, казалась настоящей. Глациалис чувствовала её запах – в душном воздухе он казался удушающе насыщенным.
- И что ты мне сделаешь?
Убить в сознании – стать овощем в реальности. Глациалис при своей странной привязанности к пантендорцу не собиралась отказываться от всего, что имела. Она слишком долго шла к тому, чтобы потеснить Виззариона на троне и отдать власть в руки своего старшего сна. Никакая привязанность к некроманту этого не стоит. Виан почти пожалела о том, что влезла в сознание человека вместе того, чтобы лишить его жизни, как других охотниц, повинных в провале операции. У них в руках был прекрасный шанс повернуть дело в нужную им сторону, а они его пустили по ветру из-за одного безумца.
Иль Хресс попыталась высвободить ману. Кровь, пролитая на песок с небрежностью, поднялась и, следуя за взмахом руки вампирши, устремилась к некроманту. Простое в использовании жало выглядело грязным и неаккуратным. В середину ледяной оболочки попал песок, смешанный с кровью, но Глациалис было плевать на это. Как и на то, что эта версия Ворлака могла не суметь увернуться от магического удара или как-то его смягчить. Вампира слышала много голосов. Достаточно перебить большую часть из них, чтобы покончить с этим. Или же не оставить никого, но успеть возвратиться в реальность раньше, чем чужое сознание схлопнется и станет для неё темницей под палящим солнцем и мукой в бесконечной высохшей пустыне.
Не имея понятия, сколько здесь личностей, и какую из них стоит оставить в живых, Иль Хресс ударила в двух направлениях. Первый раз голоса она услышала в колодце, и именно к нему её привёл рыжий раненный пёс. Не зная наверняка, есть ли в колодце вода, и находится ли на его дне хоть кто-то, вампирша применила заклинание на воду. В том случае если она есть, то сильный поток воды выбросит на поверхность всё, что находится на дне. Применение разрушительных заклинаний, которые максимально приближают действие к успеху, Глациалис оставила на потом. Уничтожить чужое сознание легко, а выжить в нём – сложно.

- Не люблю тратить время на каждого врага по отдельности.
Применить одно сильное и смертоносное заклинание против группы значительно эффективнее и проще, чем пытаться попасть по одной живучей мишени. Первое заклинание, сплетённое наспех и на пробу, дало сбой. Глациалис не была уверена в том, что в чужой голове ей удастся использовать волшбу, но первая проба показала, что вполне себе можно.
Кайлеб смеялся над неудачной пробой вампирши попасть в него копьём, но сам не лучше – промахнулся болтом и не раз, и не два, не достигнув ни одной из целей. Иль Хресс никогда таких ошибок не допускала. Последнюю сотню лет и до встречи с Ворлаком включительно. Этот маг из Пантендора или кто он там на самом деле – исключение, которое покорёжило принципы, устои и правила. Глациалис жила в мире, который создавала своими руками после смерти матери. Пыталась в нём создать опору для старшего сына, а этот некромант своей любовью и ненавистью спутал все карты в каком-то безумном танце с жизнью, смертью и местью.
Осколки от ледяного копья оцарапали ладонь, но пролитая кровь не помешала вложить нужное количество сил, концентрации и ярости, чтобы применить следом второе. Глациалис привыкла подстраиваться под ситуацию и выживать в ней, потому что именно такой была жизнь в Хериане, в паучьем гнезде чёрных вдов, которые ненавидели и презирали не только мужчин, но и тех, кто делил с ними постель.
Второе заклинание помогло ей избежать прямого контакта с противоположной стихией. Противника смыло, а вместо него перед ней появились остальные. Шакал напомнил ей о предосторожности. Иль Хресс отскочила в сторону и резко развернулась, чтобы в её поле зрения попадали и гости из колодца, призванные гейзером, и оглушённый пиромаг. Глациалис не подозревала, что затащила к себе в постель одного мужчину, с набором других в голове.
