Странно, но красный дракон, просидевший с Лин во сне всю ночь, так и не произнес ни слова. Не подшучивал, не смеялся, не упрекал, не злился, не заливал все вокруг кипящей главой, как все те дни, которые компания путешествовала по Лунным землям. Это уже больше походило на ее отца, сильного, гордого, уверенного, с алыми всполохами демонического пламени в глазах. Он раскрыл пасть, произнося не своим привычным хрипловатым баритоном слова:
- Лина Ли, подъем, утро наступило, - хотя и не менее знакомым голосом.
Дракон распахнула глаза, рывком поднимаясь на локте. Помогала, фокусируя взгляд и возвращаясь обратно в несахарную реальность. Отец испарился вместе с ее сном, хотя несколько мгновений ее не оставляло ощущение, что он сидит за ее спиной, но так и не осмелилась обернуться, зная, что встретится глазами только с пустотой.
- Я встаю, встаю, - сдержав горький разочарованный вздох, ответила она. Не то, чтобы она была не рада видеть своих спутников, просто было лицо (или морда) видеть которую девчонка была бы рада гораздо больше. Вот куда ж его занесло?! Лин тяжело поднялась, выпрямилась, что хрустнуло в пояснице и где-то в плечевом составе. Ночевать на земле было уже привычно, но бедная спина никак не хотела мириться с этим. Девушка как могла затянула одной рукой пояс, удобнее устраивая клинок, с которым она обнималась всю ночь и который уже стал для нее лучшим другом, товарищем, да что там, уже практически мужем.
Внезапно приблизившийся Авель едва не заставил дракона отшатнуться, сама не зная от чего. Он так пристально рассматривал ее, что девчонка не выдержала, отводя взгляд в сторону, за его плечо. Что?! Она не чувствовала того сильного раздражения, почти трансформировавшегося в ненависть вчера, когда они были уставшими, ранеными, окровавленными, побитыми, точно уличные псы. А эта жуткая обстановка вокруг - пустоши да леса с искривленными, точно от нечеловеческой боли деревьями, утягивала за собой грузилом на шее в темноту, мрак и отчаяние. Но что ему сказать? Извини? Это логичнее адресовать тому бедняге, которому Лин перерезала горло. Нет, она не жалела, трактирщик, зараза такая сам напросился. Возможно, и сам хотел умереть.
- Ну... я... - дракон не совсем ожидала вопроса о своем самочувствии. Упрек и мрачный взгляд ее удивили бы меньше. - Гораздо лучше, чем вчера.
Царапины и разодранная стрелой рука причиняли уже не так много беспокойства. Вливание в себя литров омерзительных зелей в какой-то степени помогло.
- Кисть так быстро не заживет, - передернула плечами девушка, аккуратно потянула за кончик бывшего шарфа, затягивая перелом сильнее. Она и в дракона не рискнет превращаться, ибо посадка на три лапы чревата очередной просекой.

- Ясно, понятно, - кисло ответила Лин на незатейливый план приятеля, которому, они, собственно, и следовали последнее время. Пошарилась в сумке в поисках более-менее приличного съестного. До этого момента она была сыта по горло Лунными землями или думала о более возвышенных вещах: доме, семье, матери, отце, всеобъемлющей любви и дружбе. Кирин с удивительным усердием впихивала в голову дочери истины о всепрощении и мире, что разрыв шаблона был убийственно болезненным. Увы, но вчерашняя озверевшая толпа гналась за ними не для того, чтобы заключить в горячие объятья. Как теперь склеить две полярны вселенных в собственной голове, девчонка не знала. Жестокость и кровавые реки Лунных земель были всего лишь одной из сторон реального мира, а сколько их еще? Лин бы книгу написать: "Утраченные надежды". Хотя нет, кто-то уже писал что-то подобное, правда, все всё равно продолжали наступать на одни и те же грабли.
