Шейн злился на Рейстлина с их прошлого разговора. После похищения Элен поводов для этого стало больше. Простить сокрытие информации он мог, но не угрозу жизни его сестры. Привычно вспыльчивый идиот с львиной долей юношеского максимализма, распрощавшись с сестрой, вернулся в старое поместье. Слугу за Маджере не звал по двум причинам. Второй разговор по душам чреват срывом планов. На носу подписи от советников и, если всё удастся, вскоре он будет держать желанный документ в своих руках. Сам он не сможет проделать тот же путь и войти в доверие старших вампиров, чтобы избавиться от большей, как ему казалось, части из них. Пропихнуть другого аристократа возможности нет. Время поджимало, а в совете нет дураков, которые поведутся на одну и ту же уловку дважды.
- Если поведутся на эту – я поцелован Жрицей. И даже не Солнце, - он без наслаждения усмехнулся.
Бордельщик мог свернуть с намеченного пути после очередного наезда и попыток ткнуть его, как щенка, в лужу, приговаривая: кто это не уследил? Если он сам ещё не в курсе, что принцесса не добралась до выбранного им безопасного места, погостила на холодной перине вианской постели, развлекая на досуге бастарда вместе с его похотливой матерью, свихнувшейся на возможности протолкнуть её сына на трон и подарить ему сладкий приз в виде самой чистой из них.
Причина вторая. С Элениэль всё в порядке. Он лично позаботился о том, чтобы девушка оказалась в другом надёжном месте, и вручил её Артуру, выделив ему несколько своих людей, чтобы те не давали девушке вернуться в столицу, пока всё не успокоится. Вдали от проблем и его игр ей будет лучше. Он и мать бы отправил подальше, но благородно откинуть смог только сестру, не вызывая лишних подозрений. Дал ей насладиться жизнью за пределами дворца. Артуру, несмотря на смазливый вид и магию, которую он не мог применить должным образом, он доверял больше. У него хватило ума сообщить, где принцесса, что с ней и попросить помощи, отправившись на спасение вместе. Параноидально перестраховался везде, чувствуя, что под конец истории он тронется умом.
За прошедший месяц он научился ждать и с особым усердием разгребал всё, что смог найти в архиве сам или что ему принесли другие, чтобы отвлечь себя от ожиданий и не сделать очередную необдуманную глупость, на которую он был способен, как маленький ребёнок обоссать постиранные матерью пелёнки. Слуга доложил ему, что Маджере прибыл в поместье с вестями. Нетерпение начинало набирать обороты. Он слишком молод, чтобы понимать ценность времени и надобность держаться, когда эмоции лучше бы отодвинуть подальше, чтобы здраво судить. Вести могли быть плохими. Он приказал проводить советника к нему в кабинет, где ждал его без распростёртых дружеских объятий. Не заладилось у них общение и навряд ли выполненное дело что-то изменит. Ошибки, затронувшие Элен, он не прощал даже себе.

Виктор собственноручно поставил свою подпись под указом свергнуть молодого императора, лишая его всяких прав на престол – это был отличный способ вручить власть в руки нужной пешки и руководить ей так, как вздумается во благо его великих планов, но Маджере не оправдал его надежды. Мальчишка оказался не менее своевольным, чем сын Эльдара. Это общество прогнило намного сильнее, чем ему казалось, когда он начинал своё дело. Он исправит свою ошибку.
Ещё одно заседание прошло без участия Императора. Принятое решение должно было изменить ход истории и, конечно же, не обошлось без тех, кому не по душе пришлась идея свергнуть монарха, но их мнение оказалось ничего незначащим дополнением к обсуждению. Множественное «да» сделало своё дело. Нужные бумаги были подписаны, в том числе и самим Рейстлином, которому пророчили великое будущее с чистокровной принцессой, но Эрейн ничего не ждал от него, зная, что послушная собачонка побежит отдавать сахарную кость своему господину, как только выполнит приказ. А Харука.. Этот тупой вояка даже не сообразил, что его друг не приверженец свержения, а тот, кто пытается его искоренить, подмазав трон Виззариона клеем и смолой, чтобы сиделось лучше. Он не смог смолчать, когда один за другим оставляли свою подпись на злополучной бумаге, передавая её по кругу. Они все подписывали себе приговор и многие даже не подозревали об этом. Глупцы. Виктор презирал их, но без корявой отметки пером и чернилами не мог получить желаемого. Несколько столетий он собирал соратников и влиял на взгляды толстосумов, которые не прочь разживиться новыми богатствами и получить больше власти при живом Императоре. Повлиять на них было несложно. И вот когда он заручился поддержкой многих из них, собрал свою личную армию, окрепнув для решающего хода, всё могло оборваться, потому что глупый мальчишка решил поиграть в войну, потягавшись с ним за трон.
Арис поставил всё на кон, включая свою голову, он заслужил это право – верховодить, не убирая крепкой руки с плеча посаженного им на трон доверенного лица. У него ещё осталась Мирра – его идеал, который сможет вернуть былое величие Империи и подарить Северным землях достойного наследника. Он найдёт того, кто заслужит быть рядом с ней, но сейчас вынужден отступить и молча созерцать, как собираются подписанные бумаги и начинается довольный делёж, а ведь дело ещё не сделано. Вся грязная работа осталась впереди и, чтобы сделать её идеально, он должен приложить к этому свою руку. На этот раз не должно быть промашек. У него нет на это права.
Одной официальной бумажки недостаточно. Арис располагал более действенными методами, раздавая последние распоряжения своим людям. Часть солдат он отправил ко дворцу следить за порядком под его стенами, где уже собиралась разъярённая толпа, подпитанная голодом. На пустые желудки, давно не получавшие крови, вампиры голосили громче мурлыкающих сытых и отлично справлялись с возложенной на них миссией. Другая часть отправилась вместе с ним в старое поместье в гости к молодому Императору лично вручить ему смолу для смазывания трона; и цвет у неё праздничный – красный.
Своих людей вампир оставил у чёрного входа в поместье. Взять их с собой внутрь он не мог, не имея должного снаряжения. Бывший владелец дома позаботился о сохранности своих родственников, а потому через зачарованную дверь мог пройти только Виззарион или тот, кто имел его кровь. Виктор потёр перстень правителя, стирая с него несуществующие следы разводов. Камень, бывший рубином – почётным отличительным знаком, стал пустой оболочкой, наполненной кровью убитого им вампира. Виззарионскую кровь он всегда носил с собой, пусть и не под сердцем. Проникнуть в здание он смог беспрепятственно, осталось уничтожить мальчишку и завершить начатое.
Для дела сгодилась и прядь волос Мирры, которую он долгое время хранил у себя, перевязанную лентой во внутреннем кармане кителя. С такой трепетностью и нежностью он не относился даже к своей супруге и матери. И с неохотой отдавал её Анри, давая возможность неугомонному вампиру пройти вместе с ним.
Первая кровь пролилась в коридоре, замарав грязными багровыми пятнами старый герб семьи Виззарионов – прислуга встал на пути, но не успел поднять шум и предупредить господ о грядущей беде. Виктор, чувствуя себя полноправным хозяином, не торопясь поднялся наверх, давая вампирам возможность немного поговорить и ощутить привкус победы, перед тем, как нещадно её разбить собственным появлением.
- Сколько виселиц готовить, Ваше Величество?
В голосе вампира не появилось сарказма. Все эмоции он оставил на долю Анри – он с этим справлялся куда лучше закоренелого чистокровного, стоя рядом с ним и довольно усмехаясь. Этот мальчишка не понимал, что независимо от победы или провала, его голова полетит одной из первых и всё спишется на разъярённую толпу, желавшую пролить кровь неугодного Императора. Виктор не стал проходить в комнату и просить разрешения сесть. Он остался возле двери, закрывая спиной выход из помещения. Тяжелый меч покоился в ножнах на его поясе и пока что не был оголён, но намерения вампира ощущались по давлению маны, наполняющей воздух холодным дыханием стихии.