Не тратя времени на инвентаризацию. Она не знала, сколько ещё будет противников, и насколько они сильны. Времени мало, а она привыкла действовать сразу. Шакал оставался где-то у неё за спиной, как объект, который она неосознанно защищала. Не разбирая, кто из комплекта магов ей дорог и нужен, Иль Хресс собиралась уничтожить всех, если это возможно.
Используя потоки воды, выброшенные наверх из колодца, Глациалис направила их на мужчин с целью заморозить всех. Заклинание занимало много времени и сил, но вампирша рассчитывала на то, что за ней осталось преимущество в виде эффекта неожиданности. Вряд ли кто-то из жителей колодца рассчитывал на то, что вампирша их выпнет на поверхность. Часть маны она пустила на сотворение защитного заклинания на тот случай, если первое заклинание ей не удастся и придёт стремительно уходить в оборону.

Отредактировано Глациалис (07-05-2017 22:17:35)

Не рассчитала. Кастовать заклинания в чужом мозгу не менее проблематично, чем в реальности. Смерть здесь хуже, чем смерть в реальности. Бесславная, гнилая. Охотницы найдут её в тронном зале, опустошённую магически, с пустым взглядом, который никогда не наполнится жизнью. Рядом окажется лже-вампир, которого она спасла ценой своей жизни. Зачем-то. Умирать так Глациалис не собиралась. Эти отношения не стоили репутации, которую она годами создавала, отказываясь от старой жизни и элементарных желаний.
Заклинание оттолкнуло её в пути. Защитное заклинание, нацеленное на то, чтобы защитить её от нападок со стороны выживших клонов, не успело сформироваться и окрепнуть. Лопнуло, как мыльный пузырь, ещё в начале. Существенных трав ей допущенная ошибка не принесла. Иль Хрес рыкнула, почувствовав, как задница плюхнулась на землю. Потерянное равновесие мешало сконцентрироваться, а внутри заледенела холодная ярость. Хотелось уничтожать всё на своём пути, превратив знойны мир в сознании Ворлака в холодную пустыню, скованную льдом.
Рыжая псина боднула её в бок в немой просьбе встать и продолжить сражение. Глациалис пыталась, не отрывая взгляда от целей. За развеивающимся облаком холодного пара, капель воды и ледяной крошкой, постепенно проступали очертания мужчин. Она быстро нашла первого смельчака, решившего, что убить её и шакала не составит особого труда. Дохохотался. Ему повезло меньше, чем его выдуманным братьям, он ушёл первым из игры. Вампирша надеялась, что сознание тронутого некроманта не дарует ему жизнь после смерти, иначе эта борьба затянется на пожизненный срок.
Шакал пытался поторопить ее, и она поднялась на ноги, превозмогая усталость, которая непременно должна была дать о себе знать после пары сильных заклинаний, но её не было. Ничего не было. Ни усталости, ни боль, ни двух чёртовых пародий на Ворлака. Она насчитала троих. Один из них превратился в пятно на земле, а двое других ещё были живы и вполне могли попасть под действие нового заклинания.
Глациалис высвободила ману снова. У неё была возможность нагнать их заклинанием. Искать остальных она будет потом, когда закончит с этими. Не теряя времени, Иль Хресс решила снова применить одно из локальных заклинаний, чтобы за раз убить сразу двоих, если выйдет, и на случай неудачного расклада – попытка снова создать защитное заклинание. Если мужчин в голове Ворлака можно убить, то не исключено, что её – тоже.
Жалости и сострадания по поводу убитого одного из личностей, Глациалис не испытывала. Кайлеб вызывал у неё определённые чувства привязанности, желания, иллюзии понимания и нужности, но, оказавшись в его мозгах, она увидела слишком много личного, чего быть не должно. Виан не знала, как долго все личности находятся в голове некроманта и как он с ними сосуществовал. Может, они появились во время последнего задания или ловко скрывались в голове, как сейчас в этом колодце, и жили, не мешая ему. Как держать подле себя человека, который не ладит со своими личностями, настолько непредсказуемыми и противоположными, что среди них Глациалис не могла выделить настоящую.