Девчонка отыскала в глубине маленькую сушенную рыбу, умудрившись запихать в рот полностью, что торчал только кончик хвоста. Похрустела, раздрабливая кости. Какие уж там ягоды для хищника-дракона. Сейчас бы свежего мяса, огромного жирненького барашка на вертеле, сочненького, моя прелесть. Но Лин только вздохнула, дожевывая рыбину и стараясь не подаваться слюной. Шашлык с отца, как только они раскидают все эти кучи драконьего дерьма. Если, конечно, шашлык из него самого не сделают раньше.
-Мы и раньше находили его чешую и оружие, особо это не помогло. Я надеюсь, что хоть движемся в правильном направлении, а то такое чувство, что он успел наследить в большей части поселений этих земель. Красного дракона видели все, многие знали, что он делал, но куда он потом исчез - ни сном ни духом.
Вообще мутная история, перемешанная с кровью, чешуей и жуткой омерзительной болезнью. Что наговорил Райлегу тот человек в черном плаще, раз он бросился за ним, не проронив ни слова никому из членов семьи. Собрался, будто на одну ночь, а пропал на... а, Пламя его знает, сколько уже прошло. Такое чувство, что они уже год нарезают круги по этим пустошам.
- Сквозь землю он провалился, что ли... - недовольно буркнула девчонка себе под нос, поудобнее закидывая сумку через плечо.

Авель вздохнул. Не поспоришь. Уж сколько раз судьба наказывала на его глазах тех, кто слишком финтит. Или его самого, за избыток планов на один неопределённо долгий месяц.
- Зачем тебе таверна? Думаешь одеяло себе целое найти? - поморщился Авель. В голове он лихорадочно прокручивал всё, что мог вспомнить о следопытстве, но его знания преимущественно касались ловли одиночек и небольших шаек в городской среде. Ни грязи, ни таких вот разрушительных пожаров: кварталы Мирдана были одеты камнем и разрежены с начала правления покойного отца, и такие же меры безопасности были изданы указом для соблюдения всеми городами Северных земель, вопреки привычке всех городов по-старинке, оглядываясь на века раздора и войн, строиться кольцом вокруг первой крепостной стены. А здесь с домами обуглился даже частокол.
Но центральные дома, конечно, оставляли впечатление не просто горестное, а жуткое. Здания либо уже горели, либо загорелись и обвалились во время их спешного побега, поджигая остальные, и Ворон вспомнил, как из одолевшей его злобы кинул огненный шар, желая сделать хаос ещё больше. Ярче. Жарче.
Они стояли меж трёх устоявших углов, их окружали обломки и тела, а Авель пытался понять, за что ему хвататься. Он поднял ногой обвалившееся перекрытие, нашёл там только обгорелый труп и пепел с железом, оставшийся от всего, что было предметами обихода селян, и вышел на улицу, бросив:
- Ищите, что думали, а я осмотрюсь снаружи.
И начал упорно таращиться в чёрную грязь под ногами, ища размытые следы.
В этот раз удача не только избавила его от ножа в спину - поселение именно что вымерло, и тишина над ним создавала какой-то особый, ирреальный фон для раздмий - но и воздала ему за упорство. Авель не только примерно восстановил в голове порядок беспорядочной беготни и где и как упали некоторые трупы, но и нашёл тянувшиеся от каланчи полозья колёс баллисты. До самой, как он предположил, бывшей кузницы.
В пепле и золе, горками навалившихся вокруг уцелевшего горнила, вампир раскопал ногами, не особо желая марать руки, целый клад как из оплавленных, так и не тронутых пламенем инструментов и изделий. Его взгляд зацепился за что-то на редкость витиеватое и сверкающее, не напоминая плохо обработанную при недостаточном накаливании сталь. Авель надел перчатки и стал разбирать превратившийся в золу шкаф ближнем к двери углу. Его руки извлекли несколько изящных метательных кинжалов со знакомым клеймом - и литое причудливое растение. Вампир глубоко вдохнул и выставил находки на свет, как можно тщательнее стряхивая с них копоть. Куст из какой-то черной стали, до того неприятной на ощупь, что он подозревал вкрапления обсидиана в ней, оплетал не то скалу, не то гору из переливающегося зеленоватым и голубым серебра, распускаясь ближе к вершине красноватой розой. Такое мастерство игры с цветом и формой металла бастард не видел, пожалуй, никогда, и даже ремесленники, использовавшие в работе магию, вряд ли могли сравиниться с создателем этой статуэтки. Ворон провёл пальцем в перчатке по грани розы. Материал - потёртая кожа - разошёлся, точно его прорезала незримая нить. На грани, исчезавшей в слепящем свете дня, показалась капля крови.