Использовано «Ледяной щит»[AVA]http://sa.uploads.ru/Roikp.png[/AVA]

Минуя стол, вампир подошёл к советнику. Терпения не хватало ждать, по-хозяйски устроившись на стуле, когда аристократ закончит с учтивыми поклонами и передаст ему в руки заветные бумаги. Виззарион чувствовал себя одержимым и бумаги, мелькнувшие в руках Маджере, выглядели как сочный кусок баранины перед носом у бедняка, голодавшего больше двух недель. Без азартного или лихорадочного блеска в глазах, без сухого кома, который непременно нужно протолкнуть чем-то горячительным и опьяняющим, без волнительной дрожи руках и ощущения мешков, битых сеном, вместо ног, он перенял бумаги и сделал несколько шагов от вампира в сторону окна. Тусклый природный свет полился на стопку пергаментов, высветляя чёрные чернила на желтоватой бумаге. Так много почерков, так много имён и подписей. Вверху аккуратным и разборчивым почерком его личный приговор на списание, как неугодного монарха, не пришедшегося к месту. Он коротко усмехнулся, зачитывая строки, в которых так много официоза и подтекста из гнусно хихикающего смеха предателей, довольных бездействием и тупоголовостью вспыльчивого мальчишки. Шейн представлял, с каким удовольствием они передавали документ по кругу, скрепляя единомыслие подписями и печатями своим Домов.
Он перешёл к самому главному – списку имён, в котором он рассчитывал среди предателей со временем найти убийцу. Харуке не удалось узнать, кто нанял несостоявшегося отравителя, но у него есть возможность допросить остальных, если его имя не окажется в списке. Виззарион этого не исключал. Отец всегда говорил, что самые близкие – самые опасные вампиры на земле и их стоит опасаться больше других. «Пригретая змея», как звучит фразеологизм, бытующий среди крестьян, больно жалит прямо в шею, не церемонясь на предостерегающее шипение; её яд исполнит своё предназначение значительно быстрее.
Большая часть проголосовала за лишение его полномочий. Какая ирония. Он не успел разложить свои пожитки на троне, как его с него попёрли, подпинывая правительскими перстнями. В сливающихся предательских полосах – смешении имён, фамилий, домов, подписей и печатей, ярко выбивалось четыре имени из одиннадцати. Харука, покрывавший его Арнику и спасший его от убийцы, он мог оказаться предателем – не бывает излишне услужливых и добросердечных приближённых, которые рискнут своей головой и семьёй ради прихоти императора, зная, что дело не выгорит после. Селениус. Это его сын помог ему спасти Элен из рук Глациалис и сообщил о промашке Маджере. Несостоявшийся сват, не угодил совету и решил таким образом им подгадить, высказав своё «против»?
Чистокровный хмыкнул.
Ричард Крусник. О нём Виззарион знал немного. Капитан шейдов, который не так давно занял место отца в Совете и сместил Шериан с поста Военного Советника, когда она отошла от дел. Он слышал, что Арис питал возвышенные чувства по отношению к ней, но слухам не доверял и делать ставку на то, чего может не быть, бессмысленно.
Иль Хресс. Фойррова ведьма! Она и здесь потешается над ним! Выступила против его свержения, а сама утянула его сестру в свои владения, чтобы передарить сыну, и не отказалась бы императору подрезать горло.
- Почуяла неладное?
Подкармливая себя сомнениями, Камэль пробежался взглядом по списку ещё раз, вбивая в память имена предателей. На третьем круге, позабыв о присутствии Маджере, он тихо и вслух повторял имя каждого, как если бы хотел запомнить перед тем, как спалить их всех после допроса.
В кабинете стало слишком людно, если такое выражение применимо к клыкастой расе. Виззарион обернулся. В дверях его ждал подарок в двойном экземпляре.
- Одну, - парень нахмурился, игнорируя присутствие Анри. Виктор. Из-за его связи с Шериан и Харукой он посчитал его сомнительно-опасной фигурой, но высказывание о змее пришлось кстати.
Шейнир отложил бумаги на стол, чувствуя, как в небольшом пространстве проявляется чужая мана. Её проявления он не заметил, пока вокруг Виктора не появился слабый ореол от использованного заклинания.
- Я Вас пугаю? – он скептически приподнял бровь, не спеша применить заклинание. Бесполезно, пока защита не сломлена, а он не настолько хороший маг, чтобы тягаться со взрослым вампиром. – Как и фехтовальщик.
Потянуть время, до личного знакомства с предателями, казалось ему пустяком, с которым он справится, но в этот раз мальчишка просчитался. Он хотел выбраться из кабинета, ставшего для него клеткой, и применил заклинания, полагая, что оно поможет ему выиграть время и выбежать. Что делать с людьми Виктора, если ему это удастся, парень не думал. Он вообще мало о чём думал, поддаваясь непонятным инстинктам: «поднагадил и беги, пока не уши не оборвали».