Неосознанно она защищала от действия заклинания шакала. В её понимании, он один не стремился её убить. Какая жалость. Один нормальный мужчина и тот животное.

Кайлеб Ворлак поражал Иль Хресс своим богатым внутренним миром. Вампирша давно поняла, что здесь её магия действует каким-то странным образом. Откуда она черпала силу – из сознания? если магический резерв в процессе создания заклинаний не участвовал. Что влияло на удачу сплетения чар и их результат – Фойрр его знает. Всё, что знала Глациалис, - надо рвать и драть, пока она ещё может на что-то повлиять. Сокрушительно энергоёмкое заклинание, которое при удаче могло смести всех противников, кроме сбежавших двух, не сработало. Магическая волна вырвалась на свободу и схлопнулось, не принеся желаемого результата.
С защитных заклинанием дела обстояли значительно лучше. Глациалис чувствовала, как воздух вокруг неё уплотняется и формирует активный щит, который создаст ей защиту. Если в этом странном мире подобного рода магия действует. Как она будет отражаться на ней, если магический резерв не принимает участия в сотворении и поддержании заклинаний – кто его знает, но оставаться полностью незащищённой – ничуть не лучше экспериментов.
У одной из версий Кайлеба Ворлака дела с заклинаниями обстояли получше, чем у Холодной. Виан чувствовала тёмную магию, которая накаляет и отравляет пространство, пытаясь противостоять магии крови. Земля разверзлась; вампирша отступила назад, чувствуя лёгкую вибрацию мыском сапога. Не имея представления о том, что выйдёт в итоге, она готовилась к худшему и старалась держать на расстоянии от…
«Что это за херня?!»
За триста лет жизни Иль Хресс видела разных созданий Рейлана природного и магического происхождения. Многие из них были не менее омерзительны, чем то, что призвал в свою голову Ворлак, но как бороться с подобной тварью – вампирша не имела ни малейшего понятий. Бить в тварь, когда её поддерживает маг-призыватель – бесполезна трата внимания и сил. Холодная готовилась атаковать некроманта, а не тварь, которая понеслась на неё. Делая ставку на то, что магический щит выдержит удар, женщина начала плести атакующее заклинание, нацеливая его на некроманта-заклинателя.
В этот раз ей повезло – миньон Кайлеба промахнулся и не задел магического щита. Во второй раз обстоятельства могут сложиться хуже. Уйдя от удара, Глациалис выбросила заклинание и занялась вторым. Она не собиралась давать мальчишке шанса уйти вслед за двумя сбежавшими. Не в её смену.

Вопрос: «Какого Фойрра здесь происходит?» стал вечным спутником Иль Хресс в путешествии по закоулкам чужого сознания. Не единожды вампирша успела пожалеть о том, что не убила Ворлака сразу, когда в её руках была такая чудесная возможность. Избавиться от него было бы проще простого, пока он находился в таком состоянии. Теперь же… Хервалисса знает, что теперь.
В момент, когда Холодная почти поверила в то, что сможет избавиться от множественных Альтер-эго некроманта и обрести в том своё спасение и свою свободу, весь мир начал искажаться и рушиться. Буквально. Молния, принятая за очередное сплетение заклинаний, оказалась неожиданным ударом в спину. Вампирша ощёрилась и с рычанием попыталась ухватиться за землю, которая в её руках ссыпалась и утягивала её всё ближе к бесконечной пропасти. Умрёшь здесь – умрёшь в реальности – так она думала, хватаясь за любую возможность не скатиться в пропасть вместе с камнями, шакалом и грязью. Никакое из известных ей заклинаний не могло помочь найти опору и спастись. Попытка призвать кровавый хлыст, чтобы ухватиться им за какой-то корень и в том найти временную опору, пошла по… незапланированному сценарию. Любая магия рушилась в руках Глациалис. Плеть, которую она хотела использовать, рассыпалась каплями крови в её руках и обрушила свою создательницу в Бездну.