Авель быстро, не спеша, но и не давая своим ногам вязнуть в грязи и лени, вернулся к площади, надеясь найти там спутников. В одной руке от держал развернётую карту, на которой, сориентировавшись и определив направления, набросал к записям позапрошлого дня, указывавшим на убежище ковена, выходящие из поселения цепочки следов. В другой - нёс свои находки.
- Рэй, Лина! - слабо скрывая своё возбуждённое открытиями состояние, позвал Ворон, ещё не видя силуэтов спутников.
- Лина Ли! Покажи мне ещё раз свой меч и веер? А ты скажи, что думаешь, - в руки обращённого была сунута статуэтка, от острой грани которой у вампира до сих пор не затянулась царапина, - насчёт этого.
Прежде, чем отпустить находку, бастард перевернул дно живого металла. На нём красовалось всё то же фойррово клеймо. Или ругательство драконово - уместнее? Уж больно был рисунок похож. Но что-то в нём добавилось, конечно.

Из черноты золы блеснуло что-то красноватым пламенем. Лин бросила щепку, протягивая руку и вытаскивая гладкий предмет. Она сразу догадалась что это. Вытерла дрожащими пальцами копоть с пластины, узнавая насыщенный красный цвет чешуи отца. Пластина размером с ладонь, не слишком большая, скорее всего с шеи или головы, где чешуйки были мельче и прилегали плотнее. Великое пламя, у Райлега осталось хоть что-нибудь на теле?! Лин покрутила находку перед глазами, мерцавшую даже в тени, которую давала закопченная и каким-то чудом уцелевшая стена. Чешуйка еще теплая от огня, но не испорченная, не деформированная. Родная стихия не могла причинить ей вреда. Ох. Девчонка судорожно выдохнула, на мгновение прикрывая глаза рукой, и тут же одергивая - боль напомнила ей о трамве. И только оклик учителя не дал ей снова впасть в море отчаяния. Она поднялась, осматривая руины, но взгляд больше ни за что не зацепился. Девчонка заторопилась назад, перешагивая через балки и предусмотрительно обходя обгоревшее тело.
Просьба учителя ее немного озадачила - дракон еще не рассмотрела, что было у Ворона в руках и что он сунул в руки Рейнеке. Однако выполнила просьбу без лишних слов. Вытащила из-за пояса тессен, раскрыла, чтобы было хорошо видно отчетливо выделяющуюся гравировку отца на центральном металлическом ребре, почти у самого основания. К мечу девчонка не потянулась - кисть продолжала напоминать о себе. Дракону следовало приучиться работать только одной рукой, иначе от постоянных беспокойств левая нормально не заживет. Между тем Лин скосила взгляд на интересную вещицу, которую вертел в руках Рэй.
- Да, похоже на работу моего отца... - изящная находка, содержащая большую долю символики. Роза: и смерть, и спасение, и красота, и уродство. Как в духе Райлега! Его руку невозможно не узнать. - Правда, он никогда не тратил свое время на всякие безделушки. - Лин всегда видела у отца только оружие. Удивительно красивое и смертельно опасное. - Разве что эта штучка не без секрета.
Девчонка присмотрелась внимательнее. Вроде бы работа отца, а вроде бы к этому примешивалось еще что-то, неуловимое и инородное. Или все дело в металле? Таким же придирчивым взглядом оглядела странную штуку, которую Рэй окрестил ковырялом. Нечто среднее между кошкой и кочергой. Лин скривилась, на мгновение представив чешуйкодерку в действии.