Использовано «Раковина» -70

[AVA]https://pp.vk.me/c616627/v616627272/b016/dsSOyg0tBPs.jpg[/AVA]   Когда твой государь — самодур, готовься к тому, что на твою голову будут валиться неприятности одни за другими, ибо мальчишкам трон доверять нельзя. Никогда. То, что Князь сам недалеко ушёл по возрастной лестнице, вампира не волновало. Он не претендовал на трон, а если бы и претендовал... У него за плечами куда больше жизненного опыта, чем у своенравного мальчишки, держащего сейчас подписанные листы.
   Рейстлин стоял с невозмутимо-оловянным лицом, заложив руки за спину, и пустыми (только на первый взгляд), ничего не выражающими глазами смотрел на Шейнира. Много имён было в списке согласных на свержение. Даже, наверное, слишком. Скоро тюрмы будут забиты благородными да теми, кто их поддерживал. На первых парах никто не будет разбираться, кто из этих поддерживающих прав, кто виноват. Северные Земли ожидали большие перемены.
   Виктор появился неожиданно, неслышно. Рука автоматически легла на рукоять меча, но пока не спешила вытаскивать острую сталь. За спиной чистокровного, закрывавшего собой проход, маячила мартышка. А нет, стойте, это же Архель! Впрочем, разницы практически не было.
   Лицо аристократа стало более сумрачным. Он сделал лёгкое, едва заметное движение корпусом, точно собирался закрыть собой Виззариона, но в последний момент будто бы передумал.
   - Какой сюрприз, - тихим ироничным голосом произнёс вампир, и на секунду на губах его появилась тень ухмылки, впрочем, тут же исчезнувшая. По магии, окутавшей помещение и тому, что не было слышно слуг, можно было легко догадаться, что Виктор пришёл не объясниться и не поддержать «сверженного» монарха. Не пришёл он так же на помощь Маджере, дабы завершить начатое. И оставалось только одно — оценить шансы на успех в бою. Вампиры оказались в западне, но если всё пройдёт успешно, то они смогут освободить дверь. Жаль, что Князь не знал, насколько хорош император на клинках. Но додумать ему не дали — оглушительных хлопок вывел Маджере из состояния равновесия. Что произошло? Кто применил заклинание? Уши заложило, а в голове прогудел набат. Приехали. Только этого ещё не хватало. В таком состоянии он совершенно беззащитен. А вдруг это люди Виктора пришли на подмогу? Вдруг в эту самую секунду Виззариона вяжут или режут? Он и сам не в безопасности до тех пор, пока не придёт в себя. Но когда комната медленно, но верно вновь начала приобретать признаки реальности, Маджере готов был прибить того идиота, который даже не потрудился хоть как-то предупредить его, своего союзника, о том, что собирается сделать. Мало того, что он не защитил Маджере от собственной магии, хотя был способен на это, так ещё и собирался бросить его одно! Сукин ты сын, Виззарион!
   Рейстлин взбесился. Лицо исказила гримаса гнева. Меч легко и с готовностью вышел из ножен. Князь грубо схватил мальчишку, отрывая того от Виктора, и нельзя было сказать, кого аристократ хочет прирезать — предателя короны или того, кто эту самую корону носил. За долю секунды решилось многое.
   - Идиот! - рявкнул Маджере и отпихнул, если не сказать, что отшвырнул Шейнира за свою спину, направив клинок в сторону Виктора. Археля не наблюдалось.
   Что ж, посмотрим, кто из нас лучший фехтовальщик. Он атаковал без предупреждения, ложным выпадом в них живота, вынуждающим защищаться, но нацелив клинок на бедро.
   Веселье началось.