Впервые за многие годы Иль Хресс испугалась своей участи. То, с чем ей довелось столкнуться в мозгах Ворлака, не имело никакого логического объяснения, оно не подчинялось привычным ей законам, а смерть, лица которой не знаешь, встретить страшнее всего. Она падала в темноту – это всё, что Виан понимала, а вслед за бесконечным парением пришла вонь, липкая и мерзкая на прикосновения к коже хрень. Глациалис практически пожалела о выбранной одежде для повседневного ношения. Пора выбрать что-то более закрытое.
Осмотревшись и втянув носом воздух, она поняла, что попала во что-то похожее на болото. Ну… хотя бы не экскременты. Замерев, чтобы не усугублять своего положения, Глациалис попыталась сориентироваться в пространстве. Кое-как отцепив от себя юбку, чтобы не тянула и не мешалась, вампирша отыскала взглядом что-то на берегу, за что можно ухватиться, какая-то старая коряга, скользкая от болотной жижи, но достаточно крепкая и не успевшая прогнить, чтобы ухватиться за неё и вытянуть себя на берег. Болотная грязь липла к телу и отвлекала вампирское обоняние от более важных вещей. Все попытки Глациалис использовать заклинание или вручную избавиться от довеска к телу, не принесли результата. Отказавшись от затеи, чтобы не терять времени, она отправилась на кровавый след, избрав своей первой целью более слабую жертву. Глациалис старалась избирать дорогу, чтобы не увязнуть в новой природной ловушке, и параллельно выискивала взглядом любой предмет, который мог сгодиться ей, как оружие. Без магии в руках она чувствовала себя практически беззащитной, по этой причине Виан стремилась расправиться сначала со слабой жертвой, а потом перейти к другой, если на этом их игры разума не закончатся. За состоянием и нахождение шакала вампирша больше не следила. Ей хотелось как можно скорее избавиться от чужой реальности и вернуться во что-то более привычное, знакомое и менее зловонное.

Один плюс в путешествии по болотам – солнца нет. Удушливая жара осталась позади и не донимала вампиршу. Виан старалась выбирать дорогу, чтобы не увязнуть в мутной и зловонной жиже по горло до того, как сможет добраться до цели. Довесок из грязи, щедро облепивший её по пояс, медленно подсыхал, создавая на открытых участках кожи тонкую корочку. Какой бедлам в этой голове. Кого она затащила к себе в постель и мучительно излечивала своей кровью?
Сарталь считала, что у её дочери с малого были извращённые вкусы, не свойственные дикаркам их клана. Мужененавистничество не липло к ней, как вторая кожа, а сама девчонка тянулась к вампирам других кланов и к отцу, которого считали мужчиной только из-за возможности поспособствовать продолжению рода Императрицы. С Кайлебом она переплюнула всех своих партнёров. Такой пощёчины её покойная мать ещё не получала.
Глаза хищника постепенно привыкали к темноте. Смутные очертания однообразной местности с провожатым шакалом, начали меняться. Башня на болоте. Какая прелесть. Внутри её ждёт запертая принцесса, которую нужно спасти? Она могла поспособствовать по части похищений, но руки связаны. Её главный пёс сходит с ума и зарывается в собственное сознание из десятков вариаций вселенной, которая трещит по швам от постороннего вмешательства.
- Что? – вампирша посмотрела на шакала, который снова указывал ей путь. Сменить болота на лес – безопаснее в плане шага по твёрдой и устойчивой поверхности, но что прячется в глубинке?
Найти подобие оружия в лесистой местности проще, чем на болотах. Бросаться комьями грязи с болот в противника, в определённом смысле, забавно и весело и существует возможность макать его головой в воду, пока не захлебнётся, но слишком велик шанс при её комплекции и физических характеристиках мага, а не бойца, утопнуть самой. Серьёзное ранение могло не помешать некроманту избавиться от нежеланной гостьи.