- Если уж на то пошло, то даже если бы отца заставили сделать эту штуку, то вряд ли у него было время на клеймо. Хм... а у меня только это, - показала девчонка чешуйку. - Просто набор "собери дракона по кусочкам". - Мрачно заметила Лин. Как-то ей совсем не хотелось в будущем находить руки и ноги отдельно от Райлега. - Или он поступает так, как в той детской сказке про хлебные крошки.
Вполне. Правда, так ли он уверен, что кто-то отправится его спасать?
- Да вроде провалов в памяти у меня нет, - небрежно пожала плечами на вопрос Рэя Лин. Хотя, все прошлое путешествие у нее как в тумане. Иногда она не может поверить, что все это происходит на самом деле.

Обычно довольно сдержанное лицо Ворона замерло в гримасе "да вы издеваетесь, мать вашу, как я ненавижу этот мир!", выглядывавшей из-под надвинутого капюшона сморщенным носом и скобкой выгнутых уголками вниз сухих губ. Золотистый взгляд ходил между линиями пентаграммы и контурами угловатой фигуры мага. Половина ремарок про круги и их разблокирование прошли в открытую знаниям голову бастарда сквозь вуаль собственных тревог, чтобы утонуть в мыслях и надолго забыться. Ясно было одно: если сейчас Рэй ошибётся... всё. С ними может быть всё. Это ловушка, в которую они входят сами!
Как вошли в Лунные земли...
О даа!
Вампир отмерил шесть шагов назад и в сторону, вытянутой рукой с глефой наголо отслеживая для себя линию, чтобы оставаться наравне с Лина Ли. Он надеялся, чтобы эта линия что-то значила и для неё: его левая нога стояла на мыске позади, готовая принять вес для следующего шага. Авель не был трусом, он был осмотрительным. Сказано отойти - он был готов почти упереться в другую стену оврага и уйти с прямой траектории возможных осколков... ошмётков... чего бы то ни было.
Думай, думай. Может, был другой выход? Подземелье явно было сквозным, на нижних уровнях воздух был влажен и свеж, как на верхних, а к югу как раз начинались мелкие порожистые притоки Великой реки, бегущие к матери, чтобы сбежать в море с всё ещё чистой водой из этой умирающей земли. Да, определённо, мог быть другой выход. И он мог быть тоже заминирован. Круче, чем вот так.
- Рэй, назад! - крикнул он, но голос потонул во вспышке, слетел и разбился в другой стороне.
Взрыва как такового не было, было трескучее "пам". Но резонанс не очень шумного хлопка был таким мощным, что Ворона, в боевой готовности вросшего ногами в землю мастера ближнего боя, мотнуло с глефой вокруг себя и впечатало плечом в торчащее корневище какого-то дерева. Уши заложило продолжительным звоном и шёпотом крови в голове. Он чувствовал всю эту неприятную ману, вылившуюся и всё ещё замершую здесь, в овражке, так и не сработав заклятием.
Перед глазами мерцали звёзды, а дневной свет и без того неприятно слепил, но Авель пришёл в себя быстро, и сразу отлип от грязной кашицы земляной стены.
Лина поднималась сама, шипя от боли, а вот маг валялся навзничь и не двигался. Ради исключения Ворон отправился помогать не даме.
Чёрная фигура, сложив глефу в ногах, склонилась над растянувшимся на коряге в глинистой каше и траве Рейнеке, закрывая прорези его маски от белых дневных облаков. Похожая на бумагу кожа уже начала подгорать красными полосами. Прикрытые глаза под складчатыми розовыми веками вроде бы двигались, но не открылись сразу.
- Рэйнеке?
Жёлтые глаза понимающе скользнули по дракону и вернулись к лицу за маской, которое нужно было проверить, но опасно днём открывать. Бастард зашёл к лежащему сзади и приподнял за плечи, чтобы посмотреть, не продырявил ли тот себе лопатки, а заодно дать возможность оправиться самостоятельно. Царь тупых вопросов - "ты в порядке?!" - зудел на языке, но Авель тихим и почти домашним тоном попросил:
- Прошу, только никаких "я умираю сейчас".