На страницу опустилась снежинка, тая и превращаясь во влажное пятно. Мирра дель Виззарион захлопнула книгу и потёрла жестковатыми от холода пальцами переносицу и уголки глаз. В ногах императрицы-матери ворчал волк.
В открытой галерее над начинающимися Садами Жриц, запрятанными в самом дальнем крыле дворца с видом на сине-снежные горы и беззвёздный сегодня горизонт, было прохладно и тоже заметало запоздалой зимой. Внизу дочери клана спешно накрывали деревья и цветники и звали слуг, чтобы поднять тяжёлые стеклянные своды. Бывшая правительница читала и пересчитывала записи двух важнейших учётных книг. И ей казалось, что в эту минуту они притворялись, что жизнь идёт своим чередом, но все знали и всё чувствовали. Невозможно было не чувствовать над городом удушливый и сладкий аромат интриг.
Мирра не просто чувствовала, знала. Даже больше, чем её милый сын, и больше, чем бастард. Она присутствовала и на советах, и всё так же организовывала очередной день прошений, готовясь сесть в ненужный Шейну трон, хотя уже не имела права. Но ведь она также была слабой и послушной женщиной, такой, как её растили в жёны брату. Мирра могла возвращать свою минувшую власть, ссылаясь на неопытность сына, она могла требовать присутствия на совете, но голос её ничего не значил. Будто она умерла вместе с Эльдаром, давным давно, а поддерживали её за добросовестность и прилежность выжившие друзья мужа и… Виктор Эрейн Силиврен, например.
И вот, на этот совет её не пригласили.
- Спасибо, Вэйл. Ты… не виноват.
Они словили верных слуг и наложили на них молчание, но только один вырвался и прибежал, как только смог. Вот вам и вся Миррина власть, всё влияние. Вой сквозняка в пустых коридорах.
Императрица-мать передала книги стоящему на колене слуге и поднялась с лавочки, поправляя на плечах мантилью. Асгейр рычал, а хозяйка его рыдала внутри, как девчонка, которая вышла родителям ничем не годна. Когда Мирра нервничала, рука всегда уползала в заплетённые в волосы цветы и мяла их, отчего те быстро теряли свежесть и цвет. Она была высокой, красивой и статной, как положено хозяйке дворца, но когда на советах глядела сверху-вниз на Глациалис всегда вспоминала оплеуху судьбы и урок юных лет: она была послушной дочерью, и оттого ей не хватало дерзости, независимости, своеволия, какими северная ведьма завоевала брата и могла попробовать, достань ей коварства и упорства, завоевать и их трон. Или то было иное время, был жив не только Эльдар, но и мать и отец, и только теперь её другой дорогой мужчина, её первенец, родной сын, мог помыслить усадить с собой рядом крестьянку…
"Нет, бездумная дерзость в нашем роду никогда до добра не доводила".
Она наставляла чужого сына, в котором видела тень соперницы, прожевав гордость и приняв как своего, справедливо и строго, и он был послушным и вырос верным слугой. Она старалась воспитывать Элениэль так, как понимала саму себя, только как можно самостоятельнее, со стержнем, но как тяжело милой девочке противиться миру, который ещё яростнее и жёстче восстал против неё! И вот Шейн… Сначала, воспользовавшись её горем утраты и лишь приросшей слепой материнской любовью, нашёл себе подругу там, где не должен. Тем самым обидел и подставил Элен. Потом ещё и рассорился, кажется, с Авелем - как ещё объяснить, что бастард нашёлся на корабле, когда последний раз Мирра его искала? Дерзость питает особый порочный дар - рушить всё, на чём стоишь. Доверие своей семьи. И вот она вот-вот схлопнется, как карточный домик, обернётся осколками и руинами…
"И вот теперь Виктор, поддерживавший моё правление, снимает венец с моего сына, метя в консорты Элен мерзавцев… Ну уж нет, не позволю!" - решила она.
Можно вечно молчать, родившись немой, можно задыхаться и фыркать, не имея рта, чтобы кричать, но однажды у Мирры была великая семья, отец и мать, два брата, голос…
А, может, просто сдали, наконец, годами натянутые, точно струны, нервы.
- Вэйл! - крикнула она вслед уходящему слуге. - Собери всех гвардейцев, которых найдёшь, выясни, кто у них старший и где Ариго, и выставь всех наблюдать за воротами!
- Да, Ваше Величество! - он развернулся на каблуках, уже стоя в дверном проёме. - Послать за ним?
- Разве что лично, но только не через город. Скажи… Скажи, чтобы арестовал весь состав сегодняшнего Совета за преступление против короны! Чтобы шёл к дворцу со своими мечами! Немедля!
Руку, опущенную вдоль плотной юбки, тронул влажный нос. Женщина мягко потрепала волка за шиворотом.
- Милый друг, ты останешься здесь.
Она не смогла бы быстро добраться с Асгейром, зверь плохо переносил прыжки в пространстве. Поэтому вампирша отошла и стала быстро сплетать чуть замёрзшими руками чары. Проникнуть в дом родной - не сложно, даже если он не мил давно, даже если его защищают старые и страшные чары. Не тогда, когда твоего ребёнка за твоей спиной лишают права крови, а другого - вот-вот лишат свободы.
Мирра в круге голубовато-фиолетового свечения переместилась в холл. Она взмыла по лестнице вверх настолько быстро, насколько позволяли мягкие туфли и юбки: роняя мантилью с плеч, спотыкаясь о несчастного Джеральда, глотая панический всхлип. Спешила к кабинету наверх, на шум.
- Шейн!
Виззарион с первого запаха крови даже не пыталась продумать действия и выяснить, сколько вторглось людей в проклятый дом, не продумывала никакую тактику. К неё не было оружия, но это был её сын, её любимый, драгоценный, глупый сыночек!
Она нарвалась на врагов напротив раскрытых дверей кабинета. Вскинув руку, Мирра послала во всех порыв ветра, не разбирая никого, кроме своего мальчика.
- Прочь от моего сына, мерзавцы!

Использовано: Телепорт - 60 маны
Вихрь - 45 маны
Прошу бросок, в кого попала, кого задела.

Отредактировано Мирра (24-04-2015 00:59:19)

Результат заклинания оказался неутешительным. Шейн не подумал ограничить область его воздействия и убрал с дороги не только Археля, благополучно избавив себя от необходимости вести душещипательный разговор с вампиром, но и оглушил своего соратника. Извиняться и исправлять ситуацию времени не было, парень чудом не напоролся на меч Ариса, которого заклинание не задело.
Камэль запоздало сообразил, что его, как эстафетную палочку, передали из одних рук в другие, грубо швыряя по комнате, пока он не поцеловался спиной со стеной. Он ощутил себя девчонкой, за которую сражаются двое упрямцев, устроив петушиные бои, не выходя из помещения, а не императором, которого защищал его советник. Осталось охнуть, картинно всплеснуть руками и грохнуться в обморок, пристроившись рядом с Анри. На месте Маджере он бы треснул себя в челюсть, а не помогал, и сыграл бы на этом, но подлость оказалась не коньком аристократа. Радости по этому поводу вампир не испытал.
Он посмотрел себе под ноги, чувствуя неровную поверхность под сапогом. Переступил через Анри, которого, пользуясь случаем, стоило бы убить сразу, а не обходить его, стараясь не отдавить пальцы или оставить слепок подошвы на наглой физиономии. Шейнир быстро потерял интерес к бессознательному вампиру и переключил внимание на Виктора, сцепившего клинки с Рейстлином. Император потянулся за мечом, вспоминая заклинание, надеясь, что его шансы поцарапать большую кошку окажутся немного выше. Один воин отхватил на закуску по челюсти, как и предполагал Виззарион, – они не противники Арису и бросаться на него с мечами и заклинаниями бесполезно, не умея выживать в подобных условиях. Он крепко сжал рукоять меча, активируя заклинание. Лезвие заискрилось, молнии зашипели, полизывая холодный металл.
- Мама? – он перевёл взгляд с вампиров на женщину. Не продумать действия и действовать, кажется, становится кредо Виззарионов. Мать недалеко ушла от сына, но Мирре, в отличие от него, везло намного больше, чего не скажешь о Маджере и Анри. Нет и времени позлорадствовать – большая шишка оказалась не по зубам императрице-матери. Повторять фокус «поднагадить и бежать» Шейн предусмотрительно не стал, помня предыдущий опыт.
Камэль удивился, увидев мать, и не сразу вспомнил, что собирался действовать. Отвлёкся на её появление и чуть не проворонил момент, если уже не проворонил. Он почувствовал выплеск чужой маны и лёгкое прикосновение ветра на своём лице, когда подался вперёд. Подшаг и горизонтальный выпад. Он нацелил удар в правый бок вампира, немного ниже рёбер и сразу после удара сделал быстрый шаг назад, к Мирре, пытаясь оттеснить Виктора, заставляя его отойти, и одновременно закрыть мать собой. Внимание рассеивается – одна из причин, почему он отослал Арнику от себя как можно дальше, чтобы не пришлось отвлекаться на её защиту, когда придут за его головой.