Сменив направление, Иль Хресс вошла в лес. Прежде чем выдвинуться на звуки, которые разносились по лесу - их улавливал её чуткий слух, она нашла достаточно увесистый обломок дерева, который сгодился бы как дубина и не перевесил её при первом же замахе. Идти с голыми руками – глупо. Острые вампирские когти – неплохое оружие, но для ближнего тесного боя. Кувыркаться с противником на земле – как-нибудь позже.
Глациалис стала свидетельницей разговора двух лиц. Лицо одно, личины – две. Один раненный, по следу которого она шла с болот и второй, который сам, кажется, был заинтересован в смерти раненного не меньше, чем она. Кто из этих двоих большее зло и кого нужно попытаться убить первым, чтобы освободиться? Добить полумёртвого проще, но сильный противник имеет достаточно преимуществ, чтобы не оставаться в стороне, а нанести ей урон, пока она будет расточать свои силы на второго.
При приближении Иль Хресс смогла рассмотреть второго мужчину. Зацепившись за слова, она поначалу не придала значения некоторым особенностям внешнего вида некроманта. Пламя, горевшее на ладони с изуродованной плотью; смех на грани безумства, который разносился по окрестностям вместе с запахом горелой отмирающей плоти.
- Что ты такое..? – одними губами повторила Виан.
Раненный мальчишка подождёт. Первый свой физический удар Глациалис направила на пламенного некроманта. Касаться его открытой плотью Глациалис не рискнула – вместо этого Холодная решила ударить его по руке снизу вверх с расчётом на то, что по инерции, если не успеет убрать руку с траектории удара, сам себе пламенем в лицо припечатает. Если то, что горело, не испытывало дискомфорта от близости со стихией, то пусть пламенеет и горит в огне целиком.

План не был безупречен изначально. Глациалис ожидала подвоха. После встречи с семейством в голове Кайлеба, Виан ошибочно приняла ещё одного за новую личность. Ей о прошлом и настоящем некроманта известно было не больше, чем ему о ней. Удар прошёл не так, как надо. Ничего удивительного. Иль Хресс никогда не вступала в бой, пользуясь исключительно магией. Для остального у неё были охотницы, которые искусно взмахивали клинками и топорами, вскрывая животы и глотки всем, кто подбирался слишком близко к Императрице. Она же улаживала свои проблемы магией.
Женщины любят внимание, но не разлагающихся трупов в голове своего любовника. Извращённость вкусов Глациалис имела свой предел. Встречаться лицом к лицу с трупом она не стремилась. Просчитывая свой следующий ход, она отступила назад, увеличивая расстояние между собой и мертвецом. Импровизированное оружие осталось у неё в руках – его она вознамерилась использовать для второго удара, чтобы обезопасить себя. Не пришлось. Мир сыграл против зомби, увеличив расстояние меду ним и Виан до безопасного. Откуда в таком месте возникла ловушка и на кого она была рассчитана – непонятно. Или Глациалис повезло по чистой случайности не свалиться в неё самой, или само сознание Ворлака пыталось защитить её от внутренних зверей. Исход один. Угроза исчезла с её поля зрения. В числе противников остался раненный некромант.
Запах крови настолько пропитал воздух, что Иль Хресс могла списать мужчину со счетов – сам подохнет от такой кровопотери. Но даже смертельная рана – не гарант смерти противника. У Глациалис была возможность отыскать взглядом жертву и попытаться проломить ей череп дубиной, но пожар, который она устроила своими силами, гнал её из леса разрастающимся пеклом.