Он принюхивался, пытаясь понять: чует или не чует он под защищающими от солнца одеждами кровь?
- Прости, Лина, - оглянулся озабоченный вампир. - Похоже, у нас на этом перерыв.
Походная сумка и одеяло всё ещё висели на нём, задевая краями липкую весеннюю грязь. Под серыми небесами тянулись мрачно-будничной полосой их выматывающие приключения.

Ээээ... Лин даже не нашлась что сказать. Приказание прилетело и припечаталось ей в лоб так быстро, что она даже не успела спросить вампира о самочувствии. Ноги сами развернулись, а глаза начали искать какую-нибудь палку, которой можно было бы изобразить требуемый рисунок. Ладно-ладно, она даже не спросит с чего это ее спутника прорвало на бурную деятельность. Только что ж забавлялся с ловушкой, чтобы пробраться в дом, то когда  шандарахнуло как следует, желание осматривать хижину сразу пропало. Впрочем, ничего удивительного. Возможно, Рэй решил, что таким макаром лучше к демонам все. Что ж он раньше то не стал делать эту штуку, до того, как они находили-налетели километры Лунных земель - тоже вопрос. Но Рейнеке выглядел как-то совсем так себе, и Лин прикусила язык. Ой, все. Как будто ее удивляла мысль, что ее спутники действовали в своих личных целях.
Лин раздраженно отталкивала ногой камешки, ветки, жуков (или что там было), освобождая место для большого внешнего круга. Она подумала, что, возможно, сейчас она на самом деле сидит где-нибудь в комнате лекаря, завернутая в рубашку с длинными рукавами, и раскачивается из стороны в сторону. Ибо последние события напоминали лихорадочный бред сумасшедшего. Ее собственная вечеринка до сих пор порывала дракона разбить себе нос жестом рукалицо. Стыдоба какая. А теперь они занялись рисованием. Хоть это это было просто для Лин. Пером, кистью или тупой сучковатой палкой она владела в совершенстве, чтобы изобразить как можно более ровный круг с первого раза. Зря она ругала Кирин, и ее уроки пригодились.
Потом Рэй указал куда распихать найденные предметы: безвкусную статуэтку, потрепанную, но все еще блестящую чешую, вызвавшую у Лина Ли горестный вздох, и непонятную штуку, которую девчонка вслед за вампиром окрестила чешуйкодеркой. Про пуговицу дракон забыла в суете, и она так и осталась лежать в кармане брюк, куда Лин запихнула ее впопыхах. А картинка получилась и так что надо. Как будто они древнего духа собрались вызывать (а может, так оно и было, дракону, как всегда, никто не потрудился ничего объяснить).
Девчонка тяжело выдохнула, медлила все, ибо происходящее ей нравилось все меньше и меньше, но все же заставила себя подойти к спутнику. Времени было мало, кто знает, сколько еще отмерено ее отцу, здесь уже не до сомнений. Лин вцепилась правой рукой в плечо вампира, все думая, как бы пристроить левую. Она, конечно, могла опереться на Рэя локтем, навалившись всем своим весом, но тому и без этого было "хорошо".
- Рейнеке, тебе одной руки будет достаточно? - Наконец, подала голос дракон.
Ну, а если нет, то ей придется терпеть просто зверскую боль.

Авель сидел, наблюдал…
Всё было просто, но одновременно сложно. Всё было ясно, но в голове билась одна мысль: "Что, что, что, Фойрр побери, происходит?!". Ворон магом был чуть лучше, чем средним, но от природы ему не досталось того, что требуется для достижения истинных высот – врождённого чутья и творческого восприятия. Он приспособился не тонуть в море бумажной волокиты, но изрядно оглох к искусству и поступкам не "по форме номер…". Для служащего канцелярии Рейнеке, живая и болтливая подачка Глациалис ему в помощь, воплощал нестерпимый беспорядок вещей. Иногда этот хаос был созидательным, но чаще – смущающим и деструктивным.