Небесное оружие – 55 маны

Зимобор – не самый приятный месяц. Вроде и весна, но вот снег и холод за окном говорят об обратном.  Слякоть и промозглость сказываются и на настроении. Ты хандришь, грустишь и испытываешь еще море не самых приятных эмоций. Особенно когда не дома, особенно когда своевольный упрямый мальчишка отправил тебя «погостить». Это «ненадолго» продолжалось уже почти 3 недели. Да, в доме Ревио  с ней были милы и добры. Да, её уверяли, что она ничуть не обременяет хозяев. Да, они это делали по личной просьбе Императора, но... Можно было назвать с десяток этих «но», однако, было одно единственное и самое главное. Её не оставляло чувство беспокойства. Вроде бы не совсем ясное, но постоянно присутствующее. Как ноющий зуб, то сильнее, то почти пропадая. Он есть и никуда от него не деться. Если только не выдернуть совсем.
За последнюю пару дней, чувство только усилилось. Ри пыталась отвлечь себя книгами и играми с детьми Шериан. Получалось забыться лишь на несколько минут. Мысли не давали покоя. Как и хранившие молчание хозяин и хозяйка дома. Они не сообщали обращенной, сколько ей еще гостить. Лишь иногда негромко переговаривались, когда никого не было рядом и замолкали, стоило девушки войти.
После очередного такого вечернего разговора Харука куда-то быстро собрался и уехал. Шериан же осталась с детьми. Это был шанс. Вытворить очередной безумный поступок? Возможно. Но сил ждать уже просто не было. Улучив момент, когда Эрейн уйдет в комнату дочери, Арника тенью прошмыгнула на улицу, а далее в конюшню. Для такой горе наездницы, как Ри, выбор был не велик. Пришлось заимствовать лошадь хозяйки дома.
- Извини, Шериан. – Чуть слышный шепот в полутьму конюшни.
Уговорами и ласковыми словами девушка все же добилась от животного, что хотела. И более-менее уверенно держась в седле, отправилась прочь из города, к поместью.
***
Путь до дома, где Шейн остался один, занял не особо много времени, но за этот недолгий срок Арника успела замерзнуть, хотя и не обращала внимание на этот факт. Потерев холодные ладони друг о друга (времени искать перчатки не было),  девушка привязала поводья к перилам и прошла внутрь.
Неприятный сюрприз ждал ее почти сразу же.  Джеральд лежал на полу в неестественно расслабленной позе. Лужа крови вокруг не оставляла сомнения – дворецкий мертв. Девушка вскрикнула, зажимая рот рукой – спокойной тут остаться точно не получится. Не каждый день видишь убитых. Чувство беспокойство не просто  наросло до предела, внутренний голос кричал. Всё плохо, всё очень плохо. И поворачивать назад уже поздно.
Шейн!
По лестнице вверх, через холл и по коридору почти до конца. Еще на улице она заметила свет в кабинете Виззариона. Значит он там, только вот… Жив?
Страх за мужчину подгонял. А спешка – враг тишины. Да и не собиралась она скрывать. От кого? Мыслей таких даже близко не было.
Голоса и шум из кабинета говорили о том, что Шейн не один. Издалека она видела силуэты и людей. Слышала шум, который явно не относился к непринужденной дружеской беседе. Но всё это нисколько не останавливало девушку.
По мере продвижения один из силуэтов превратился в Императора. Напряженный, собранный, с мечом в руке... Рядом с ним - неизвестная беловолосая женщина.
Скрипнувшая половица последним аккордом возвестила о появлении на сцене этой трагедии новой героини.

Отредактировано Арника (06-05-2015 09:42:42)