Ругнувшись, вампирша зашипела и выбросила своё оружие. Бежать наперегонки с пламенем, когда в руках увесистая гиря, проблематично. Она слышала вой шакала, который, почуяв неладное раньше Холодной, рванул дальше от источника пожара. Сухая трава воспламенилась, обдавая жаром Иль Хресс. Планы на убийство пришлось отложить и спасаться бегством. Пусть это место горит и обращается в пепел. Может, ей повезёт и в созданном пожаре благополучно сдохнет раненный некромант и сгорит то полудохлое нечто, упавшее в ловушку. Вампирша рванула на вой шакала – до этого он вёл её по следу, направляя в нужную сторону. Не исключено, что сейчас он заведёт её на болота или куда хуже, где она окончательно увязнет и сгорит вместе с остальными, уже не вернувшись в реальный мир.
Ворлак заставил её напрячься. Давно старушка так не боролась за свою жизнь, выгрызая её с боем. С последнего набега на земли людей и ульвов прошло много времени, когда Иль Хресс принимала участие в рейдах лично. Дурную вианскую славу зарабатывали её охотницы, у которых времени и желания на забавы было больше, чем у их предводительницы, слишком занятой попытками усадить старшего сына на трон.

Спасение за гранью фантастики. Глациалис не отличалась быстроногостью и легколапостью шакала. С трудом поспевая за ним, увязая сапогами в болотной мути, она каждый раз рисковала остаться здесь и встретиться лицом к лицу с пламенем. Она пыталась не отстать от своего спутника, интуитивно полагаясь на его выбор. Идея глубже нырнуть в болото ей не понравилась. Иль Хресс засомневалась в разумности идеи, но, глянув за спину, встретившись лицом к лицу с подступающим пламенем, ринулась следом за рыжим.
По какой-то причине, неведомой Холодной, шакал помог ей выбраться из пламени на устойчивую поверхность. Спасительной на фоне крепнущего Ада казалась тёмная башня с разрушенной лестницей. Это могло оказаться ещё одной ловушкой, наполненной монстрами, неведомыми Рейлану. Выбора не было. Переводя дыхание после бега и заплыва по болоту, Глациалис смотрела на подступающее к ним пламя. Больше бежать некуда. Башня, которая может защитить или дать ей сгореть внутри заживо, прямо перед ними.
Появление знакомой твари и раненного некроманта, выросших перед подобием входа, служило сомнительным подтверждением мысли, что внутри башни они смогут спастись. Иль Хресс надеялась, что крылатая тварь благополучно подохла в последнюю их встречу, а умирающий маг-создатель отправился за ней следом, но оба оказались вполне живы и способны устроить ей ещё один забег. Без магии справиться с ними было сложно, если вообще возможно. Своё подобие оружия Виан оставила в горящем лесу, а здесь не имела под рукой ничего подходящего.
Глациалис продолжала придерживаться мнения, что, атаковав некроманта и прикончив его, тварь исчезнет сама. В этом мире должны соблюдаться какие-то законы логики. Как она будет убивать уже раненного Ворлака, решалось.
- Тогда ты знаешь, что для этого тебе придётся умереть, - ответ Холодной мог прозвучать высокопарно, но это не обещание неизбежной смерти ему, а констатация факта. Умрёт один из них. Ужиться вдвоём в одном сознание, когда она не является его часть – невозможно. Иль Хресс желала обрести свободу и навести порядок в чужой голове, но сеяла ещё больше хаоса, разрушений и смертей в повреждённом сознании.
Жар за спиной усиливался. Глациалис чувствовала силу чуждой стихии и не желала позволять ей касаться себя. Стараясь держаться на максимально возможном расстоянии от крылатой твари, Виан ринулась к некроманту, выставив когти для атаки. Меч, который Ворлак вознамерился использовать против неё, не сделал первого выпада. Шакал, который привёл её сюда, отвлёк внимание некроманта от планов, но у него ещё была возможность остановить Иль Хресс, если она не успеет сократить между ними расстояние до необходимого минимума. Когти метили в глотку некроманта – отхватить кусок и выдрать его с плотью, чтобы кровь продолжила литься из тела с новой силой и у некроманта не осталось возможностей на болтовню и продолжение боя, раз он не собирался добровольно освобождать ей вход в башню.