Отчаявшись искать скрытый за гранью восприятия смысл колдовства, вампир просто медитативно наблюдал за всплохами энергии и трепещущей иллюзией. Ещё с первого столкновения с обращённым в маске Авель запомнил: он видел магию всяких цветов и смутных ощущений, но, пожалуй, не сталкивался, чтобы чей-то огонь был таким холодным и одновременно испепеляюще злым. В покоях Глациалис парень даже в один момент подумал, что вот сейчас этот послушный шут оскалится, наконец, сбросит очередную маску и попытается мать убить. А Авель, что ни говори, хоть с этой женщиной был знаком совсем немного, зла ей не желал.
И вот теперь Лина Ли оказалась целиком объята потусторонним красным цветом. Тени танцевали на осунувшемся от путешествия светлом лице, в тенях терялись синяки под глазами, припухлости ушибов и царапины. Он наблюдал третье превращение своей ученицы. Ученицы… Наставничество длится годами, и только тогда в нём есть толк. А Авель всегда слишком занят чем-то ещё, чтобы посвятить себя кому-то одному.
Его спутники, казавшиеся отвратительно чуждыми в этом круге, кажется, говорили – насколько можно было понять по движущимся губам девушки, но звуки не проходили сквозь магический стакан. Тени метались в нём, тени недобрые и зловещие, но Авель просто старался настроить себя нейтрально. Ему мерещилось и он боялся внутри просто потому, что не понимал. Любое, даже самое открытое разумом существо страшит неизвестность. А её длительность вовсе сводила с ума.

Ворон подпрыгнул на ноги, стоило рисунку погаснуть, а красноте превратиться в трепещущий над головой мага, точно воздушный змей, фантом дракона на тонкой пуповине. Вот это было уже… интересно. А ещё Авель чувствовал кровь и даже помнил, что это что-то ковырял на себе Рейнеке. Но подошёл бастард к Лина Ли.
- Ты как? – несколько озабоченно спросил он. Рука в грязной перчатке протянулась, чтобы лечь на плечо и предоставить хоть какое-то успокоение отчаянно ищущей глазами девушке, но опустилась до соприкосновения с повязкой.
Ей давно надо было сменить повязки, – хмуро подумал Ворон, но воздержался от замечания не к месту и времени. Его течение мыслей выдал лишь осторожный пас, с каким он отводил пальцы.
Авель вдохнул. Выдохнул. Вдохнул.
- Надеюсь, с вами всё в порядке? – он глянул на мужчину в маске, всё так же прохлаждавшегося, сидя задницей прямо на земле. Чуть поднятая голова и блеск в прорезях глаз вроде как свидетельствовали, что Рейнеке жив и в сознании. Но запах крови его усилился.
- Рей, ты можешь встать? – обратился бастард к магу. Вот ему грязную руку на плечо можно было не стесняться положить: он был весь грязный и без этого, даже опуская все предубеждения. И всё, что он делал в паузу – пялился на своего магического фантома. – У тебя кровь где-то.
Авель стянул перчатку и более-менее чистыми пальцами нырнул в сумку, думая, что выбрать: зелье, или всё-таки флягу с кровью. Нужно быть заботливым, даже если каждая частичка требует бежать от таких друзей в ужасе и прятаться в уюте канцелярии, нужно быль терпеливым, даже если раздражение, перерастающее в гнев, уже грозит разорвать любую помеху, нужно быть невозмутимым, даже если нихрена не понял, что это было вот только что…
Авеля никогда не учили вести за собой, но сейчас им нужен хороший капитан.
Вдох. Выдох.
- Чувствуешь жажду?
Он сам вот чувствовал, хотя уже утром пил. Нервы.
Жёлтые глаза из-под капюшона в упор посмотрели на Лина Ли.
- Не знаю, сколько там держится ваша ворожба, но мы пройдём немного, а потом привал. Не обсуждается. Вы оба никакие. Вставайте, а вещи я соберу.