Она не сразу признала среди чужаков всех, и не сразу признала в отбивавшемся от двоих – ох, Маджере? – вампире своего давнего и самого верного друга в Совете. Того, кто был для неё впереди верного, но слишком молодого Кречета, с которым Мирре пришлось знакомиться пару десятков лет назад…
- Ты…
Мирра не успела ни ответить, ни защитить себя щитом, ни ударить молнией, ни даже вздохнуть. Арис, второй по влиянию в Империи клан, который труднее всего было присоединять, чего бы ни мнили о себе и своей варварской стае северянки, всегда были сильными и быстрыми. Сильнее, чем втянувшие когти лебеди. Обученнее — всегда обученнее — чем даже самые преданные мастерству оружия Камэль. Где уж там против Виктора, сдерживавшего демонов в последней настоящей войне, было нежной, пусть и не совсем хрупкой, Мирре? Где уж там, если она лежала в колыбели среди белых роз – мать предпочитала розы, когда Эрейн Силиврен, уже зрелый вампир, получал награды, и славу и почёт.
"Ты…"
Она всегда подозревала Ледяную Ведьму, и даже знала её – как казалось –лучше многих. Эта эльдарова Айна, чьё имя он нет-нет, а шептал во сне, хищная, ненасытная тварь, как и всё её племя. Мирра перепугалась, когда один из придворных магов нашептал ей на ухо, что Глациалис наведывалась к её дочери в какой-то из дней после Совета. Она боялась нападения, боялась, что соперница переманила всё-таки её Авеля и украла девочку, а удар пришёл в спину. Из всех её советников после покойных – её предал самый верный и самый достойный. Давно.
Затих тонким сиплым вскриком голос императрицы-матери, хрустнули от мощного удара кости. Она бы не удивилась, что по стене, расписанной краской и украшенной тканью, пробежали трещины. Потерявшие за день сок и силу лепестки осыпались с цветков, захваченных в плен заколок и крыльев тонкой диадемы. Мирра носила не розы, а чуть более смелые и мужественные пионы с юности. Много они ей помогали, женские приметы и суеверия… Жаль.
Светлые с голубизной глаза, закатываясь, проскользнули по девушке прямо за линией света из кабинета.
"Так вот она какая… девчонка… эта”, — подумала Мирра, и простой неизысканный образ в дорогих тканях растворился во тьму. Сознание будто вытряхнули на миг из тела, но совсем скоро, перехватив несколько судорожных вздохов в невесомости и слепоте, Виззарион пришла в себя. Её чары были сбиты ударом, но она была кровью сильнее. Её враг был закалённый годами и выучкой воин – и шавка, и, если она не обозналась, вторая – но неспроста ЕЁ кровь правила этой страной.
"Не прощу…"
Веки, подряблевшие и окрасившиеся сосудами от тревог и потерь, с гусиными лапками в продолжение ресницам распахнулись. На этот раз очи императрицы впервые за десятки лет сияли хищным алым.
Виктора отвлёк сын, но Мирра в этот момент почти не думала, как для него всё опасно. Как всё опасно. Как по бокам есть ещё какая-то предательская тварь на полу и разрушившая надежды её дочери девчонка. Она даже не могла подумать, что, быть может, охотнее бы отдала сына какой-нибудь другой Глациалис – яркой, дерзкой, пленяющей, рождённой вампиршей, которой возможно проиграть, чем простачке, всем видом своим выбивавшейся из окружения. Бежала бы, девочка эта, здесь смерть…
Её спина соскользнула по продавленной стене, лёгкие наполнялись воздухом, тело – силой. Руки, уставшие держать ушибленную грудь, точно могли помочь втолкнуть назад душу и дыхание, упали вдоль тела и удлинились. Чуть выросли пальцы, судорожно скрючившись. Загрубели и заострились превратившиеся в когти ногти. Выступили на шее, на руках, на не видных под юбкой ногах не видные до того под светлой кожей мышцы.
- Не отдам… - прорычала почти безголосо Мирра. Нет, то не слёзы стояли у ней в глазах: просто больно ударилась. То не истерика затаилась в непривычно яркой, полной складочек на моложавой коже гримасе. Она сильная, пусть и не воин. Кошки, медведи, куницы, всеядные звери – бросают детёнышей в голод или убивают, когда рядом соперники или есть нужда, но никто не видел, чтобы так бросала детей волчица-мать. Она загрызёт всех, она умрёт, но не позволит!
Виззарион рванулась следом за Виктором, чтобы остановить его удар, но пошатнулась. Не воин. Даже лучшей крови не исправить этот досадный промах Кахелиса и клана – не учить девочек драться, только колдовать. Голова кружилась и саднила где-то в затылке, пусть Мирра и не замечала. Она не могла сейчас колдовать. Она даже не смогла схватить вампира за плечо, не дать ударить, и оттого в ней ещё больше разгоралась отчаянная безмолвная истерика.
- Ты не заберёшь у меня и сына, подлая сволочь! – закричала – звонко, громко, повизгивающе – вампирша, её удлинившиеся клыки царапали собственные непривычные к боевому прикусу губы. Она бросилась почти прыжком, не считая ни расстояние, ни силу, ни движение, лишь бы повалить и так раненного противника – и драть, драть, драть когтями и клыками, насмерть, как не училась и не умела, и не хотела-то никогда.
Она была волчица-мать, стеной за своего волчонка.

Арника, Архель, Рейстлин – простите, что мой персонаж вас почти игнорирует, но тут не выходило по-другому.
Бросать кубики не надо: во время поста был бросок и дал мне 3. Виктор, похоже, увернётся, и я подразумеваю это.

Отредактировано Мирра (07-05-2015 16:19:06)

пост согласован с Арникой
нпс Архель Анри
Архель, провалявшийся в отключке непростительно долго, наконец-то очнулся. Перед глазами плавали разноцветные круги, но он был обязан прийти в себя как можно быстрее – осознание этого факта обжигало его разум похлеще иной магии огня.
Не без труда Анри удалось встать на одно колено, затем – и на ноги, с коротким шагом в коридор. Тут-то он и увидел, ослабший, удивительно удачно подвернувшуюся возможность восстановить свои силы – в коридоре стояла, видимо, оцепеневшая от вида боя, раскрывающегося за спиной вампира. Архель приветствовал использование тактики «все поубивают друг друга, а я один, самый умный, останусь», а посему не чувствовал никакого желания поддержать Виктора в бою. Раненых он и сам добьёт.
- Ещё одна сучка Его Величества, - саркастично прошипел он, и одновременно ударил девчонку сильно, как мог, в челюсть: когда на кону твоя жизнь и, возможно, императорский трон, обмениваться любезностями нет никакого желания. Да и времени, признаться, тоже. Лица новоприбывшей девахи Анри не разглядел – да и зачем всё-таки усердно вглядываться в то, что через пару секунд станет твоей едой?
Рывок – чтобы подхватить тело, которое либо упадёт, либо начнёт пятиться, резкий поворот корпуса для того, чтобы прижать это тело к стене, и резкий, неаккуратный, но абсолютно точный укус хищника, загнанного в угол.
- Твоя жизнь теперь моя, - подумал он, усмехаясь про себя, - я оставлю здесь лишь гору трупов, если понадобится. Ни Виктор, ни этот вшивый мальчишка, ни его мамаша-ведьма меня не остановят. Пусть убивают друг дружку, пока я набираюсь сил. По удару, чтобы добить каждого – и дело с концом.
Торжество, ликование и жадные, большие глотки крови, стекающей по обе стороны с губ, горячей и наполняющей его силой.
[AVA]http://i62.fastpic.ru/big/2014/0607/57/31bb3e30441aae8acbecc6dd97bae057.png[/AVA]

Удар. Шаг назад. Сцеплять мечи с неравным противником ради славной победы – корявая подпись и смазанная печать под смертным приговором. Шейн не был глупцом, он был мальчишкой. Ребёнком, который ничего не понимал в жизни и мог не успеть понять, сжимая меч, возможно, в последний раз. Он не смог навредить Виктору, но и не получил новых травм. Задействованная левая рука ныла и немела. Тело, поддаваясь инстинктам, пыталось преобразиться. Дополнительная сила за счёт будущей слабости и сильной жадный крови могла сыграть против него – она для крайних случаев, когда точно знаешь, что терять больше нечего. Мозги он уже потерял.
Мать отсрочила его встречу с отцом, а он наивно полагал, что сможет её защитить, выступив против опытного бойца.  Виззарион готовился к новой атаке, но опоздал. Он остановился рядом с матерью, выставив левую, пусть раненную руку, чтобы подловить её и увести за спину - так она могла бы оказаться в надуманной им безопасности, пока Эрейн не покончит с ним. Мирра замерла; Император растерялся, забыв, что собирался сделать на порыве эмоций – они исчезли вместе с мыслями. Он точно знал, что не хотел смотреть в лицо матери, но не мог отвести глаз. Не смог ничего сделать.
Он отвёл взгляд от её глаз. Кровавое пятно начало проступать на белой ткани. Он отдалённо слышал звук разорванной цепи и тихое «клац» с которым упало украшение с шеи Императрицы-матери. Он видел руки, что тянулись к нему, словно в последние секунды своей жизни Мирра пыталась защитить его, закрыв собой, и успокоить. Он хотел подловить её, но в момент, когда он ещё мог что-то сделать для неё, не сдвинулся с места, наблюдая за её падением. Ступор.
Её лицо, искажённое наступающей смертью, въедалось в память, отравляя разум. Он вздрогнул, как если бы меч потянули из его грудной клетки, – этот звук оказался слишком громким в узком коридоре. Императрица-мать упала к его ногам.
- Мама.. – одними губами; стадия отрицания отпустила его, когда он отвлёкся за движение. Как отошёл с траектории стремящегося к нему Виктора, Виззарион не помнил. Он выронил меч, со звоном ударившийся о пол, на который сегодня пролилось слишком много крови, и опустился на колени рядом с матерью, не слыша шума в другой части коридора.
Неуверенно коснулся её волос, слипшихся от крови на затылке, второй рукой перевернул её на спину, поворачивая лицом к себе. Он не хотел верить в то, что её больше нет, и крепче прижимал к себе, склоняясь над ней. Поддерживая её голову, он коснулся её лба, пока ещё тёплого, своим. Последний тихий стук сердца и в ней больше не осталось жизни. Он не смог уберечь её.
- Ублюдок.. – он сжал в объятиях Мирру слишком сильно; закипал, забывая о боли в плече, от потери ныло сильнее. Он отпустил женщину – мёртвым не нужна защита. Воздух стал тяжелым от обилия крови, но среди всех запахов он чётко выделял Арнику – последнее, ради чего стоило бороться.
Шейнир поднялся, в который раз взяв в руки меч, чтобы продолжить бой. Им руководили злость и желание отомстить за смерть матери и отца. Новая рана, совсем свежая, била по голове ненужными эмоциями, которые толкали его на очередные глупости. Он сделал полушаг к Виктору, видя в нём причину своего горя, но вспомнил о другом.
- Арника.
Камэль резко поменял направление, сократив расстояние до Археля, он пытался оторвать его от девушки. Виззарион злился на Арнику за то, что она его ослушалась, и при другом раскладе отсчитал бы её, как маленького ребёнка за разбитую вазу, но чтобы этот случай выпал – он должен был спасти её сейчас.

Что она здесь делала и зачем пришла? Вопрос был не то что риторическим или глупым, этот вопрос вообще не стоило задавать. Пришла по зову сердца, а попала на бойню. То, что она пришла в самый разгар схватки, Ри поняла с первой секунды. Вот только помочь чем-либо не могла. Ничего тяжелее сковороды в руках не держала, а обращение с холодным оружием сводилось к «это кухонный нож, им режут продукты». Сейчас же ей явно пригодился бы клинок. Хотя нет, им скорее сама пораниться, чем убьет кого-то…  вот небольшая, но увесистая дубинка вполне бы подошла. Чтобы закрыть глаза и с криком «Ой, мамааааааааа» махать ею направо и налево, авось попадет в кого-нибудь.
Всё происходило стремительно. Броски, увороты. Но все же обращенная успела заметить, как изменилось лицо Императора. Он ее увидел и, Ри могла поспорить на что угодно, что с удовольствием бы сейчас огрел ее чем-нибудь тяжелым, за то, что не послушалась.
- Мама… - Арника не успела заметить, что именно произошло. Лишь голос Шейна и в следующее мгновение Императрица уже лежала на полу. Девушка вновь вскрикнула, как несколькими минутами ранее, когда увидела мертвого Джеральда. Крик был коротким и негромким. Даже назад отступила, но поздно…
Как и откуда появился этот вампир, тоже не успела заметить, лишь злобный рык рядом, а после сильный и болезненный удар в лицо. От неожиданности и боли в глазах потемнело, а обращенная пошатнулась, делая еще полушаг назад, дабы устоять. Резко взмахнула рукой, собираясь прижать разбитую губу, но не успела. Ладонь натолкнулась на чужую руку, а после еще один удар. Только теперь спиной и затылком о стену. Не менее болезненный и оглушающий. Вслед за ним секундная боль рвущейся под клыками кожи и… спокойствие.
Нет, она еще пыталась сопротивляться. Той самой рукой, что хотела стереть кровь, уперлась в плечо нападавшего. Но ее хватило лишь на пару мгновений, пока клыки вампира окончательно не погрузились в нее.
Стоило Анри сделать пару глотков, как девушка окончательно перестала сопротивляться. Она послушно отдавалась ему. Как и любая жертва. Боль и сладость одновременно.
Да, девушка понимала, что это неправильно. Что он не остановится, пока не выпьет ее до последней капли. Он не Шейн, для которого укусы были лишь элементом игры. Этот вампир питался, питался ее. Его «поцелуй» был более жадным. Он преследовал лишь одну цель – восстановить свои силы. С каждым глотком Ри становилась все слабее, в то время как «хищник» наоборот. Рука, что лежала на плече, уже не отталкивала, а наоборот прижимала, чтобы не упасть. Хотя и сам камэль вряд ли бы сейчас отпустил её. Пока в ней есть хоть капля этой «живительной влаги».
Подсознание вопило, что это плохо, очень плохо, что она должна сопротивляться. Сознание же наслаждалось этой смертельной игрой.

нпс Архель Анри
Сопротивление бесполезно. Девушка ровным счётом ничего не могла противопоставить Анри. Он, хотя и был дезориентирован, был сильнее и быстрее, чем она. Её во всех отношениях жалкие попытки что-то сделать могли бы вызвать на его лице саркастичную, садистскую ухмылку, не будь он сейчас так занят.
Похоже, Шейн всё-таки выжил и пытался оторвать Археля от добычи. Зря. Попытка оттянуть Анри от добычи никоим образом не помешала трапезе.  Разве что от неожиданности он вцепился в шею девушки ещё сильнее, что вкупе с движением назад едва не оторвало от её шеи кусок плоти, значительно расширило укус и, как следствие, поток крови. Теперь алая влага стекала по губам вампира на подбородок, заливала шею и одежду. И, конечно, девчушке это действие жизнь никоим образом не продлевало. Когда из тебя выбивают дух, мешать другим есть не так уж и просто.
Прошло совсем немного времени, и Анри ощутил сытость, прилив сил и ещё большую, чем до этого, злость. Одновременно и добыча начала иссякать, и летальный исход, без мгновенного вмешательства, оказывался неизбежен. Архель оторвался от шеи девушки и отбросил её тело в сторону, считая то, что от неё осталось, просто-напросто отработанным материалом, куском мяса, который может помешать лишь тем, кто споткнётся об него.
- Ваша девка, мой император, была весьма приятна на вкус, - сказал он, поворачиваясь к Его Величеству, - ты теперь один, Виззарион, и ты слаб. Наверное, грустно умирать последним, - Анри усмехнулся. Его потрёпанный вид, кровь на лице и одежде не создавали демонического облика, как было бы, например, с Виктором. Сейчас, с нездорово блестящими глазами, оскалом, в который переросла усмешка и скрюченными в напряжении пальцами он смахивал скорее на обезумевшее от безнаказанности и жажды крови животное, чем на живое существо.
- Пора прощаться, мой государь, - сказал Анри, доставая из ножен невостребованный до этого кинжал.
[AVA]http://i62.fastpic.ru/big/2014/0607/57/31bb3e30441aae8acbecc6dd97bae057.png[/AVA]

Шейна повело в сторону. Кинувшись спасать Арнику, пренебрегая возможностью расквитаться с Виктором за мать, горе-император подставился под удар. Мышь прошла на уровне спины, забирая часть его крови. Помутилось в глазах, и парень попытался найти рукой стену. Опрокинул вазу с подставки, прежде чем нащупал перила, отделяющие его от лестницы, ведущей вниз. Ему повезло, что он не сделал подшаг и не перевернулся. Стиснул зубы и глухо рыкнул от боли в потревоженной ране, но меч не выронил, сильнее вцепившись в него побелевшими пальцами.
Закрыв глаза, он коснулся рукой лба, чувствуя выступившую липкую испарину. Вампир тяжело дышал, не чувствуя силы в руке, отяжелённой мечом. Он казался неподъёмным. Виззарион посмотрел через плечо в сторону девушки. Возвращалась чёткость изображению. Архель заканчивал с Арникой. Девушку отбросили, как использованную вещь, от которой нет прока. Камэль не соображал, что происходит, нелепо поворачиваясь лицом к идущему к нему Анри. Вид кинжала не отрезвил его; он ещё пытался найти взглядом Виктора, который догадался излечить свои раны, а не бросаться в новую атаку, не рассчитав своих сил.
Потеря крови в купе с ранениями выжимала последние силы. Виззарион сделал шаг в сторону Арники, но, потеряв опору, не смог устоять самостоятельно. Парень приземлился на правое колено, вперив лезвие меча в пол перед собой. Он видел сапоги Анри, не запачканные чужой кровью. Вязкая жидкость стекала с Мирры, путаясь с кровью, пролитой им и Виктором. За шумом в голове он не слышал слабого сердцебиения обращённой. Её тело, небрежно брошенное на пол, и рваная рана на шее не исчезали из его поля зрения. У Шейнира, истощённого дракой, не доставало сил на ещё один порыв злости, её остатки ушли в руки, передавая сгусток магической энергии металлу, залитому кровью. Последние силы ушли в рубящий удар с колена от правого плеча, предназначенный Анри.
Парень не рассчитывал на свою победу, но надеялся убрать Археля с дороги и подобраться к девушке. В своём состоянии Виктора ему уже не победить.
- Как и в нормальном.
Ладони обожгло. Виззарион с трудом смог разжать пальцы и выпустить меч. Заклинание не сработала так, как он того хотел, и ранило заклинателя. Уходя из-под траектории возможного падения аристократа, Камэль поспешил, как мог в своём состоянии, добраться до девушки. Узкий коридор показался ему пустынным полем, по которому ползёшь под палящим солнцем, но он смог оказаться рядом с девушкой и приподнять её.
- Ри..

Небесное оружие (55 маны)